– Что они надумали? – ворвавшись в медицинский отсек, выпалил Фаркухар.

Одна только мысль, что сейчас придется обсуждать действия товарищей с визгливым послом, заставила Маккоя содрогнуться.

– Они вернулись в город обирратов.

– Вернулись.., куда? – пробормотал Фаркухар. – Самостоятельно?

Боунз неохотно кивнул.

– Они что, с ума сошли? – заревел посол. – Когда мы были в городе обирратов, нас чуть не убили. Что они себе думают?

– Может, им удается положить конец этому конфликту до того, как среди обирратов закипят настоящие страсти.

– Минуточку, – сказал посол. – Они пошли туда, чтобы встретиться с обирратами?

– Но они предприняли все меры предосторожности.

– Предосторожности? Какие, к черту, предосторожности защитят их от кровожадных бунтовщиков?

"Опять тебе изменяет чувство меры", – подумал Маккой о Фаркухаре, а вслух произнес.

– Да, предосторожности. Кирк и Скотт изменили лица и стали похожи на настоящих малурианцев.

Посол с удивлением посмотрел на Маккоя.

– Вы сделали им пластические операции?

– Не совсем так, но они стали неузнаваемы. Как еще они смогли бы встретиться с Меникки и Омаласом? Думаю, что...

– Так это была ваша идея?

– Да. Это моя идея. Им нужно встретиться с бывшими министрами, чтобы попытаться уговорить их успокоить обирратов.

Воцарилось тяжелое молчание.

– Но вы, кажется, о чем-то беспокоитесь? – спросил, наконец, Фаркухар.

– Думаете, я говорил бы с вами на эту тему, если бы не волновался? – признался Боунз. – К этому моменту они должны были вернуться. Сердцем чувствую, с ними что-то случилось.

– И что вы от меня хотите? – неожиданно заулыбался посол. – Чтобы я обо всем доложил Совету?

– Именно так. Быть может, только Совет сейчас в состоянии помочь им.

Фаркухар посмотрел на доктора, как на сумасшедшего.

– Я принимаю ваши слова за шутку. Если Совет пошлет к обирратам войска, то исчезнут и те крошечные шансы на мир, которые еще остаются.

– А если не пошлют, – с тревогой произнес Маккой, – то капитан и Скотт навсегда сгинут в этом городе.

Посол покачал головой.

– Нет. Так не пойдет, доктор. Мы не можем рисковать тысячами, а может, миллионами жизней ради парочки отчаянных авантюристов.

– Эти авантюристы не так давно спасли вашу шкуру, – наступал Маккой. – Придется исправить вашу короткую память.

– Не я советовал им возвращаться в город, – стал оправдываться посол. – Не в мой адрес и все ваши претензии!

У доктора зачесались кулаки. По выражению Фаркухара Маккой понял, что посол испытывает то же желание.

Доктору никогда прежде не приходилось драться. К тому же, Маккой сознавал, что посол в чем-то прав.

– Ваша взяла, – процедил он, повернувшись к Фаркухару.

– Моя.., взяла? – недоумевал посол.

– Да, черт возьми, ваша взяла! Не пойдем мы ни в какой Совет. Будем сидеть у окна, ждать и надеяться, что парни вывернуться сами из этой перепалки.

Вновь воцарилась молчание, которое первым нарушил Фаркухар.

– Джим... Кажется, так вы называете своего капитана?

– А что здесь такого? – взглянув через плечо на посла, удивился доктор.

– Ничего, конечно. Но все-таки... Субординация, устав и все такое...

– Идите вы к черту со своим уставом! В жизни есть вещи поважнее, посол! Да где уж вам понять...

Впервые с момента встречи с послом Маккою показалось, что Фаркухар его не только не слушал, но и слышал, слышал на самом деле.

– Я дам команду, чтобы их запеленговали, – решил Фаркухар. – А министры... Я доложу им, что капитан и Скотт срочно требуются для текущего ремонта "Энтерпрайза".

– Прекрасно, – отозвался доктор, хотя он уже не надеялся ни на каких министров.

– Доктор Маккой!

– А.

– Я хочу, чтобы вы знали... Я так же, как и вы, озабочен судьбой наших товарищей. Капитан Кирк и мистер Скотт – храбрые люди, и, если есть на свете справедливость, они должны вернуться живыми и невредимыми.

– Спасибо, – почти прошептал растроганный Боунз.

– Не стоит, – так же тихо ответил Фаркухар. Через мгновение, кивнув на прощание, посол направился к выходу из медицинского отсека.

– А что за ловушку вы собираетесь устроить, мистер Спок? – не смог скрыть своего любопытства Гарсия.

– Хорошую ловушку, – отмахнулся Первый офицер.

В умелых руках Спока бледно-голубой луч дисраптора проделал в слоистой породе, похожей на земную слюду или сланец, длинный аккуратный тоннель. К счастью, весь холм состоял из этой поддатливой породы, поэтому вулканцу для работы потребовалось немного времени.

Спок всецело сконцентрировался на выполнении своего замысла и не обращал внимания на клингонов, группами бродивших в окрестностях. Ясно сознавая, что вокруг него и ребят сжимается удавка, вулканец, тем не менее, сохранял удивительное хладнокровие.

Дети пока не подавали признаков беспокойства. Они стояли на безопасном расстоянии от дисраптора и наблюдали за голубоватым лучом.

Спок редко общался с детьми и был начисто лишен какого-либо педагогического дара, но за те часы, что вулканец провел вместе с детьми, ему удалось многое понять. "Главное, – решил Спок, – не допускать никакого запанибратства, но и не быть с детьми излишне суровым". В поведении офицера не было ни заигрывания, ни снисходительности. Может быть, именно благодаря его усилиям маленькие люди демонстрировали мужество и стойкость духа.

– На Вулкане, – не прекращая работы, объяснил Спок, – есть хищник – ле-матья. Он живет в горах. В засушливое время ле-матья спускается на равнины в поисках корма. Тогда приходится ставить на этих хищников ловушки или капканы, чтобы они не перетаскали всех домашних животных.

– Вы имеете в виду собак и кошек? – спросил Пфеффер. – Они едят их?

Медфорд ахнула, представив, как ужасные хищники поедают ласковых кошечек и преданных собак.

– Не собак и не кошек, – объяснил Спок. – На вулкане живут похожие животные, но называются они по-другому. Вот на них-то и нападают ле-матьи. Ничего не поделаешь, хищники живут только охотой.

Работая дисраптором, вулканец пришел к выводу, что фазер все-таки удобнее. Но привычного оружия не было.