— Кареглазая блондинка?

— Да.

— За ней пришла какая-та девушка. Кажется, они уходят.

Я осторожно выглянула из-за спинки, чтобы посмотреть на обстановку и на девушку, которая пришла к Брук.

Это была наша одноклассница, с которой мы периодически общались. Ну, конечно, я оставила ее одну. Естественно Брук будет искать общения для прогулок.

Смотря на нее, такую счастливую и беззаботную, на моем лице тоже появляется улыбка. Наблюдая за своей лучшей подругой издалека, не смея обнять, я сильнее понимаю, как безумно скучаю по ней. В моей душе огромная дыра с тоской по ней, по нашим разговорам, шуткам, сплетням. Брук всегда была рядом со мной. Как говорится — и в горе, и в радости. Она всегда поддерживала меня. Поэтому эта девушка и называется моей лучшей подругой. Понимая это, мне хочется ей обо всем рассказать и перестать обманывать. Но сверх моего эгоизма со смесью разъедающей тоски, может быть только забота о своих близких. Желание сохранять их спокойствие для меня важнее, чем свое благополучие.

Брук с одноклассницей покинули заведение, и я выдохнула. Но тяжесть тоски уже ощущаема и невыносима, давит на грудь. Я снова смогла ровно сесть на диван и без какого-то настроения распивать свой сок, который только что принес официант, через трубочку.

— Как я поняла, твоя подруга не в курсе, где ты и что ты? — поинтересовалась Эльвира.

Я тяжело вздохнула и кивнула.

— Я сказала ей, что улетаю в Испанию к бабушке.

— А бабушка думает, что ты с ней? — уточнила она.

Я, поджав губы, молча кивнула.

— Рискованный план, — заметила Эльвира и задумчиво отпила из своего стакана вишневого сока.

— У меня не было другого выбора. Я не хочу впутывать сюда никого.

— Расскажешь, что вас объединяет с Эдвардом?

Я подняла на Эльвиру глаза. Снова вздохнула. Странно, но за такой короткий период эта девушка стала для меня подругой, которой я могу довериться. В данный момент, она единственная, с кем я могу поговорить на общие темы. Пусть Эля и старше меня на несколько лет, я чувствую, что между нами есть связь. И даже если бы Эдвард не позволил мне откровенничать со своей сестрой, то я бы все равно рассказала ей обо всем, чтобы облегчить душу.

Я рассказала ей кратко об отце, который по какой-то причине, по какой пока не знаю, должен не малую сумму Эдварду. Про взрыв в нашем доме и про то, что папа и Деймон сейчас в коме. Рассказала про свое желание облегчить участь отца и про свою миссию в общих чертах.

— Ты смелая девушка, Элла, если решилась на такое, — совершенно спокойно проговорила она, когда я закончила свой рассказ. — Но, в тоже время, много на себя взяла.

— Я понимаю. Но сидеть и смотреть на своих родных в таком состоянии я тоже не могла. Папа всю свою жизнь защищает нас. Моя очередь что-то сделать для него.

— И если ты погибнешь, то получается, он защищал тебя зря, — сделала вывод Эльвира.

— Я не погибну, — с непривычной сталью в голосе сказала я, на что Эльвира с удивлением посмотрела на меня.

Я сама не ожидала этого от себя и даже растерялась. Прочистив горло, я глотнула сока.

— Говорят, если человек упрямо стремится к чему-то, то он достигает успехов. — Эльвира сжала мою руку своей, и я подняла на нее взгляд. — В тебе не горит огонек, он полыхает. Но, Элла. — Она сильнее сжала мою руку. В глазах был страх.

— Я видела краем глаза, какой мир вокруг моего брата жестокий и безжалостный. Этот мир настолько деспотичный, что может раздавить в одночасье таких предприимчивых, как мы с тобой. Я не пытаюсь тебя напугать или отговорить, нет. Просто хочу предупредить, чтобы ты закрыла дверь своей чувствительной души на замок настолько плотно, чтобы не осталось ни одной лазейки. Чтобы твой огонек, который позволяет тебе быть живой и стремиться к своим целям, не погас от натиска тьмы. Закрой за этой дверью все, что позволяет тебе быть Эллой и не показывай. Тьма любит чистоту, чтобы распространять там свою власть.

Я накрыла руку Эльвиры своей другой рукой и так же сжала, улыбнувшись. От ее наставлений становится как-то тепло. Эльвира сказала мне тоже самое, что и Эдвард, только в мягкой форме.

— Спасибо, Эля. Я так и сделаю.

— Я буду рядом. У тебя слишком благородная, но тяжелая миссия, и тебе обязательно потребуется поддержка.

Да, я в ней не сомневалась.

Я решила поменять тему разговора и поспрашивать об Эле, чтобы познакомиться поближе.

— Как я поняла, Эдвард тебя не впускает в свой мир?

Она покачала головой и сложила руки на столе.

— Я знаю поверхность всего. Мне самое главное, что Эдвард не такой как все остальные кланы. У него есть сердце, даже не сомневайся в этом.

— Почему же он решил связать свою жизнь с подобного рода деятельностью? — нахмурилась я.

Эльвира пожала плечами.

— Кажется, он просто хотел выплеснуть из себя нежелательные качества, и этот мир идеально подошел. У нас было очень тяжелое детство с отцом, Элла. Я даже вспоминать и рассказывать об этом не хочу, — покачала она головой и опустила глаза.

— Я не настаиваю, — убедила я ее.

После ее слов я тут же вспомнила о комнате на чердаке и страшных рисунках. Я усиленно сглотнула и снова выпила сока через трубочку.

— Отец не дал нам теплоты и любви. Лишь разрушенную психику и походы к психологу для меня и развалины в душе Эдварда, из-за чего он наполнился ужасными чертами характера. Отец полностью угробил его прекрасный внутренний мир.

— Рядом с тобой он другой, — с теплотой вспомнила я.

Эльвира улыбнулась.

— Да. Он рад, что я есть у него, а я рада, что Эдвард есть у меня, пусть с многочисленными душевными ранами. Я стараюсь быть для него лечебной мазью. А Марта нас объединяет еще сильнее.

— Несмотря на все невзгоды, у вас прекрасная семья.

— И я рада, что ты в ней. Я мало хороших людей видела в своей жизни. Вот и потянулась к тебе сразу же.

Я улыбнулась. Не стала ставить под сомнения ее доводы обратным. Вряд ли я в их семье. Всего лишь та, что пройдет испытания ради своей семьи.

Дальше мы говорили о чем-то незначительном, только бы отвлечься от темных мгновений в нашей жизни. Говорили о том, о чем говорят обычные девочки, затрагивая личную жизнь.

— Подожди, — я чуть не захлебнулась своим соком. — То есть ты девственница?

— Да. В свои двадцать три, представляешь? Я даже никогда не целовалась.

— Я думала, у тебя бурная личная жизнь, — удивилась я.

— Брат меня сильно оберегает и хочет, чтобы у меня все было идеально. Хочет даже будущего мужа для меня выбрать сам. Естественно с моим согласием. Он вышвырнул уже двоих кандидатов, — усмехнулась она.

— Чем же они ему не угодили?

— Не знаю. Просто Эдвард очень проницательный и видит то, что многие не способны увидеть в людях. Поэтому он больше склоняется выбрать для меня Джона.

— Джона Смита!? — расширила я глаза.

— Познакомилась уже с ним? — улыбнулась она.

— Да. — Я нахмурилась. — Я думала Эдвард выбирает тех, кто посерьезнее будет.

— Нет, Джон серьезный. Несколько раз спасал брата от пуль. Просто он чаще всего позитивный. Кто, как не он, скрасит весь клан своей неунывающей энергетикой? К тому же он рядом с Эдвардом уже пятый год. Они как братья. Он знает о Джоне все. Эдвард считает, что варианта лучше не будет.

— А ты? — Эльвира резко подняла голову на меня. — Ты тоже так считаешь?

— Я не влюблена в него, но он симпатизирует мне, да и вообще, Джон приятный молодой человек.

— Не боишься связать жизнь с тем, кого не любишь?

— Главное, что он мне не противен. Остальное уже неважно. Главное, чтобы я была любима и не повторила судьбу мамы. — В ее глазах блеснула боль. — А любовь — это лишь формальность.

Я сжала ее руку и просто молча поддерживала.

Две стороны медали любви. Я знаю о ней, как о сильном чувстве, дарующем счастье и радость, поскольку выросла с родителями, которые любили друг друга и ценили это чувство, связующее их сердца в одно.