— Точно. От тебя так и веет характером примерной и преданной дочери, — заулыбался Джон и последовал за Эдвардом.

Из их уст это звучит как что-то незначительное. Будто ставить благополучие родных выше своего для этих людей нелепо.

— Садись, Элла, — потребовал Дэвис, вырывая меня из своих мыслей.

Я устроилась напротив Джона за стол Эдварда и сложила руки на груди. Невербальный жест защиты. Эти мужчины защитят меня от своих врагов, но от них мне тоже придется защищаться, только уже самой.

— Озвучим твою миссию, — прочистил горло Эдвард и сложил свои пальцы в замок на поверхности стола.

Мое сердце замедлило свой ход в ожидании вердикта.

— В скором времени ты займешь место Либорио Дженовезе в третьем сегменте и станешь главой его клана.

Недавно застывшее сердце рухнуло вниз после слов Эдварда. Я знала, что так будет, но слышать это от него снова, словно слышать приговор, который нельзя обжаловать. Теперь шагу назад нет. Если несколько дней назад я могла передумать, то сейчас уже поздно. И, почему-то лишь сейчас до меня дошло, что я больше не сверну с этого пути. Я вошла в неизвестную стальную дверь и закрыла ее за собой, позабыв о том, что ручка с другой стороны сломана, и выхода нет.

Отпустит ли меня Эдвард Дэвис, если все получится? Вопрос остается риторическим.

Оба мужчины наблюдали за моей реакцией. Но несмотря на бурю в душе из смеси ужаса и страха, на отчаянные крики сердца о спасении, я сохраняла хладнокровие и безмятежность на лице.

Я прочистила горло, чтобы мой голос был более твердым и уверенным.

— Что мне нужно будет делать? — Ведь я не просто буду сидеть на месте убийцы.

— Шпионить за Клаусом Патерсеном. В его власти второй сегмент — Бруклин. Ты должна сблизиться с ним.

Мое дыхание перехватило. После этого странного уточнения эмоции вылезли и накрыли мое лицо. Я нахмурилась. Меня наполняет непонимание.

— Что это значит? В каком смысле сблизиться? — настороженно спросила я, чувствуя, как стучит сердце не только в груди, но и в висках.

— Мне неважно, как ты будешь с ним сближаться, — холодно проговорил он, практически закатывая глаза. — Мне нужно, чтобы этот черт доверял тебе также, как доверяет Дженовезе.

Я поджала губы и отвела от безразличного лица Эдварда глаза. Теперь я смотрела на то, как непроизвольно, но сильно, сжимают мои кулаки ткань платья на бедрах. Я уже не могла ни сидеть на месте, ни смотреть в одну точку. Глаза метнулись на сидящего рядом со мной Джона. Я была в поле его зрения. Он насторожено посмотрел на мои руки, после в мои глаза. Я оторвала глаза и от него, не в силах смотреть, как он испытывает меня своими серым проницательным взглядом.

Мое дыхание сбивчивое и не ровное. Кислорода не хватает. И это все не из-за того, что я собираюсь расплакаться после такого наплевательского отношения Дэвиса ко мне. Совсем нет. Слез не было и ком от них в горле не застрял. Я практически задыхалась от нехватки воздуха из-за злости, нахлынувшей на меня сразу, как я ощутила ущемление своей правильности. Эдвард так выплюнул эти слова, будто я за мгновение могу стать распущенной девкой. Я держу внутри невероятное зло, окутавшее меня в свой кокон полностью, и заставляющее задыхаться.

— С какой… — я начала говорить сдавленно, поэтому снова прочистила горло. — С какой стати он начнет доверять какой-то девушке, которая никем не приходится вашему этому Дженовезе, но она каким-то образом заняла его место? Наоборот он будет копать под меня.

— Это уже моя работа, юная леди, — твердо проговорил он. — Я прекрасно знаю, что Клаус будет копать под тебя. Он копает под меня уже несколько лет. Считай, что это его хобби. — Для него это все так просто, когда у меня почти началась паническая атака от путаницы и непонимания.

— Твои документы мы поменяем, когда подкорректируем внешность. Но поддельные документы ДНК уже есть.

Он открыл ящик своего стола и вытащил оттуда бумагу, показывая ее мне. Я дрожащими и холодными пальцами приняла документ, вчитываясь в него.

Мои брови резко взмыли вверх.

— Что!? — воскликнула я. — Я должна играть роль дочери убийцы!?

— Ну это как в театре, — усмехнулся Джон, заставив тем самым посмотреть на него. — Или как в кино. Ты играешь свою роль, это все, что нам нужно. Не быть Эллой в обществе этих, правильно ты называешь их, убийц.

— Вы далеко от них не ушли! — рявкнула я, уже не сдерживая своей злости.

— Не надо сравнивать, — погрозил Джон своим указательным пальцем.

— Джон прав, — снова раздался голос Эдварда, и я устремила на него свой недобрый взгляд. — Не будь Эллой хотя бы среди них.

— А кем мне быть?

— Стервой! — грубо процедил он, расширив свои глаза. — Последней сучкой! Пусть этот мир считает тебя тварью! Той же убийцей! Будь меркантильной, безжалостной, коварной. Будь кем угодно, но не Эллой!

Слеза покатилась по щеке, но я быстро ее смахнула, больше не в силах смотреть на него и его налитые гневом глаза.

Об этом Эдвард и говорил на кладбище. Элла Тейлор мертва для этого мира. Но что он имеет в виду? Не быть Эллой, потому что я дочь начальника штаба, который копает под этот мир и пытается разрушить его? Или не быть Эллой, потому что я не отношусь ни к одному брошенному им слову? Не быть Эллой, потому что я невинна и чиста? Эдвард не хочет, чтобы эти качества запятнали или этому миру такие не нужны? Что он, черт возьми, подразумевает под этой фразой?

Джон в какой-то момент вовсе замолчал, внимательно наблюдая за обстановкой между мною и Эдвардом. Напряжение возрастало. Воздух между нами накалялся.

Я снова подняла на Эдварда свои глаза. Он смотрел на меня исподлобья, не отнимая своего проницательного взора, будто пытался отсканировать мой внутренний мир.

— А если я не смогу быть такой? — тихо спросила я.

— Тогда твоему отцу придется оплакивать свою дочь, когда выйдет из комы, — низким баритоном проговорил он, что мурашки накрыли мое тело в эту же секунду.

Мои глаза расширились от испуга. Сердце уже несколько раз сделало кульбит внутри, так и не сумев вырваться из хаоса эмоций, который бушует во мне.

— Тебя убьют, потому что посчитают слабой, забрав все, что ты имела, себе. Нападут как гиены, не видящие лакомого куска долгое время. Каждый здесь пытается расширить свои территории, невзирая на надзорный орган. Под прицел попадешь ты.

Эдвард встал со своего кресла и приблизился ко мне. Сердце забилось быстрее, когда он схватил меня за плечи и поднял с кресла, притягивая к себе вплотную. Даже Джон вздрогнул. Я заметила это боковым зрением.

Своими глазами, стреляющими убеждением вперемешку с принуждением, он вынуждал смотреть прямо на него. Несмотря на то, как сейчас мое сердце бьется в страхе, а он это чувствует, я смотрела прямо в его устрашающие глаза. Какой смысл сопротивляться, он все равно меня заставит.

— И убьют, глазом не моргнут, — без капли дрожи в холодном и твердом голосе отчеканил он один из вариантов моей судьбы в этом мире.

— Вы обещали меня защищать, — с придыханием проговорила я и сглотнула.

Эдвард прищурил свои глаза и сжал челюсть. Он зол. Раздражен. И желает одного: разорвать меня в клочья. Его убеждающий взгляд превратился в ненавидящий. Лицо скривилось в презрении.

— Пока меня не грохнут самого, когда узнают о связи с тобой и наших планах. — Внезапно от встряхнул все мое тело. — Кто тебя учил надеяться на кого-то, а не на себя!? — грозно выкрикнул он.

Слезы непрерываемым потоком покатились по щекам, обжигая их. Горло сдавило от вырывающих рыданий.

— Ты всегда обязана думать только о том, что сама спасешь себя. Сама защитишь! Даже если позади тебя есть опора, Элла, — уже сдержаннее добавил Эдвард. — Я увидел девушку со стержнем внутри. Но стоило ей сказать о том, какие сложности ее ожидают, она сдалась и сказала, что не сможет. Меня выворачивает от твоей слабости, — с презрением выплюнул он. — Ты мне противна. Ты фальшивая, — добил он меня и отстранился.