Наконец сифы начали собираться в центре поселения. Юля увидела бабушку, но не подошла к ней: слишком было неловко, ведь они почти никогда не общались. Она жила с ней, но только совсем недолгий период времени, в отличие от той же Лулу.

В какой-то момент они увидели, как маленькая девочка, одетая в чёрный плащ, который явно ей был велик, бежит откуда-то с южной стороны с криками:

– Бабу-уля!

Это не могло не показаться смешным. Серьёзный ритуал, на котором не позволительны сантименты.

В свою очередь бабушка повисла на шее у дяди, чем очень смутила, как его самого, так и толпу, многим сифам из которой хотелось поскорее уже уйти на ужин, а не стоять здесь в ожидании чуда. И вдруг неожиданно в этой смущённой тишине Оскар возьми, да и ляпни:

– Прикольно бы вышло, если бы претендент на Трон Леса сейчас сгорел бы заживо, – и засмеялся.

Это явно не понравилось Гармену, да и другие сифы недовольно оглядывались на него с лицами, на которых было написано: «Совсем псих».

Но больше всех, конечно же, взбесился тот чудной паренёк в красном плаще, который считал себя истинным правителем Леса. Почти что брызжа слюной и топая ногами, он закричал, ударив в грудь кулаком:

– Я тут принц! Я и никто другой! Гармен лишь мой советник. В любой момент я могу кинуть его в темницу.

– Какого чёрта ты тут забыл, Макгайр? – взревел Гармен. – Будь ты хоть сыном графа, да хоть самим графом Дракулой, ты никогда не будешь таким же, как мы. Вампир, так болезненно реагирующий на Луну – не вампир. А тот, кто не испытывает соблазна при виде человеческой крови и вовсе не может служить на благо нашего общества.

Оскар решил, что вот сейчас самое время высказать всё то, что он о них о всех думает.

– Бла-бла-бла, – Макгайр высунул язык. – Я слышу это уже на протяжении ста двадцати лет, если не больше. Я не прочь уйти. Я сыт вышей сектой по горло. – С этими словами он спрыгнул с возвышения и молниеносно скрылся в чаще.

Он не стал дожидаться окончания ритуала, а просто, выбросив чёрный плащ в ближайшую урну, отправился бродить по городу в раздумьях. В конечном итоге он всё же вернулся в лес.

Юля, однако решила досмотреть всё до конца. Во время самого ритуала, даже когда Лулу окунули с головой в озеро, ничего не произошло. Никакого намёка на то, что она колдунья или же ундина, или вообще кто угодно, кроме человека. Однако, Великий Скоганде сказал, что её сила обязательно придёт, только позже. А ему, наверное, виднее.

Новость от Великого Скоганде, что её сестра – всё-таки волшебница, очень сильно огорчила Юлю. Её настроение пришло в такой упадок, что ей непременно нужна была поддержка. Тогда она подумала про Оскара и вспомнила, что он ушёл. Надо же найти его, пока он не ушёл далеко. Юля ринулась в чащу. Не бывай она здесь так часто, она непременно бы заплутала. Хотя некоторым и доскональное знание местности не помогает выбраться из трущоб.

Она нашла Оскара прямо совсем неподалёку от поселения сифов и даже удивилась этому. Он сидел на каком-то бревне. Девочка подошла сзади и легко погладила по плечу. Он взял её за руку. И именно в этот момент облака рассеялись, обнажив белый кругляш спутника нашей зелёной планеты.

Зрачки вампира сузились, а сознание помутнело. Всё, что он чувствовал, – это пульсацию на руке Юли. Он впился в кожу ногтями и медленно поднёс предплечье к лицу. Понюхал человечью плоть. Юля никак не отреагировала. Он вонзил в неё клыки и стал с наслаждением пить кровь.

Девочка не кричала. Она ведь думала, что вот, сейчас сбудется её заветная мечта – стать вампиром. Лишь изредка она стонала:

– Бо-ольно.

Постепенно и эти стоны стали слабеть. Она была почти на грани потерять сознание. Но из поселения к ним кто-то стремительно бежал. Этот кто-то был невысокого роста и путался в полах плаща, словно ребёнок. Но ребёнком он не был. Однако Оскар никак не мог припомнил этого сифа. Может, потому что в глазах всё плыло. В руках у сифа был ритуальный кубок и бутылка вина. Этот карлик с силой сбил Макгайра с ног, заставив его отпрянуть от Юли. Девушка упала на колени в траву.

– Девочка, девочка, будь в сознании, пожалуйста. Потерпи, потерпи!

Он зубами откупорил бутылку вина и налил в бокал. Затем поднёс раненое предплечье Юли к нему, чтобы кровь свободно стекала в бокал, смешиваясь с вином. При этом сам карлик старался максимально отвернуть голову в сторону и задержать дыхание, чтобы самому не поддаться соблазну испить свежей детской кровушки. Когда Юля была уже почти без сознания, он вытащил из голенища огромного для него сапога кинжал и безжалостно порезал себе ладонь. Затем сжал её, сцедив пару капель в бокал. Рана на ладони вампира моментально затянулась. Кубок засветился.

– Ego adducam hoc donum noctis. Ego vicissim tua, servus et ligare nos cum sanguine. Ut ego eam patronus. Potest et illa esse servus, – монотонным голосом произнёс карлик, возведя глаза к небу.

В этот момент Оскара стошнило, а Юля окончательно потеряла связь с внешним миром, провалившись в темноту. Внутри себя Оскар надеялся, что карлик успел обратить её. Но в то же время новичок-вампир – это всегда большие хлопоты. А ещё, возможно, Юлю он больше никогда не увидит. Не простит она его за подобное поведение.

Карлик положил девушку на траву, повернув голову вбок, чтобы язык не запал в горло, и она могла дышать свободно. Затем он обратил своё внимание на Оскара. Лицо его перекосило от гнева.

– Ты, урод! Ты понимаешь, что натворил?! Ты чуть не угробил племянницу нашего предводителя. Убирайся прочь, жалкое подобие вампира. Такие, как ты, недостойны служить во благо нашего общества. Уходи сейчас же! И только попробуй объявиться вновь – тебе не жить.

июль 2014 года, Андеадлинг

Оскар подкинул ещё одну головешку в костёр. Огонь заплясал новыми язычками, радуясь такой закуске. Летние ночи в этом году выдались прямо скажем, не самые тёплые. Оскару-то было всё равно на это – костёр он разжигал из-за Лулианны, собеседника, который готов был слушать его историю часами. Девочка зябко поёжилась, поплотнее укутываясь в синюю толстовку и протянула руки к костру.

– Твоя сестра была последней, кого я укусил, – закончил свой рассказ Оскар. – И единственная, за кого я не испытывал угрызение совести впоследствии. Вероятнее всего потому, что она сама хотела этого. И выжила, пусть и сменив свой облик.

– Она же не осталась в деревне сифов, верно? Иначе бы я встретила ещё не раз, и дядя бы упоминал о ней.

Оскар отрицательно покачал головой.

– После обращения, как это бывает со многими новичками, она почувствовала небывалую мощь. Вместе с этим, как ей показалось, она приобрела и авторитет. Что, конечно же, являлось ошибочным суждением. Вот только она, что называется, съехала с катушек и сбежала из деревни. С тех пор её никто никогда не видел и ничего о ней не слышал. Вполне вероятно, что она уже мертва.

– Если она мертва, это легко узнать. Если все смертные проходят через Степана.

– Все земные смертные. Я не знаю, какие демоны руководят этим на той же Дельте.

– А что ты сделал после того, как ушёл от сифов?

– Я вернулся в свою стихию, в свою обитель – на кладбище. Собственно, до сих пор там работаю. В погребальной конторе остались люди, что помнили меня как славного гробовщика. Ещё я помирился с Готикой, а она рассталась с Тимоти. Хоть они и продолжают вести свой автобизнес, ничего больше их не связывает. – Он посмотрел на Лулу, которая уже не могла скрывать свой стук зубов от вампира и усмехнулся. – Если тебе совсем фигово, можем пойти ко мне. У нас потеплее. Можно даже камин растопить, и будет совсем хорошо.

– А к-как ж-же Г-готика?

– Так она на работе. Все вампиры имеют ночные смены.

Лулу согласилась. Оскар хотел было засыпать костёр песком или завалить камнями, но Лулу, улыбнувшись, предложила другой способ. Летом девочка времени зря не теряла и, когда ей не нужно было тусить в лагере или помогать Оскару с земльеварением, она практиковалась в магии. Это в какой-то степени расслабляло её, особенно, когда всё получалось. Так вот, она изучила ритуал конденсирования воды. Мудрёно звучит, но, по сути, представляет собой всего лишь сбор окружающей влаги, находящейся в форме молекул, и спрессовывание её в одну большую каплю.