– Слушай, а чем вы с ним таким тут занимаетесь, если не секрет?

– К сожалению, секрет. Это тайная разработка Эстебана. Он хочет создать эликсир, который перевернёт жизнь в том представлении, что она есть.

– А ты в курсе, в чём заключается его проект?

– Частично. Я знаю суть, но принимаю во всём этом участие скорее как помощник, даже лаборант.

– Но почему? Не думал ли ты быть его полноценным партнёром?

– Мне это не нужно, – Натан пожал плечами. – Будь моя воля, вообще бы от магии избавился. Жил бы как все. Мне не нужна ни слава, ни сила, ни власть. Мне нужна простая жизнь простого человека. Даже если и использовать магию, то только во благо.

– А то, что разрабатывает Эстебан – это благо?

Натан замолчал и уставился куда-то в никуда. Сигарилла медленно тлела, зажатая меж его пальцами.

– Это… двояко, наверное, – рассеянно пробормотал он. И вдруг словно опомнился, быстро потушил сигариллу, поднялся, отряхнул жёлтые брюки, пожал Оскару руку ещё раз. – Прошу прощения за этот бедлам. Наверное, мы выдернули вас из постели. Больше сюда не придём.

– Да почему нет? Приходите. Повеселее будет.

А сам подумал: «Мыслю, как старик».

Нат покосился на что-то за спиной вампира, а затем указал пальцем.

– Это так и должно быть, что какой-то чудик из кустов наставил на тебя арбалет?

Оскар обернулся через плечо и устало выругался.

– Профессор Чесноков. Как же он меня задолбал.

Арбалет выстрелил. Болт пролетел несколько метров, но Оскар остановил его на ходу.

– Тебе заняться нечем? – с вызовом спросил он.

– Ха-ха-ха, – смех у старикашки был препротивный. – Есть чем, конечно же, есть. Мне нужно отловить одного вампира, чем я и занимаюсь день и ночь.

– Ты же понимаешь, что это бессмысленно? У меня уже рефлекторное отражение твоих атак.

Оскар сжал кулаки и направился к Чеснокову.

– Так. Так. Ещё правее. Левее. Правее.

– Что за бессмыслицу ты там бормочешь?

Он снова разразился препротивным, хрюкающим хохотом, и в этот момент Оскар очутился в западне! На него сверху упала огромная пятиметровая рыболовная сеть. Он попытался скинуть её с себя, но запутался ещё больше. Попытался разорвать, но верёвки были словно стальные.

– Сила вампира велика, но не бесконечна. Особенно против таких вот людских трюков.

Внезапно что-то сбило профессора с ног. Как только он попытался встать, то снова упал.

– Что за чертовщина? – завопил он.

Натан стоял перед ним, выставив руки вперёд. Взгляд его был ясным и серьёзным.

– Обычно к людям я испытываю большую симпатию, чем к вампирам, но ты мне сразу не понравился. Будь готов к тому, что как только ты снова попробуешь захватить Оскара, все твои попытки потерпят поражение. Dolorus!

Тело профессора пронзила адская боль. Его конечности скрутило и начало выворачивать наизнанку. Он взвыл и с мольбой покосился на колдуна.

– Отпусти старого больного человека домой!

– Пообещай, что не тронешь Оскара, – он продолжал выворачивать человеку ноги и руки, а тот продолжал вопить.

– Ладно-ладно, а-а-а, чёрт, как же больно! Я перестану преследовать Оскара и донимать его, когда ты рядом!

– Скажи, что перестанешь навсегда.

– Не-е-а-а! – Боль вновь пронзила всё его тело.

– Смотри, я ведь могу продолжить, и тогда начнёт скручивать внутренние органы. Будет забавно посмотреть на то, как твой мозг будет направлен макушкой вниз.

– Всё, я сдаюсь. Только отпусти!

Магия тут же прекратилась. Чесноков встал на ноги, изумлённо осматривая себя и потирая руки. Натан устало опустился рядом с сетью, укрывавшую Оскара.

– Ты ещё здесь? Проваливай!

Чесноков быстренько подхватил свой чемоданчик и помчался прочь с кладбища.

– Он не уйдёт далеко. И ещё вернётся.

– Я знаю, – Натан плавными движениями распутывал верёвки. – Сеть заколдована. Изготовлена для ловли морских чудищ.

– Я похож на чудище?

– Скорее уж я. Я не хочу причинять боль. Никому. Даже таким, как этот вот паршивый старик. Но природа магии такова – нести разрушения и страдания.

– И тем не менее ты спас меня, а не помог ему меня поймать.

– Он хотел поймать тебя не обосновано. Во благо своих желаний, а не во благо народа. К тому же ты хороший сторож и гробовщик. С тобой кладбище в надёжных руках.

– Почему ты так переживаешь за кладбище?

Натан посмотрел на него уставшими глазами и, чуть поколебавшись, спросил:

– Ты веришь в жизнь после смерти?

28 ноября 1961

– Сто пятьдесят, мне стопятьдесят. В первый раз мне сто пятьдесят! – Готика пела песенку собственного сочинения, кружась на втором этаже того самого домика «в проекте», что подарил ей Тристан.

С этим парнем они расстались. Первая любовь – она как первые штаны: поносил, порадовался, вырос и выбросил. Хранить их потом годами на антресолях, тешась надеждой когда-нибудь ещё втиснуть в них свой зад, – наивно и глупо.

Вот только дом этот оказался не совсем подарком, а кредитным долгом перед семьёй Ван Гуттенов. Деньги не пришлось бы выплачивать, если бы Готика согласилась стать женой Тристана. Но увы и ах – девушку интересовали совсем другие вещи.

Оскар вошёл к ней в комнату без стука. Готика не заметила его. Оскар с удивлением отметил про себя, что видит юную, но уже взрослую сформировавшуюся девушку.

«Сто пятьдесят – это, получается, как пятнадцать по обычным меркам. Получается, теперь она старше меня. Как так быстро пролетело время?»

Это стало заметно даже по её поведению. Теперь она всё чаще играла роль настоящей старшей сестры, беспокоясь о том, что Оскар зимой спит в гамаке под открытым небом или не добавляет мультивитамины в свой сок мунинги. Она готовила, убиралась, на неё был оформлен кредит, который, чтобы выплатить, ей пришлось устроиться на работу официанткой в местный паб. Оскар сперва сопротивлялся, но потом понял, что выручки с кладбища им не хватит, чтобы покрыть ту неимоверную сумму, которую запросил этот поганец Ван Гуттен.

Наконец она заметила Оскара. Они обнялись, и брат протянул ей небольшой цветочный горшок с кустарником пузыреплодника Диабло. Готика завизжала от восторга. Ей безумно нравились чёрные цветы. Её мечта – отыскать идеально чёрный цветок, который бы поглощал всё. Но пока таких не было, она довольствовалась тем, что дарили знакомые. Весь пол в её комнате уставлен горшками.

– Кого пригласишь на вечеринку?

– О-о-о, там будут все наши. Макалистер, Кроу, Крэк, ван Гуттены. И Рулина позову.

При упоминании ван Гуттенов Оскар поморщился, однако услышав имя Рулина, он оживился. Как давно вампир не виделся с кузеном! Им так многое нужно было обсудить.

– Ещё будут Эстрия, Еретика и Мара.

– Девочки из Академии? Вы ещё поддерживаете контакт?

– Ну, конечно. С тех пор, как появился телефон, это стало гораздо проще делать. Слава Александру Беллу, – она хихикнула. – Ещё я позову Степана, ты не против?

– Степана? Но он же демон!

– И что? Он твой друг. Нет ничего в том, чтобы он присоединился к застолью. Не думаю, что у него есть какие-то важные демонические дела, из-за которых он пропустит мою вечеринку в честь юбилея.

Вечером Рулин и Оскар сидели на мансарде и потягивали из бокалов Шато Мутон-Ротшильд 1945 года. Рулин притащил с собой магнитофон – устройство не новое, но вампирами не активно используемое.

– Слушай, братан, я те щас такую кассету поставлю – закачаешься. Билл Хейли и его Кометы, слыхал?

– Не-а, это кто?

– Чувак, это… Это надо слушать. Я вангую, что однажды они станут основателями нового жанра.

Он пощёлкал кнопками и зазвучала бодрая композиция «Rock Around The Clock». Оскар отпил ещё вина, выстукивая ритм ногой.

– Под неё хочется танцевать твист.

– Это рок-н-ролл, детка!

Внезапно к ним на мансарду поднялась Готика, ведя под руку какого-то крупного темнокожего парня. Рулин и Оскар оба скривились и тут же сконфузились. Рулин осторожно стукнул ногой по кнопке «выкл.», как раз когда зазвучала «Let’s twist again». Оскар подумал, что это правильное решение. Почему-то он не сомневался, что Готике, любившей Вивальди, такое не понравится.