— Откуда? — Задумался конструктор. — Так от предыдущего Главного, он откуда-то все это вытащил.

— То есть от Шибалина? — Уточнил у него Стечкин. — И никаких исследовательских работ на эту тему не проводили.

— Ну, да, — пожал тот плечами, — у нас тут КБ, некогда исследованиями заниматься.

— А вам не показалось странным, что двигатели, сконструированные вами, сразу пошли в производство? — Решился на провокационный вопрос Борис Сергеевич.

— А почему должно быть иначе? — В свою очередь получил он ответ удивленного Сытина.

— «Интересно», — подумал ученый, — «а ведь он даже не может предположить, что могут быть неудачные конструкции. Очень интересные сотрудники в этом КБ работают».

— Но ведь последние двигатели у вас не получились? — Продолжал допытываться Стечкин.

— А… так то не наша работа, то требование нового руководителя КБ, — отмахнулся ведущий конструктор, — он потребовал применять только известные методики расчетов, вот оно так и получилось.

— А подсказать?

— Пробовал уже, — помрачнел Сытин, — больше так рисковать не стану. Хорошо хоть сейчас разрешили доделать ту работу, которую в мае прошлого года начинали.

— Понятно, — улыбнулся Борис Сергеевич. Ему эта проблема была знакома, очень часто старшие товарищи отмахиваются от мнения своих менее опытных коллег, что в лучшем случае просто приводит к потере времени. За этими рассуждениями он упустил оговорку конструктора, о том, что им разрешили что-то там доделать.

Но больше всего ему пришлось удивиться, когда он увидел на сборке, в экспериментальном цехе, чертежи двигателя, в которых Стечкин сразу разглядел все те наработки, которые применялись в серийном турбовинтовом двигателе.

— Откуда взялись чертежи этого мотора? — Напрямую спросил он Добрынина, и увидел в глазах его досаду.

— Решили использовать прошлые наработки коллектива, — не стал врать он, — ведь предыдущие разработки оказались удачными.

Борису Сергеевичу осталось только кивнуть, он прекрасно понимал, в какой неприятной ситуации оказался руководитель, вместо ускорения конструкторских работ, получился откровенный провал, тут уже не до амбиций, за любую, даже самую слабую надежду уцепишься. Что ж, до установки двигателя на стенд осталось всего десять дней, тогда станет ясно, насколько был обоснован в свое время отказ от наработок прежнего коллектива КБ. А пока, Стечкин решил познакомиться с самим производством турбовинтовых двигателей, пусть его послали в Иркутск вовсе не для этого, но терять такую возможность он не захотел.

Посмотрел большие светлые механические цеха, где обтачивали компрессорные валы, побывал в модельном цехе, где готовили литьевые формы для лопаток, заглянул в цех термообработки, в котором в специальных печах «вызревали» лопатки для турбин, а в конце:

— Чистые цеха? — Не понял он, когда главный инженер предложил одеть ему специальную форму. — Зачем? Вы хотите сказать, что у вас там стерильно?

— Нет, не стерильно, — усмехнулся на это Горшков, — но отсутствие пыли это гарантия качества.

— Даже так, — хмыкнул Борис Сергеевич, — хорошо, посмотрим, как чистота может влиять на качество.

— Зря вы так к этому относитесь, — прищурился главный инженер, — количество рекламаций на двигатели у нас самое низкое по отрасли.

— Но все-таки есть, — уточнил Стечкин.

— Есть, — кивнул Горшков, — однако происходит это по вине поставщиков, по вине нашего завода пока было всего две рекламации, и то, как еще посмотреть.

Да, действительно, в «чистых» цехах, то есть там, где происходила сборка двигателей, царила идеальная чистота, все комплектующие находились в специальных стеллажах, и каждое имело электрографическую метку, по которой можно было отследить весь производственный путь детали. Борис Сергеевич не удержался, чтобы не полюбоваться на работу бригад, а потом пройтись по всей сборочной цепочке.

— Однако, — пробурчал он, увидев, как ловко и быстро работники сборочной бригады, состоящей сплошь из молоденьких девушек, справлялись со сборкой сразу трех двигателей установленных на сборочных стендах, — и давно они здесь работают?

— Это комсомольская бригада, — ответил главный инженер, — вытребовали себе право собирать моторы. Работают очень хорошо, мужским коллективам ни в чем не уступают. Жаль, что скоро с ними будут проблемы.

— Почему будут проблемы? — Озадачился Стечкин.

— Так война ж закончилась, — пояснил Горшков, — девушки замуж повыскакивают, о производственной дисциплине с маленькими детьми придется забыть. Тут ведь главное это устойчивость состава бригады, иначе сложно организовать коллективную ответственность.

— Коллективная ответственность вообще редко когда работает, — скривился Борис Сергеевич, — по крайней мере, на наших заводах это организовать не удалось. Что-то там, на заводе 19, в Перми удалось внедрить, но тоже есть проблемы.

— Вообще-то я работал в свое время на пермском заводе, — пожал плечами Горшков, — при мне начинали сборочные бригады организовывать.

На десятый день с момента прибытия Стечкина в Иркутск, первый экспериментальный двигатель, собранный по новым чертежам, в которых применили старые методики разработки двигателя, был установлен на испытательный стенд и начался «холодный» прогон.

— Ну что, начнем потихоньку? — Выдохнул Добрынин после того как «холодный» прогон двигателя завершился и дал отмашку. — Запускай!

Запустился двигатель легко, работал ровно, без рывков. Но это ничего не значило, на малых оборотах двигатель как раз почти всегда работал стабильно, теперь надо начинать постепенный разгон до средних оборотов и при этом следить за лопатками турбины, чтобы они не перегрелись. У стенда Стечкин с руководителем КБ провели где-то часа четыре, за это время в соответствии с программой испытаний три раза выходили по оборотам на средние значения, а потом сбрасывали их по утвержденному заранее графику, за это время двигатель ни разу даже не чихнул, демонстрируя стабильность работы.

— На сегодня все! — Скрестил руки перед собой Владимир Алексеевич, давая знак оператору заглушить мотор. — Завтра продолжим испытания.

В целом последующие испытания двигателя прошли успешно, единственно, в чем возникли сложности, это не удалось его испытать при работе под максимальной нагрузкой, стенд не был рассчитан на такие мощности.

— Получается, Шибалин имел методику расчетов двигателя большой мощности, — сделал выводы Добрынин, — осталось узнать, где он их взял?

— Кстати, — встрепенулся Стечкин, — выходное сечение он тоже правильно рассчитал, это я только вчера к этим выводам пришел. Все дело в запирании воздушного потока на максимальных оборотах, чтобы при этом давление в камере не выросло до катастрофических размеров, он был вынужден увеличить сечение на двадцать процентов. У вас до этого дела не дошло, а то тоже был бы потом подарочек.

— Вот же, — мотнул головой Владимир Алексеевич, — и это предусмотрел.

Однако самое неприятное Добрынину еще предстояло, несмотря на успешные испытания, требовалось как-то объяснить провал в разработке нового двигателя. И все бы могло обойтись, если бы не приехал в Иркутск представитель НКАП Стечкин.

Вот они первые ракетные двигатели с расчетной тягой в двадцать тонн, сам лично проверял их сборку, даже специально просил свою железяку просчитать все от и до. И она не подвела, выдала таблицу расчета параметров двигателя в зависимости от качества топлива. Да, от топлива, которое мне предоставят для испытания, тоже много зависит, особенно от того насколько будет хорош керосин. Но по большому счету, все это вполне укладывается в первоначальные расчетные данные. Кстати говоря, испытывать двигатели будут без моего участия, так решил Челомей:

— Ты сконструировал двигатель — свою работу сделал, — заявил он мне, — теперь там работа для других, а тебе незачем своей головой рисковать.

Это он видимо от впечатлений работ с реактивными истребителями, когда аварии с двигателями там случались с пугающей регулярностью. Что ж, приятно когда о тебе заботится начальник, но присмотреть за порядком на испытательном стенде не помешало бы. Ладно, экспериментальный цех к апрелю немного освободился, самолеты-снаряды передали для изготовления на другое производство, поэтому настала пора приступить к созданию самой тактической ракеты. И это далеко не так просто, все дело в том, что стартовать она должна будет с платформы, и чтобы обеспечить вертикальную стабилизацию на начальном этапе разгона придется попотеть. Не зря немцы с этим делом мучились, и ставили на ФАУ-2 газовые рули в сопле двигателя, но это только полдела, настоящая работа предстоит с системой управления, тут-то и понадобилось дооснащение гироскопического прибора управления ракетой инерциальными приборами для повышения точности стрельбы.