Но вот ветер, практически ежедневно дующий со стороны океана, невероятно раздражал. Он трепыхал полы плащей у прохожих, резкими порывами срывал шляпы и парики, раскачивал вывески, заставляя некоторые из них пронзительно скрипеть.

Прошло три месяца с того момента, как новоявленные родственнички оказались совсем не против принять сиротку Виктора под крылышко своего Дома.

Тиадаль и Сильвия оказались неплохими ребятами. Чуть старше Виктора, они были истинными аристократами. Во всех смыслах этого слова. Оба — маги, это я почувствовал сразу. Немного высокомерные. Любят роскошь, удобство, терпеть не могут повторять и ждать. Привыкли, что всё исполняется по их приказу как можно скорее.

Они действительно оказались детьми Никаса Андирафосса, главы дома. С ним мы, кстати, встретились всего один раз. В тот самый первый день, когда я появился в городе. После этого больше не пересекались.

В первую очередь я имел беседу с главой местной службы безопасности. Им был ещё один Андирафосс — Лагос, младший брат Никаса. Меня расспросили о жизни в Загорье, эссенции, интересах, планах, задумках и многих других вещах.

Я прекрасно понимал, для чего это делается, и не врал — выложил, как всё было на самом деле. Благо, моя старая жизнь интересовала Лагоса «постольку-поскольку».

Оказалось, что о семье Виктора есть записи, и прежде чем поговорить со мной, «главный безопасник» тщательно их изучил. Не найдя противоречий, он также ввёл меня в курс дела. Объяснил, как вести себя с представителями других семей, рассказал о правилах проведения дуэлей, на случай, если таковые возникнут. А также — доступно изложил понятие «преданности» семье и роду.

Что его действительно заинтересовало — так это мой конфликт с Орденом и записи, собранные с трупов его представителей в поместье Труссо. Я не видел смысла оставлять их себе, так что со спокойной душой передал бумажки и блокнот Лагосу.

Само собой, после я эти записи не видел, и никто не ставил меня в известность о том, что с ними стало. Просто поблагодарили и… Всё.

Ах да, и ещё пришлось рассказать о Вейгаре. После этого его также приглашали в Дом. Приятель потом сказал, что его спрашивали примерно о том же, о чём и меня. Как всё произошло, почему он решил со мной познакомиться, какие у него планы, и всё в таком духе.

Я понимал, что служба безопасности и должна так работать — вычислять шпионов, отыскивать предателей — так что ничего против не имел. Опять же — Вейгару требовалась помощь, и я поговорил насчёт него со своими новыми родственниками.

Нам не отказали в подспорье.

Мне предоставили трёхмесячные «подъёмные», в размере шестидесяти золотых. Помогли переоформить старые, потёртые документы, выдав вместо них удобные корочки с фотографией.

Да-да, в последние пять лет в Тарнаке вовсю проводили «бумажную реформу» и в числе прочего вводили документы нового образца. Так что мне посчастливилось лицезреть в паспорте своё лицо.

Ещё в Доме потребовали прослушать обязательный курс лекций. Нанятый преподаватель обучил меня основам этикета, истории, рассказал о политической обстановке в землях Великих Лордов и Тарнаке в частности.

Вейгару, как теперь уже безродному, не могли предложить особых преференций. Десять золотых месячного содержания на такой же как и у меня срок — только и всего.

Но в нашей ситуации и это было немало. Так, ни с чего, получить безбедное существование на три месяца — чистое везение.

И я полагал, что распорядиться им стоит с умом.

Только сейчас, оказавшись в Тарнаке, стало понятно — мой уровень знаний об этом мире очень, очень мал. И то, что мне удалось оказаться здесь, в Тарнаке, на столь «тёплом» местечке — невероятно удачное стечение обстоятельств.

И я не собирался терять такую возможность.

В первый же день я попросил у Никаса доступ к библиотеке Дома. Он не отказал, и внёс меня в соответствующие списки. Уже на следующее утро я пришёл туда с блокнотом и письменными принадлежностями.

Меня беспрепятственно пропустили.

Этот ритуал стал каждодневным. С раннего утра до послеобеденного времени я торчал в библиотеке и поглощал книгу за книгой. Которых тут насчитывалось больше шести тысяч.

Труды по биологии, истории, политологии, философии, географии, математике, механике, горнодобывающей промышленности, алхимии. Атласы животных, карты, художественные романы, сборники стихов, скучнейшие путевые заметки — чего тут только не было!

Вот уже три месяца я занимался самообразованием, и едва ли освоил хотя бы сотую часть библиотеки. Чёткой классификации тут не было — лишь огромный двухэтажный зал особняка, заставленный массивными стеллажами. Были реестры, но со временем некоторые книги на полках перепутались, и иногда находились совсем не там, где было записано.

Некоторые из фолиантов не трогали годами — на них скопился толстый слой пыли.

За всё то время, что я проторчал в этом тихом и печальном месте, здесь почти никто не появлялся. Лишь смотритель, иногда проверяющий — чем я занят? — да пара родственников, ищущих определённые книги. Всё остальное время я мог спокойно выбирать любой стол или кресло, пить принесённый в термосе кофе на галерее второго этажа, смотреть в огромные, во всю стену окна западной стены, и изучать найденные манускрипты.

По магии, например.

Теперь, наконец, у меня появилось время для изучения своих способностей. Я решил систематизировать всё, что знаю о них, и сопоставить с тем, что написано в книгах.

Получилось довольно интересное исследование.

В общем, я мог творить заклятия в строго заданных параметрах, но комбинировать их как угодно. Жёсткие, гибкие каркасы молний. Короткие, длинные разряды. Постоянная напитка их энергией, или единоразовая, которая исчезнет после контакта с окружением. Скорость, энергоёмкость, мощность, напряжение, сопротивление.

Всё это контролировалось исключительно моими внутренними ощущениями, ограничителями, резервом и регуляторами. Я мог представить и сотворить молнию, самого разного вида — потому что представлял физику процесса, как таковую. Я знал об электричестве всё, что о нём было известно в моём родном мире — и здесь это работало также.

Требовалось всего лишь быстро представить комбинацию нужных параметров, сосредоточиться на остром покалывании в пальцах, напитать образ энергией — и он материализовывался. Это если в двух словах.

Какая энергия струится в моей крови, я объяснить не мог. Как и то, каким образом она умудряется превращаться в смертоубийственные заклинания.

Этого не могли объяснить и прочитанные мной книги. Более того — все они содержали методики и наставления совсем иного толка, зачастую, противоречащие одна другой.

Иногда там было описано то, о чём мне уже говорили другие маги — постичь магию можно лишь с помощью долгих тренировок, медитаций и техник контроля собственного сознания.

Смех смехом, но именно так действовал, например, Вейгар, когда колдовал свой огонь. Он ничего не знал о процессах горения. Но эссенция каким-то образом изменила его тело, а также дала ему интуитивный навык. Раз за разом используя его, Вейгар учился творить более мощную волшбу. А когда результат закреплялся, опять же, на интуитивном уровне — пробовал что-нибудь новое. Но за счёт отсутствия понимания физики процесса разнообразие заклятий давалось парню с трудом, и скорость развития оставляла желать лучшего.

Получается, я имел перед другими магами определённое преимущество. Вот только пусть мне и была доступна масса разнообразных электрических заклинаний — долго и часто пользоваться ими я не умел.

Выдыхался достаточно быстро, а ждать полного восстановления татуировки с каждым разом приходилось всё дольше и дольше. При этом наблюдался забавный круговорот — чем чаще и сильнее я пользовался способностями, тем больше становился мой внутренний резерв энергии. В следующий раз я был способен на чуть большее, чем сейчас.

Получалось так, что за счёт разницы между тем, кто пользуется магией годами и тем, кто постигает её всего пару месяцев, я находился на одном уровне с магами-неофитами. Просто умел творить более сложное колдовство, но особых преимуществ это мне не давало.