Зато другие твари были глупее, им хватило ума спрятаться, даже замаскироваться, но, когда добыча оказалась близко, не выдержали. Им бы подпустить врага поближе, тогда появился бы шанс, пусть и с потерями, завалить массой. Но, к счастью для людей, выдержки им не хватило. Ринулись в атаку, разрывая на груди условную тельняшку.

— Левый коридор!!! — закричала рация, два пулемётчика успели сместиться и встретить лавину атакующих сплошной стеной огня.

Их было много, люк на чердак работал, как конвейер, но пропускная способность была ограничена. Твари сыпались вниз с интервалом в полсекунды, но этого не хватило, чтобы создать максимальный напор. Следом к пулемётчикам подключились остальные, захлопали помповые ружья, стрелявшие новыми боеприпасами. Впереди было ничего не видно, кроме дыма и летящих по воздуху ошмётков. Кто-то сдуру несколько раз выстрелил зажигательными, месиво из живых и мёртвых мутантов стало гореть, распространяя по коридорам удушливый дым. Когда наступательный напор иссяк, командир отдал приказ отступить.

Чердак потом тщательно досмотрели, кукловода, как и следовало ожидать, не обнаружили. Он был где-то рядом, успевал отдавать приказы, но найти не получалось. Быть может, сидит в одном из шкафов, телепатически командуя армией.

В итоге, вся операция оказалась бесполезной. Поголовье тварей сократили, разведку они провели, но неведомый кукловод остался в тени. Точно такая же неудача постигла другие группы, которых, как потом сказали, в городе действовало больше десятка. И, если здесь всё обошлось одним убитым и одним раненым, то там всё обстояло гораздо хуже. Атаки возглавляли гиганты в пару тонн весом, обросшие мощной костяной бронёй, за которыми двигалась армия мутантов помельче. Первые пробили оборону и приняли в себя часть пуль, вторые завершили атаку. Бронетехника помогла отбиться, но к тому времени группы недосчиталась в общей сложности двух десятков.

Ближе к вечеру операцию объявили завершённой, группа повернула домой. Техника осталась на территории лагеря, а личный состав присланной группы эвакуировали вертолётом. Им сложнее, руководство не допускает пропуска инфицированных за кордон. Поэтому придётся им проходить долгую процедуру дезинфекции, после которой, наконец, разрешат снять скафандры.

А у Бори, наконец, появилась возможность отдохнуть. Душой и телом. Стараниями местных работников хозяйства, а также внешней администрации, на территории лагеря поддерживался максимальный уровень комфорта. Имелась вода, горячая и холодная, электричество, снабжение было на уровне космонавтов или моряков-подводников. Завозили фрукты, мясо, сладости, полный набор, только бы лагерь функционировал, а люди продолжали выполнять приказы.

И теперь, когда операция завершилась, а о следующей пока ничего не было известно, можно было расслабиться. Первым делом, как только скинул броню, Боря отдал должное ванной комнате. Лето клонилось к концу, но на температуре воздуха это сказалось мало. Этим летом даже дождей почти не было, тучки ходили по окраинам, но в сам заражённый город заглядывать боялись. Температура стабильно держалась на отметке в тридцать градусов днём и двадцать пять ночью. На такой жаре беготня в тяжёлой броне, под которую поневоле приходилось что-то надевать, выгоняла из организма пот лучше всякой сауны. Воду приходилось пить литрами, но она тут же выходила обратно. Соответственно, бельё, после такого трудового дня, становилось твёрдым, а запах от тела бойца запросто мог свалить с ног слабого мутанта.

Бросив одежду в кучу, Борис с видимым удовольствием залез в ванну и стал поливать себя струями прохладной воды. Попутно обдумывал своё положение. В целом, воевать у него получается уже неплохо, как знать, может быть, впоследствии, после всего этого, стоит подумать о карьере военного. Если разобраться, не самая плохая профессия. Единственный минус — убить могут. Им пока везло, хотя, везения тут мало, скорее, умелые действия бойцов спасали им жизнь. А другим везло меньше, теперь у них гора трупов.

А что мутанты? Население города составляло четыреста тысяч без малого. По словам Рыбникова, обратилось сразу процентов семьдесят. Это двести восемьдесят тысяч. Немало, целая армия, даже, наверное, две-три армии. Плюс те, кого покусали, но не съели, впрочем, таких было немного, добыча от мутантов редко уходила, допустим, десять тысяч. Часть погибла в стычках с людьми, заваливала трупами лагеря (иногда успешно), попадала под удары с воздуха. Сколько так погибло? Неизвестно, немало, но вряд ли капитально сказалось на общей численности, тысяч десять-двадцать. Ещё какой-то неустановленный процент убили они сами, большие пожирали мелких, это установлено, но вряд ли подобное имело большое распространение. Ну, пусть ещё тысяч двадцать.

Итого. Боря подвёл в голове неутешительный итог. В городе всё ещё остаётся огромная масса мутантов, перебить их всех возможно, но времени это займёт не один месяц, но время не так важно, важны люди, которые неизбежно будут погибать в боях. Уж лучше ядерный взрыв. А потом? Оставаться на пепелище неприятно, да и не позволят, придётся куда-то переезжать, обустраиваться на новом месте. Трудно. Хотя, если город зачистят обычными средствами, можно ли в нём будет жить? И, если можно, то как скоро?

— Ты утонуть решил? — из оцепенения его вывел голос Кристины. — Вода сейчас через край польётся.

Боря встрепенулся и посмотрел на уровень воды. Да, неприятно, он собирался просто поливать себя водой, сидя в ванне, но умудрился закупорить собой сливное отверстие, теперь вода поднялась до краёв и грозила затоплением. Немедленно сдвинувшись, он позволил воде утекать, а сам потянулся за мочалкой.

— Задумался просто, — он пожал плечами.

— О чём? — она подошла, взяла у него мочалку и стала тереть шею сзади.

— О том, что потом будет. Вот сейчас монстров истребят, часть оставят, чтобы изучать, шарики эти учёным доставят. Но проблема решится, придётся налаживать мирную жизнь.

— Ну, так это ведь хорошо. Или нет? — она перестала тереть и посмотрела ему в глаза.

— Хорошо, конечно, хорошо, вот только…

— Что?

— Я не знаю, что буду потом делать. И ты тоже. Нам семью создавать нужно, так?

— Да.

— Но мы оба безработные, а теперь, скорее всего, ещё и жилья не будет. И даже институт, где мы учились, больше не существует. То есть, сам-то он никуда не делся, здание на месте, но людей-то нет, преподаватели и студенты мертвы, а ради нас с тобой никто его заново не откроет.

— Можно будет в другой перевестись, так делают, а нам какие-нибудь льготы дадут. И деньги есть, мы ведь кое-что запасли. Да государство обещало заплатить. И отец твой, он, хоть и без работы, но зарабатывать умеет. Давай решать проблемы по мере их поступления.

— Ну, можно и так, — согласился он, напряжение отпускало и взамен наваливалась сонливость. — Я тут подумал, мы вот сейчас воюем, все, вроде как, на службе, может, потом и остаться там, стану военным, с образованием хоть прапорщика получу. Хочешь быть женой прапорщика?

— Не очень, — призналась Кристина. — Даже женой генерала не очень хочу, не представляю военную семью. Будем лучше учителями. Бедные, интеллигентные, тихие.

Боря ничего не ответил, поскольку в этот момент глаза его закрылись, он обмяк и завалился назад, едва не захлебнувшись мыльной водой. Кристина с трудом его растолкала, заставила вылезти из ванны, вытереться, натянуть трусы и отправила в кровать.

С его образом жизни поспать полноценно получалось не всегда, но в этот раз вышло почти двенадцать часов. Когда его пришли будить, наступало утро следующего дня.

— Боря, вставай, — знакомый голос звучал над ухом, а чья-то рука трясла его за плечо. — Вставай, дело есть.

С трудом продрав глаза, он различил над собой Павла Зиновьича, вид он имел весьма встревоженный.

— А… где все?

— Жена твоя на кухне помогает, батя с оружием возится. Приказ пришёл из центра, надо группу маленькую отправить.