— Я вполне понимаю ваше возмущение, мистер Блэк, — холодно произнес Лорд, — и даже разделяю его, но, как уже было сказано ранее, сделанное — необратимо. Мисс Сильверстоун мертва. Вступить в ряды Пожирателей смерти и пойти в рейд было ее собственным решением, никто ее не неволил и не заставлял. Да, трагическая случайность оборвала жизнь юной чистокровной наследницы, однако это стало последствием ее собственной опрометчивости. Мы сделали выводы и впредь будем более тщательно компоновать «двойки» и не отправлять в бой неподготовленных бойцов. Я приношу вам свои соболезнования в связи с потерей потенциальной невесты, однако считаю лишним информировать о ее гибели лорда Сильверстоуна.
Вот тут Регулус во второй раз почувствовал, что ничего не понимает.
— Простите, сэр?
— В этом нет необходимости, — хладнокровно сообщил Лорд. — Правда может вызвать крайне негативные действия со стороны ее родни, направленные на месть наследникам Эйвери и Лестренджам. Никому не нужны такие проблемы. Девушка могла погибнуть где угодно, в результате несчастного случая, или пропасть без вести. Вы понимаете? — он вперил в Регулуса пристальный взгляд. В глубине чернильных зрачков мерцали багряные отблески. — Она могла находиться за пределами Британии в момент смерти. Вы случайно не знаете, у Сильверстоунов есть фамильный гобелен? Может вам известно об артефактах, завязанных на физическое состояние наследницы?
— Конечно, есть, — подтвердил Регулус. — И гобелен, и артефакты. Какие конкретно — я не в курсе, но факт смерти будет не скрыть. Однако… — тут он прищурился, соображая, как можно обернуть ситуацию себе на пользу, — вы можете написать Ванессе письмо с рекомендацией посетить какое-либо заведение за рубежом: библиотеку или лавку с редкостями. Не запечатывайте письмо печатью, просто сверните пергамент. Домовушка Ванессы принимает почту, проверяет ее и складывает на туалетный столик, и позже будет не доказать, читала Ванесса ваше послание или нет. Пусть все думают, что Ванесса отправилась в… допустим, Италию. Тогда никому не придет в голову искать ее в Британии и задавать неудобные вопросы.
Лорд величественно кивнул.
— Толковый совет. Так и сделаю. Безусловно, вам придется дать непреложный обет, что вы никому не расскажете о том, что узнали здесь. И, если спросят, сообщить, что Ванесса планировала уехать.
— Так и сделаю, мой Лорд, — старательно держа лицо, согласился Регулус.
— Кстати о домовиках… Беллатриса хвалила вашего, говорила, что он умнее прочих.
— Его зовут Критчер, и он в вашем распоряжении, мой Лорд, — снова поклонился Регулус.
— Отправьте его ко мне завтра утром. Или нет… Лучше я сам за ним зайду. Заодно навещу вашу матушку. Как ее здоровье?
У Регулуса мурашки побежали по спине:
— Благодарю, неплохо. Будем рады принимать вас в нашем доме. Это честь для нас.
Лорд удовлетворенно как-то очень по-змеиному улыбнулся. Метку потягивало и кололо больше обыкновенного.
***
— Критчер! — зло рявкнул Регулус, оказываясь в особняке на Гриммо.
Этот вечер выпил из него все силы. Регулус ненавидел необходимость лицемерить.
— Слушаю, хозяин! — Критчер склонил голову, подметая ушами пол.
— Ванную. С тоником. И укрепляющий отвар. И смени постельное белье на свежее, с запахом лаванды.
— Сию минуту!
Особняк, для кого-то выглядевший суровым и негостеприимным, всегда дарил ему покой и отдохновение. Он был дома. Значит, все будет хорошо.
Час спустя, отдохнувший и слегка успокоившийся, Регулус жевал приготовленный Критчером бутерброд, запивая его горячим сладким чаем, размышлял о своем положении и составлял дальнейший план действий. Но для начала…
— А скажи-ка мне, верный Критчер, что именно делала маменька сегодня в ритуальном зале?
Домовик дернул себя за ухо:
— Хозяюшка Вальбурга велела Критчеру помалкивать. Критчер не может рассказать ее тайну доброму хозяину Регулусу.
— Хорошо, она велела помалкивать, и ты не болтаешь. Но, пойми, я волнуюсь. На вопросы-то она не запрещала отвечать?
Критчер снова дернул себя за ухо и отрицательно помотал головой.
— Я не стану тебя мучать. Просто скажи, что за предмет она велела тебе поставить на место? Это же тайной не является.
— Ее новый портрет, сэр, — глухо признался Критчер и все же приложился головой о столик.
— Все-все, — успокоил домовика Регулус. — Больше я тебя допрашивать не стану. Наоборот, велю хранить все тайны нашего семейства. Завтра тебе придется пойти с лордом Волдемортом, у него будет для тебя поручение, но я запрещаю тебе рассказывать ему что-либо о наших делах. Он не будет твоим хозяином, даже временно. Ты просто поступаешь ему на службу по моему приказу. Ну, помнишь, как маменька иногда одалживала тебя Фоули для помощи в банкете или Лестренджам, когда мисс Беллс понадобилась помощь в деликатном деле?
Критчер низко поклонился:
— Выполнять задание, но при этом наблюдать, запоминать, а потом обо всем доложить хозяину.
— Все верно, Критчер, — улыбнулся Регулус, допил чай и велел убрать посуду со столика.
Уже ночью, лежа в кровати и глядя на полосы света, которые падали из окна на стену, он время от времени машинально почесывал бровь и думал про поведение Вальбурги. Ему не спалось.
Портрет, ритуальный зал и упадок сил. Картинка складывалась скверная. Неужели маменька решила использовать методики Греев? Но для чего и каким образом? Греи не делились своими фамильными секретами, матери наверняка приходилось проводить кровные ритуалы по собственным наброскам. Только зачем ей это понадобилось?
Вопреки звучанию фамилии*, Греи сплошь и рядом были темными магами. Представители этого чистокровного рода, — может не настолько могущественного и древнего, как Блэки, но весьма известного, считались искусными артефакторами и портретистами. Поговаривали, будто краски они щедро разбавляют кровью, а над изображениями волшебников творят запретную древнюю волшбу. Кто-то верил, кто-то — нет, но клиенты у Греев не переводились: портреты кисти талантливых художников, которые рождались в этой семье чуть ли не каждое поколение, оживали на зависть прочим и вели себя, как полноценные личности, а не просто запрограммированные на типовые ответы картинки.
Правда, начиная с прошлого века Греи старались не высовываться и почти перестали появляться в обществе. Написанный в 1891 году Оскаром Уайльдом роман* наделал много шума, и главе рода пришлось прилично раскошелиться, оплачивая штраф за нарушение Статута секретности, хотя фактически в опубликованной истории почти не было правды. И о магах там тоже ничего не было. Однако, факт оставался фактом: юный Дори, внучатый племянник тогдашнего главы рода, связался с маглом и распустил язык, после чего был сослан в один из дальних мэноров в вечное изгнание, где в отчаянии покончил с собой, а картина с его изображением осталась в коллекции какого-то магловского толстосума. Отыскать и уничтожить ее так и не удалось, хотя Греи спустили целое состояние на контракты с наемниками.
Заказанный маменькой портрет тоже писал один из Греев, — совсем молодой художник, закончивший Хогвардс лет пять назад, и выглядела на нем Вальбурга очень достойно. Но вот что она творила с холстом в ритуальном зале — оставалось загадкой.
Регулус повернулся на бок, подложил сложенные ладони под голову, и наконец задремал.
Проблемы множились и кружились вокруг него беспокойным хороводом: Ванесса так и не дала знать, как она устроилась на новом месте, брат по-прежнему расстраивал родителей своим поведением, мать занималась непонятным колдовством, отец стал много пить. Лорд для чего-то затребовал домовика, метка продолжала тянуть силы, и доверенных людей, которые могли помочь Регулусу справиться с ней, рядом больше не было. Барти обожал Волдеморта и наверняка предложил бы выпить себя до дна, если бы этого потребовал его сюзерен.
Обычно люди во сне расслабляются, но Регулус напротив, хмурил брови и постанывал, изнемогая под тяжестью взваленного на себя груза, и магия не могла с этим справиться, тревожно пульсируя и взрываясь короткими всплесками.
