Загривком Дин чувствовал за всем этим копошением некий умысел, сплетенную ловчую сеть, готовую к работе. Но по документам никаких особенных преступлений не было совершено. Кроме двух убийств. Вот монах посетил гадателя в последний раз. Вот в журнале приемной кира Энигора записан на следующее утро гадатель Дарг. Но ночью Даргу перерезают горло, а через четыре дня то же самое делают с Энигором. Причем слух о готовящемся покушении успевает распространиться по городу и достичь ушей самого министра. Потом кир Энигор на смертном одре говорит загадочную фразу. Она достигает ушей придворных и весь Царский Город некоторое время пытается ее толковать, но никто ничего не понимает, поскольку фраза неконкретна. «Берегись дурака» и «величие и справедливость» – две из шестидесяти четырех возможных комбинаций в гадательной книге Дарга. Вот, значит, какое предсказание выпало принцу, и как исполнил приказание Дина гадатель…

Дин поменял местами документы на столе. В мозаике образовались пробелы. Здесь не хватало деталей. Может быть, двух-трех встреч с гадателем самого Первого министра, его доверенных людей или, в крайнем случае, нескольких их писем друг другу.

То, что простой гадатель с Веселого Бережка за короткий срок приобрел среди придворных невероятное доверие и популярность – само по себе не совсем нормальное явление. Видимо, у людей имелись веские основания ему верить. Вполне возможно, что Дарг гадал под диктовку человека, который наперед знал судьбы многих, и знал их гораздо лучше, чем они изложены в небесных скрижалях. Возможно, этот человек знал также и свою судьбу. Слух о покушении мог быть не утечкой информации от злоумышленников, а…

Дин перемешал бумаги еще раз. Что, если не Аксагор втравил Иная в заговор, а все наоборот? Кир Лаур, кир Наор, Харакута и капитан гвардейцев Ионкар – среди посетителей Дарга. Люди, недовольные судьбой, ищут различные пути к желаемому – будь то государственный переворот или черная магия. Та последовательность, в которой Дин подбирал себе союзников, отражалась в собранных Второй префектурой списках. Дин и сам брал в расчет тот донос на Дарга, когда просматривал кандидатуры для собственных целей.

Что можно увидеть, если смотреть на собранный материал глазами Энигора?

Очень выгодно использовать в своих целях гадателя, к которому ходит половина чиновников Царского Города.

А если глазами Иная?

Государь уже лет семь в ссоре с верховным первосвященником жреческой коллегии Белого Энлена. Но разрыва дипломатических отношений между Таргеном и Эн-Лэн-Леном нет. Белыми Землями управляют служители Единого, в империи же светские власти допускают монастырское и храмовое начальство не дальше порогов собственных приемных залов и кабинетов. А монастыри и храмы в благополучные времена стали очень богаты. Не так, как Островной Дом, но все же. Во что им вложить собранный капитал? Не родилась ли в чьей голове мысль сменить имперские порядки и установить в Таргене, допустим, теократию или некий способ управления, подобный ей? А тут еще недовольных порядками при дворе и в Столице оказывается гораздо больше, чем видно было из монастыря. Очень выгодно использовать в собственных целях гадателя, который в курсе всех придворных дел и интриг и работает в интересах высокопоставленной особы.

Вот только долго ли выдержит гадатель такое двойное подданство? Рано или поздно интересы его хозяев вступят в противоречие, и маленький человек окажется между молотом и наковальней. Либо хозяева вдруг с удивлением обнаружат, что гадатель нагадал победу в поединке обоим соперникам, чего на самом деле не может быть.

По-хорошему говоря, надо бы всех клиентов гадателя Дарга взять под ручки и свести в допросный подвал под Первой префектурой, чтобы рассказали, кому из них и что он обещал. Но о перемене императора тогда будет лучше и не вспоминать. Что же Дин доложит государю?

Пожалуй, правду. Почти полностью. Репутацией Иная придется пожертвовать. О том, что у него своя игра, отличная от игры Дина, советник подозревал с первого взгляда на Иная. И Волку Инай тоже не понравился.

А расскажет Дин о том, как манипулировал настроениями двора кир Энигор, используя гадательную книгу подставного чародея. О том, как гадатель сообщал о распоряжениях Первого министра в монастырь Бдящих Сил в Эгироссу и как у него, скорее всего, не выдержала совесть и он раскрыл Первому министру свою двойную игру. Как Энигор заподозрил в действиях монахов заговор против государя и государства и решил вывести их на чистую воду. Как хотел подстроить фальшивое покушение на себя, а потом, зная от гадателя адреса монастырских осведомителей, обвинить их и заставить признаться в других далеко идущих планах. Ведь для того, чтобы арестовать и допросить высокое монастырское начальство, повод нужен очень нешуточный. И как Дарг то ли отказался работать на монастырь, то ли по старой привычке раскрыл замыслы Энигора, и что из этого получилось. Настоящего покушения Первый министр не ждал, поэтому и ехал в тот день почти без охраны…

Вот только список клиентов Дарга останется государю неизвестным. Дин открепил его от подшивки листов и из папки Второй префектуры переложил в свою. Пока полежит здесь. Если где-то есть черновики или копии – они не успеют всплыть, потому что господин Дин тоже не собирается терять времени даром. Имя Иная он вслух не назовет. Пусть поищут заказчика убийств среди трехсот монахов. До того переворота, который планирует он, остались считанные перемены страж.

Два последующих часа были в жизни Нэля временем непередаваемого кошмара. Сородичи его оставили. Никто из таю за все это время даже не показался на втором этаже. Вокруг Нэля суетилось около двадцати полулюдей различного пола. Он сперва сидел, до подбородка укрытый чем-то вроде скатерти. Ему укладывали волосы, выщипывали брови, красили губы и глаза. Когда он осмелился робко попросить чаю, это привело в ужас госпожу Шерилар. «От чая портится цвет лица!» – воскликнула она, и Нэлю подали стакан противной теплой воды из минерального источника.

Затем Шер повела его переодеваться. «Спокойно, деточка, я знаю, что ты не такой, как мы», – сказала она, и Нэль поначалу смирился. Пока не увидел свадебный наряд. Полупрозрачное платье из тончайшего ярко-алого шелка и золотых кружев повергло Нэля в шок.

– Я на себя такое не надену, – сразу отказался он.

– Надо, Нэль, надо, – возразила Шер. – Позволь портным выполнить свою работу, к вечеру платье должно быть полностью готово.

– Я не выйду в этом на люди, – упрямился Нэль.

– Ты ведешь себя, как деревенская девчонка, а мне сказали, что я буду иметь дело с умным человеком.

Нэлю стало стыдно, и он послушался. Шер запихнула Нэля в корсет, застегнула крючки и пуговицы, одернула юбку, расправила некое подобие рукавов из прозрачного газа, вывела его обратно в холл и поставила перед зеркалом. Тут-то Нэль окончательно впал в отчаяние. Из зеркала на него смотрел какой-то человечек. Не Натаниэль Лаллем. Там отражалось что-то вовсе невозможное. В одних местах бесстыже-голое, в иных обтянутое легким шелком и кружевом так, что лучше оставалось бы голым. С нарисованным на его лице другим лицом, очень красивым, но чужим. Нэль от удивления всхлипнул и остался стоять, растерянно моргая густо накрашенными ресницами.

Шер с достоинством принимала сыплющиеся со всех сторон комплименты в отношении выбранной ткани и общей удачности покроя. Кто-то уже ползал вокруг Нэля на коленках, подкалывая булавками подол и прикрепляя в разных местах золотую тесьму и какую-то блестящую мелочь. Принесли несколько пар красных бархатных башмачков и заставили Нэля примерять. Он примерил, но шага не мог сделать на каблуках, пришлось бежать за другими. Нэль был на грани истерики. Заметив это, Шер между делом ткнула его в бок и предупредила: «Не вздумай когда-нибудь реветь, государь этого очень не любит». Нэль постоял еще минут десять и первый раз в своей жизни упал в обморок.