Освальд повёл за собой, звеня связкой ключей. Через несколько секунд мы остановились возле камеры, к которой он начал подбирать ключ.

— В моём доме у каждого жильца есть отдельная комната. Здесь, например, живёт Кендрик. Помнишь его? Первый солдат, которого ты натравил на меня. Теперь он каждый день проверяет себя на прочность…

В моей голове уже сформировалась ужасная картинка, но дверь со скрипом была отворена, и я просто охренел от увиденного: в камере шесть на четыре находилось тело изуродованного энписи. Голый мужчина, весь измазанный в крови, висел на ржавых крюках, на которые был насажен со спины. К его ногам и рукам были прикованы гири. Полоска здоровья была почти на нуле.

— Скоро он умрёт. И возродится вновь в казармах гарнизона. Мои люди ждут его там, после чего снова приглашают ко мне в гости, испытать новые развлечения. Пока ему ничего не понравилось, но мы работаем над этим.

Я посмотрел в лица его людей, и не увидел никаких эмоций. То ли они были максимально преданными людьми Освальда, то ли просто обкурены до крайне степени, воспринимая реальность совсем иначе, нежели обычный адекватный человек.

— Я давно знал, что ты та ещё мразь. И меня подобным не удивить. А вот про разговор с Игрозоной я бы с интересом послушал.

Освальд кивнул, после чего произнёс:

— Всему своё время, дорогой Вий. И всё-таки я бы хотел, чтобы ты посмотрел на моё творчество. Недаром я приглянулся Игрозоне, а?

Он мерзко мне улыбнулся. Нет, это уже был не доморощенный энписи, действующий по сценарию игры. Это был настоящий маньяк-убийца, которого поддерживала всесильная Игрозона. И он, получив её дары, прокачавшись почти до уровня ТОП игрока, это осознавал и пользовался от души.

Захлопнув дверь, Освальд повёл нас дальше.

— А здесь находится его брат, Свен. Он уже отмучился и тоже скоро возродится.

Моему взору предстал обрубок тела, что раньше было человеком. Стало тошно, и захотелось врезать эту садисту по довольной роже, но я всё же сдержался.

— Скоро всё закончится, Освальд. Игрозону снесут и вы больше не будете возрождаться. Просто исчезнете.

— Слышал-слышал, да. Мне уже рассказали. Но есть кое-что, чего ты не знаешь, Вий.

— И что же?

— Всему своё время, — ухмыльнулся тот. — Следующий в нашем списке стоит Герард, предатель, каких только поискать. Ударил исподтишка, а затем улизнул как последний трус, не забыв с собой прихватить сочную бабёнку, чтобы скрасить с ней последние деньки.

Теперь уже у меня внутри ёкнуло. Было страшно представить, что же с ним сделал этот подонок.

Он вставил ключ в ржавый замок, сделал несколько оборотов, после чего распахнул дверь.

На нас ошалелыми глазами смотрел сгусток боли, что некогда был Герардом. И я ощутил дежавю, ведь он был на дыбе, как и в тот раз с монахами. Не знаю, было ли это для него какой-никакой удачей или же повторившемся ужасом, но выглядел бывший стражник намного лучше, чем его товарищи в других камерах.

— Вий! — Прохрипел он. — Спаси Аг…

Ему не дали договорить. Рядом стоявший садист начал крутить барабан, наверное, надеясь произвести на нас впечатление. Послышался стон, а затем и крик. Я слышал то ли хруст натянутой верёвки, то ли это хрустели мышцы и плоть…

Я попытался не показывать своих эмоций, но с Герардом я пережил достаточно жести, чтобы он стал мне не безразличен, и я мог называть его другом. Поэтому сорвавшимся голосом, я произнёс:

— Останови это.

Освальд картинно поднял указательный палец к уху и спросил:

— Что, прости? Не слышу. Герард что-то раскричался. Наверное, ему очень больно…

— Прекрати!

— А?

— Остановись, проклятый садист! Хватит!

Довольный Освальд просто захлопнул дверь, за которой продолжали издаваться крики измученного Герарда.

— Рано, рано ты расклеился. Тем более, мы всего лишь неигровые персонажи, не так ли? От чего такая привязанность, а, человек? Неужели ты позволил игре запудрить себе голову? Будь проще, и наслаждайся жизнью… Пока можешь.

Меня грубо толкнули вперёд, как и молчаливого Гюрена.

— Это были цветочки, а наша ягодка впереди. Как ты думаешь, что я придумал для милой Агнессы?

— Ублюдок! Если с неё упадёт хоть волос!

Гибель Моко и Янмей оставили во мне глубокую рано. Я просто физически не мог сдерживаться, когда рядом происходило насилие над женщинами. Этот чёртов ад осточертел мне до долбанных чёртиков! Если выживу, мне прямая дорога в дурку, а иначе я не знаю, что натворю в реале…

— Теперь я точно знаю твой типаж, дорогой Вий. Ты — герой любовник. Благородный рыцарь, который будет до последнего вздоха бороться за честь принцессы. Увы, ты просто слабак, поспешивший со всеми к финальной черте. Тебе не хватило терпения и упорства, чтобы стать сильнее. Поэтому сейчас ты вынужден смотреть, как мучаются и погибают твои товарищи.

Перед моими глазами пронеслось улыбающееся лицо Моко, серьёзное выражение узких глаз Янмей и обида на прекрасном лице Ди.

«Ты так и не спас нас…»

— Чего ты хочешь?!

— Для начала, я хочу устроить вашу встречу с Агнессой и доказать тебе, что я был прав. Осталось только открыть эту камеру…

Колюч с хрустом вошёл в засов…

Провернулся два раза…

А моя душа провалилась прямиком в ад.

Вий

разбойник (57)

399/8499 HP

70/99 An

99/99 Ma

Увиденное шокировало нас обоих. Освальд открыл рот от негодования и машинально вскинул руки в знаке вопроса, а я захохотал от радости, ведь камера была пуста! У мрачной кирпичной стены стоял устрашающий станок для пыток, но рядом не было ни жертвы, ни её следов.

— Где она?! — Завопил главный.

Стражники, которых я посчитал обкуренными безэмоциональными воинами, вдруг побледнели, а их глаза забегали в приступе паники. Понятно. Только делали вид, что супер друпер зондер-команда с шильдиком восьмидесятого левела над головой, а по факту как были мелкоуровневыми персонажами, так и остались.

— Н-не знаем, командир! До похода на Цитадель пленница точно была здесь!

— Найдите её, ЖИВО! — Прокричал командир, теряя остатки самообладания.

Наши охранники толпой побежали по коридору, оставив Освальда одного вместе со мной и Гюреном. Какой он легкомысленный, однако. Мог бы приставить к нам кого-нибудь из стражи. Наверное, ещё свежа была душевная рана, которую я нанёс, когда ополчил против него собственных людей.

— Наверное, Вий, тебе не стоит говорить, что если вы с дружком задумаете что-то, что мне не понравится, то я вас прирежу?

О, если бы у меня был полный запас здоровья, то я бы хорошенько потрепал этого садиста. Но дела обстояли так, что я был ему на один зубок, и от этого на душе скреблись кошки. Вот он момент! Один против нас двоих, но и Гюрен вышел из игры, будучи раздавленным личной трагедией. Ему сейчас всё равно, поэтому он просто стоял и смотрел себе под ноги, в данный момент пребывая где-то в другом месте.

— Сейчас я могу лишь прямо сказать тебе в противную рожу, что я о тебе думаю, — сплюнув, произнёс я с презрением.

— Я весь внимание, — сказал он с ухмылкой. — Только особо не распаляйся, иначе можешь вывести меня из себя. Как видишь, теперь я в силах прихлопнуть тебя одной рукой как надоедливую муху.

— Можешь, но почему-то всё тянешь и тянешь кота за яйца. Чего тебе от меня вообще надо, а? Зачем всё это дерьмо, скажи!

— А всё просто. Ты опозорил меня перед моими людьми. Промыл им мозги, из-за чего они подняли меч на своего командира. Думаешь, мне отрадно пытать тех, кого я считал своими названными сыновьями? Нет, Вий. Мне горько это делать, но предательство смывается только кровью…

— Как банально! Месть? А на большее ты и не способен, кусок программного кода, — выпалил я в сердцах. — Мы пытаемся спасти этот мир, в котором ты живёшь, а вы, уроды, вечно нам мешаете в этом! Как же меня всё это достало!