Игнат не унимается, а я понимаю, что он вбивает меня молотом в землю, бьёт наотмашь, причиняет нестерпимую боль, ведь в это мгновение я осознаю, что поступил ужасно, но уже ничего не смогу исправить. Скорее всего.

— Маша пропала, — выдаю я. — Её оплодотворение оказалось случайным, кто-то напутал что-то в бумагах. Я даже не сразу узнал её. А теперь я не знаю, где искать девчонку. Пойти напрямую к её родителям? Боюсь, они спустят на меня всех собак.

Кто бы мог поверить?

Я впервые чего-то боюсь в этой жизни.

И не от страха за собственную жизнь, нет…

Это говорит чувство стыда, потому что я впервые не знаю, как посмотреть в глаза родителям девушки, которой я испортил жизнь. Пусть это и не моя вина, но кто же станет разбираться? Сдал семя — уже виноват.

Придурок.

— Я бы не собак на тебя спускал, а лично оторвал тебе все выступающие части, — фыркает Игнат. — Не ожидал я от тебя такого, брат. Не ожидал, что ты можешь поступить настолько бесчеловечно с девушкой, которая ничего плохого тебе не сделала.

— Я же говорю…

Замолкаю, потому что на мои оправдания плевать всем. В том числе и мне. Не понимаю, почему вообще превратился в тряпку, которая сидит и что-то мямлит. Вряд ли Игнат сможет мне помочь. И… Кажется, я знаю, что делать…

Спешно иду на выход.

Игнат пытается остановить меня, но я не слушаю его и набираю номер Якова.

— Яков, пробей девчонку по телефону, пусть отследят её местонахождение.

Не думаю, что она настолько умна, чтобы сменить симкарту, тем более видел, что сообщения мои читает, но не отвечает на них. Её должны будут найти, а дальше уже решу, как поступить. Мне хочется убедиться, что она не наделала глупостей и впервые поговорить с ней спокойно.

Яков сразу же приступает к делу, а я топаю к машине.

Кажется, я уже пару дней ничего не ел, потому что желудок начинает скулить от боли, стоит вдохнуть в себя приятный аромат свежей выпечки, доносящийся из пекарни.

Телефон звонит.

Неужели Яков так быстро смог найти девчонку?

Но это не он.

Мне звонят из репродуктивного центра и говорят, что смогли выйти на человека, который спутал все карты.

Убью.

Требую задержать его или её до моего приезда и мчусь туда, уверенный, что прибью. Собственными руками.

Мчусь на всех парах в проклятый репродуктивный центр с единственным желанием, пульсирующим в висках, — разобраться в мотивах «преступника» и наказать за сделанное. Возможно, он имеет какое-то отношение к Марии и знает, где может скрываться девчонка? Вдруг это чей-то хитрый план, как я и думал изначально?

Залетаю в здание, чувствуя, как сильно клокочет кровь в венах. Администратор сразу же выскакивает из-за своей стойки и спешит проводить меня в нужный кабинет. Она просит меня быть сдержаннее, потому что «женщину уже пришлось отпаивать успокоительными».

Значит, женщина.

Неужели какая-то клуша, которая впервые заступила на смену и не знала, как выполнять свою работу?

Оказавшись в кабинете, прогоняю администратора и смотрю на зареванную женщину, сидящую в кресле около окна. Она потирает красные опухшие глаза кулаками и несмело смотрит на меня. Вижу какое-то странное необычайное сходство с Марией в её внешности и не могу понять, почему оно причудилось мне.

— Как всё получилось? — спрашиваю я ледяным тоном.

— Сбавь обороты, внук, — доносится голос из-за спины, и я вздрагиваю.

Медленно оборачиваюсь и не могу поверить собственным глазам.

Мой дедушка?

Но ведь он умер.

Я точно помню, что были проведены его похороны.

Тогда как он оказался здесь?

Это какая-то галлюцинация?

Меня опоили? Вроде бы не успели. Тогда что всё это значит?

— Не смотри на меня так, словно призрака встретил. Я ведь знал, что ты даже на похороны мои не придёшь. Да если бы пришел, многое не изменилось бы, ведь они проходили в закрытом гробу. — Дедушка замолкает и поглядывает на женщину, которую назвали виновницей сей случайности в кавычках. — Елена, спасибо вам за помощь. Вы можете идти. Не переживайте. Если кого-то мой внук и решит наказывать, то только меня.

Я до сих пор в шоке. Смотрю на деда и не могу вымолвить ни слова.

Он жив.

Тогда чьё наследство я пытался получить?

Голова идёт кругом, а мысли в голове скачут с одного на другое.

Женщина прошмыгивает мимо меня, и мы с дедушкой остаёмся наедине.

— Не ожидал, что я окажусь живее живых, внучок? Вижу, не ожидал. На что только не пойдёшь, чтобы вырвать собственного внука из кокона жестокости? Пришлось мне разыгрывать свою смерть. Знал я, что погонишься ты за наследством, которое останется от меня. Знал, потому и решил всё это провернуть. Считаешь меня психом? Пусть так, но я выполнил обещание, которое однажды дал своей дочери. Когда ваша мать умирала, она молила меня защитить сыновей. Она ведь не сразу поняла, что не за того человека вышла замуж, а когда поняла, узнала о страшном диагнозе. Она точно знала, что ваш отец попытается ожесточить ваши сердца. И я заботился о вас, как мог. Мы с бабушкой заботились, пока она была жива. Вот только не смог уберечь тебя от разрушительного воздействия. Я видел, что в глубине души остались у тебя светлые чувства, что не до конца ты ожесточился. Именно по этой причине я решился на жестокую авантюру. С Еленой, тятей Марии, я столкнулся совершенно случайно. Мы пару раз пересекались с ней в деревне, когда она приезжала навестить свою мать. Я знал, что она тётка девушки, которой удалось растопить лёд в твоём сердце. Знал и то, что ты не окончательно вычеркнул Марию из своей жизни. Не спрашивай, откуда — поживёшь с моё и сможешь многое понять. Видел я тогда любовь в твоих глазах, настоящую любовь, которая не забывается с годами не проходит. Мне хотелось, чтобы ты был счастлив, чтобы смог познать силу настоящей любви, несмотря на чудовищные заверения твоего отца, что та не существует. Знаю, что сам поступил не многим лучше него, ведь использовал молоденькую девчонку. Вот только я чувствовал, что живы внутри тебя чувства к ней, а Елена рассказала, что после вашего расставания Марийка больше ни с кем не встречалась. Значит, и она тебя любила. По-настоящему. Как мы с бабушкой — один раз и навсегда. Я взял на себя роль Бога и за это понесу заслуженное наказание, но я вижу смятение в твоей душе и понимаю, что остался в тебе огонёк любви, подаренный матерью. Называй меня, как хочешь, кляни на чём свет стоит, но теперь ты просто обязан позаботиться о своём ребёнке и молодой женщине, которую всё ещё любишь.

Дедушка заканчивает свой рассказ, а я стою истуканом и просто смотрю на него, пока не в состоянии осознать услышанное.

Не верю, что пребываю в реальности или здравом уме.

Вспоминаю слова брата о том, что наследства может и не быть, зная, каким шутником был наш дедушка, который мог завещать всё государству, а теперь понимаю, что никому он ничего не завещал, ведь находится в добром здравии.

— Поверить не могу, что ты так жестоко обошёлся с Машей. Она исчезла. Я не знаю, где искать её.

— А для чего ты хочешь найти её? Почему так беспокоишься за неё? — хитро улыбается дед.

Потому что она занимает какую-то часть моего сердца. Да что уж там? Большую часть.

Потому что воспоминания о ней вернули те чувства, которые я оставил в прошлом. Потому что меня тянет к этой девушке непреодолимая сила.

И я хочу сказать всё это ей.

Пусть она и не поверит, скорее всего.

Мы с дедушкой смотрим друг на друга, и я не решаюсь заговорить с ним, потому что пока не понимаю — злюсь я на него или благодарен за то, что он заставил меня встрепенуться.

— За что ты так обошелся со мной, я могу понять, но Игнату почему не сказал правду? — спрашиваю, а дедушка хмурится.

— Хотел, чтобы всё выглядело максимально правдоподобно. Зато представь, как теперь обрадуется твой брат, узнав, что дедушка жив?

Конечно, это та ещё радость…