Мама выглядит шокированной. Вижу, что ей даже добавить нечего: она просто не понимает, как случайность могла свести меня с бывшим, первой любовью, разрушившим до основания веру в сказочную любовь и принца на белом коне. А ведь я ждала его тогда, была уверена, что как Ассоль однажды встречу своего Грея.

— Я понимаю твоё желание уехать. Ты уверена, что он не найдёт тебя там? — волнуется мама. — Я бы могла поехать с тобой, но мне нужно закончить несколько срочных заказав по пошиву одежды, да и записи в больницу не перенести уже.

Мама виновато опускает голову, а я беру её за руки и улыбаюсь, глядя ей в глаза.

— Мамочка, перестань ты так волноваться, всё будет хорошо. Ты пойми, что мне там нужно побыть одной. Так я быстрее смогу восстановиться и прийти в себя. Ну а если буду плохо себя чувствовать, то просто вернусь домой раньше. Пока я хочу на какое-то время спрятаться от Никиты, перестать общаться с ним и попытаться понять, как действовать дальше. Ему ребёнок этот не нужен, как никогда не была нужна я.

— Пусть получит свое проклятое наследство и подавится, но даже не смеет трогать малыша, — хмурится мама, и я лишь тяжело вздыхаю на её слова.

В идеале всё, конечно, именно так, но я чувствую, что он не исчезнет из моей жизни так просто. Или не хочу снова окончательно потерять его?

Хочется волком выть от боли, терзающей душу на части, но я улыбаюсь. Если мама будет видеть мою боль, она точно так просто не отпустит меня.

— Я пойду собирать вещи. Ладно? Хочу сегодня же вызвать такси и уехать в деревню. Уверена, что на свежем воздухе быстро смогу прийти в себя.

Мама кивает и украдкой утирает слезинку.

— Хорошо, что мы не продали его после смерти бабушки, — бормочет мама, и я согласно киваю.

Спешу в спальню, чтобы поскорее собрать вещи. Телефон начинает нещадно вибрировать, и этот звук отражается эхом от столешницы, на которой он лежит. Я невольно ёжусь, тянусь за ним и смотрю на экран.

«Никита»…

Он смог отыскать мой номер и уже вчера завалил меня уймой сообщений о том, что мы должны поговорить, в чём я не видела совершенно никакого смысла. Он не готов к разговорам. Пока он не поймёт, что ведёт себя как избалованный ребёнок, ничего хорошего в наших отношениях не будет. В этом я уверена на все сто процентов, поэтому не хочу тратить время на очередную перепалку с ним.

Догадается ли он, где искать меня?

Может, конечно, но не сразу.

Пройдёт хотя бы немного времени, когда Яков сообразит, что я не просто не выхожу из квартиры, но уехала из города. А когда пройдёт это время, я буду готова к разговору. Да и Никита должен будет успеть осмыслить происходящее.

Дверь в комнату открывается, и я поднимаю взгляд на уставшего отца. Он выглядит растерянным, даже слегка испуганным. Несмело переминается с ноги на ногу, стоя на пороге.

— Пап, всё хорошо, — улыбаюсь я. — Мама уже сказала, что я решила поехать в деревню? — спешу опередить все возможные вопросы.

— Она сказала, что тебе будет полезно провести время на свежем воздухе, но ты уверена, что это на самом деле то, что тебе нужно? — не унимается отец, а я улыбаюсь и уверенно киваю.

— Тебе не следует переживать, пап!

— Знаю, что не скажу ничего нового, но когда узнаю, что за тварь напутала всё в этом центре, убью. Даже думать не стану — убью. Пусть сяду, но он или она больше не испортит жизни молоденьких девчонок.

Я смотрю на отца и с горечью думаю, что это его сестра, пусть пока он даже не догадывается о её причастности ко всему случившемуся. И мне не хотелось бы, чтобы их отношения испортились ещё сильнее, пусть тётя Лена и поступила, как тварь.

— Как ты вообще оказалась в том репродуктивном центре, милая? — задает вопрос отец.

«Воспользовалась предложением твоей сестры пройти обследование. Бесплатное, в хорошем центре», — думаю, но не произношу эти слова вслух.

Я тогда даже удивилась, что тёть Лена позвонила, но так как у меня были кое-какие проблемы, то решила пойти и провериться, всё ли в порядке. Для обследования там есть небольшая пристройка, и я даже удивилась, когда меня направили именно в репродуктивный центр. Вот только я не думала, что близкий человек может оказаться настолько жестоким и доверилась тёте.

Думаю о том, что чуть позже попробую поговорить с отцом и объясниться с ним, но пока не готова рассказать о Никите.

— Пап, я ходила туда на бесплатное обследование, увидела рекламу и пошла. Не думала, что всё закончится вот так. Просто хотела проверить свое здоровье. Но… Помнишь, как говорится — всё, что ни делается — к лучшему.

Мы оба понимаем, что я просто стараюсь успокоиться и успокоить отца, поэтому он молча обнимает меня и прижимает к себе.

Кошусь на экран телефона, куда приходит сообщение от Никиты: «Я всё равно заберу у тебя ребёнка». Закрываю глаза, жмурюсь — до него пока так и не дошло, как сильно он не прав.

Мария игнорирует меня целую неделю. Я получил нормальные результаты её обследования, но теперь даже не знаю — суждено ли этому ребёнку появиться на свет? Вдруг она уже успела избавиться от него? Как назло даже Яков потерял её след, а мои звонки и сообщения девчонка игнорирует.

Единственным человеком, который может ответить на все моим вопросы, остаётся мой брат. Я звоню Игнату и предупреждаю, чтобы никуда не уходил из дома в выходной, потому что я приеду к нему. На удивление он не пытается послать меня, а когда я звоню в дверной звонок, открывает дверь и приветливо улыбается.

— Давно не виделись, брат! — говорит Игнат и протягивает мне руку.

Нехотя пожимаю его ладонь и кошусь на дверной проём, ведущий в спальню, в котором стоит его жена, поглаживая свой большой живот. Она беременна. Вот как. Неужели мой брат решил погнаться за наследством деда?

— Это не то, что ты подумал… — говорил Игнат, словно читает мои мысли. — Я уже сказал — нам ничего не нужно. Нам с Таисией и так хорошо живётся. Проходи на кухню. Тась, ты пока посмотри свой любимый сериал.

Женщина приветливо улыбается мне, но я замечаю волнение на её лице. Переживает, что могу навредить её муженьку? Или чувствует свою причастность к злому деянию? Впрочем, доводить беременную я своими вопросами не стану. Прохожу на кухню, плюхаюсь на стул.

— Ты хотел поговорить о чём-то важном? — спрашивает Игнат. — Или просто вспомнил, что у тебя есть брат?

— Не ёрничай, — фыркаю я. — Я приехал сюда, чтобы поговорить о Маше. Как вы с ней связаны?

Игнат удивляется. Он обхватывает подбородок длинными костлявыми пальцами и покачивает головой.

— Только не говори, что снова навредил этой девушке. Она не заслужила такого отношения к себе. Маша тебя искренне любила и до сих пор переживает за тебя.

Я понимаю, что брат искренен, но это не желает укладываться в голове. Почему он ведёт себя так, словно ничего необычного не происходит? Неужели они на самом деле встречались только потому, что Мария беспокоилась за меня?

— Ник, куда ты провалился? Что ты сделал с Машей? Отвечай? — угрожающе порыкивает Игнат.

— Я ничего с ней не сделал. Хочу узнать, что с ней сделал ты. Ты специально решил воспользоваться именно ей? — задаю вопрос напрямую, чтобы понять реакцию Игната, но брат явно ничего не понимает.

— Воспользоваться? Ты в своём уме? Зачем мне ей пользоваться?

— Ты сделал так, что именно Маша оказалась на месте суррогатной матери, которая должна была родить мне наследника?

Глаза брата ползут на лоб.

Понимаю, что Маша ничего не сказала ему о своей беременности, а он не знал правду, потому что действительно не замешан в этом деле.

Тогда, кто ответит, где мне искать Машу?

— Бедная девочка, — бормочет брат, потирая виски. — Поверить не могу, что ты всё-таки пошёл на столь страшное преступление. Ты хотя бы в своём уме? А я дурак! Не догадался, почему Маша спрашивала меня о наследнике, почему так сильно волновалась. Ты чудовище, Ник, самое ужасное чудовище. Ты дважды испортил жизнь девчонки, которая искренне любила тебя, да и до сих пор любит. В ином случае она уже давно упрятала тебя за решётку, а не беспокоилась о твоём здоровье. Как ты мог пойти на такое? Суррогатная мать? Ради наследства? Неужели тебе не хватало денег, брат?