– Роуз, ты решила меня удивить? – спросил король, узнав своего человека.

– Да, мой король, – с придыханием ответила девушка.

Она подошла ближе к нему, отвесив изящный поклон, и присела на стул. Ухмылка появилась на лице Дориана. Он присел напротив девушки и посмотрел ей в глаза. Роуз приблизила к нему лицо и прошептала:

– Вы ради меня видеть, мой король?

Дориан пододвинулся ближе и прошептал ей в ответ:

– Я был бы рад, если ты вместо того, чтобы заигрывать со мной, уничтожила этого лжепророка раз и навсегда.

Девушка отодвинулась, ощущая угрозу в голосе короля, и доложила:

– Ваше величество, я принесла ответ из Гринвуда, сегодня вырвала с лап последователей Афиция. Завтра попытаюсь втереться к нему в доверие.

– Разыграешь с себя невинную девушку? – спросил Дориан.

– Классика, работает безотказно.

Дориан забрал свиток с рук Роуз и попросил девушку оставить его. В свитке было написано:

«Ваше величество!

На Ваш запрос по поводу человека по имени Афиций в местном аббатстве монахи узнали ученика, подходящего под описание. Он родом из простой семьи, пришел на службу с 15 лет, до этого его обучал писанию и чтению отец. Парень был не самым прилежным учеником, не соблюдал порядки аббатства, был замечен в драках, азартных играх и разврате. Его выгнали за описанные выше безобразия, с тех пор в Гринвуде или его окрестностях не был замечен.

Монахам удалось отыскать его рукописи, в которых он дерзко критиковал существующий лад, переворачивая добродетели с ног на голову. Они прилагаются к письму.

С огромным почтением, Ваш скромный вассал барон Гринвуд»

Дориан развернул следующий свиток и ознакомился с его содержанием. Как оказалось, Афиций расписывал свою религию лишь для того, чтобы заниматься любимыми делами, будучи при этом святым. Более того, он часто употреблял настойку белладонны в больших дозах перед связью с божествами природы, которые являлись ему ликами на деревьях. А ведь даже неофит знал, что злоупотребление белладонной вызывает привыкание и галлюцинации. Отсюда следовал вывод, что Афиций был не в себе, когда его посещали божества, а делал записи, когда его ум был трезвым. Он лишь создал удобную для себя религию и запудривал мозги всем, кто попадался на его пути. Интересно, что сделают с ним горожане, когда узнают правду?

На следующий день Дориан отправился в сопровождении Дарктесс на суд над Афицием. Барон Гордон ознакомился с претензиями торговцев и дал слово пророку.

– Отчего, – начал Афиций, – мы позволяем этим барыгах наживаться на нас, требуя деньги за товары, которые на самом деле того не стоят. Ведь мы отдаем не просто свои монеты, мы отдаем собственный тяжкий труд. Каждый из вас, горожан, вынужден гнуть спину на знать, когда торговцы сидят в своих лавочках. Я забирал эти товары, лишь чтобы явить вам истинные лица торговцев. Они набивают свои карманы золотом и живут роскошно, когда большинство из нас – простых людей – вынуждены выживать. Мы платим за все, если не монетами, так трудом, когда другие, не работая, свободно распоряжаются благами.

Толпа загудела, поддерживая Афиция, и Дориан понял, что это провал. Когда барон Гордон начал что-то невнятно мямлить, король заткнул его жестом. Он вышел на середину площади и обратился к толпе.

– А вы никогда не задумывались о том, что все удобства этого мира нужно заслужить. Пока вы живете своей обычной сытой размеренной жизнью, именно феодалы и короли думают за вас. Думают, как обеспечить вас едой, питьем, кровом над головой, работой, минимальным образованием, доступом к лечебницам и прочими благами. Каждый из вас когда-нибудь задумывался о том, как тяжело уберечь страну от вражеских вторжений, магических проклятий, эпидемий и прочих неприятностей?!

Ответом Дориану стала тишина, крестьяне и горожане молчали, потупив взгляды. Афиций попытался открыть рот, но передумал, посмотрев монарху в глаза.

– Как король я обязан защищать своих подданных, их имущество, право на достойную жизнь и сохранять существующий порядок. Торговцы выполняют важную роль в любой стране и их труд должен быть оплачен, как должен быть оплачен и труд крестьянина, и ремесленника, и воина, мага и прочих. Своим поведением Афиций оскорбляет этих людей и должен возместить все убытки, которые потерпели торговцы.

Торговцы довольно загудели, вскоре их прервал барон Гордон, чтобы объявить свой приговор.

– Мы выслушали достаточно, – начал барон. – Опираясь на законы Алдора, я выношу приговор. Афиций возместит все убытки местным торговцам в указанном ими размере до конца этого месяца. В случае невыполнения приговора, он отработает долг так, как пожелают этого торговцы. На этом суд окончен!

Толпа явно не обрадовалась, услышав приговор, но перечить барону при короле никто не спешил. Дориан не был доволен тем, что влияние Афиция стало столь значительным. Барон Гордон не интересовался происходящим во владениях, предпочитая наведению порядка охоту и пирушки.

Король и так потратил слишком много времени на этот городишко. Но здесь он встретил Айлин, и с ней ему не дали возможности побыть вместе. Вот только Дориан не желал сдаваться. На том колечке, что он подарил девушке, было наложено заклинание. Если его произнести, появлялся магический шлейф, видимый лишь для магов, и Дориан мог отыскать его. Что он и сделал, направившись в сторону леса.

Он шел за прозрачным черным шлейфом, поблескивающим мерцающими искорками. Чем дальше он заходил, тем больше удивлялся, неужели эту девушку держали в лесной глуши, подальше от людей. Когда Дориан пришел к живописной лесной поляне, окруженной высокими деревьями, след прервался, но Айлин не было видно.

Дориан подошел ближе и почувствовал, как что-то выталкивает его обратно. «Магическая стена», – догадался маг. Он понемногу входил в магическое поле и исследовал его структуру. Защиту наложил могущественный маг древности, используя техники неизвестные правителю Алдора. Чем больше он пытался взломать защиту, тем больше убеждался, что его сил на данный момент недостаточно, наверняка защита подкреплена артефактами. Но удача любит упорных, и Дориан едва успел отскочить, когда стена распахнулась и с нее вышла мать Айлин. Она осмотрелась по сторонам и, убедившись в отсутствии посторонних глаз, удалилась в сторону города. Дориан едва успел вбить магический клин и проскочить внутрь. Его взору открылась башня из желтого киприча с прилегающим к ней цветущим садом. Но Дориану некогда было любоваться садом, и он собирался уже зайти в башню, когда его окликнули.

Обернувшись, он увидел Айлин, одетую в синее платье, подчеркивающее ее точеную фигуру. Она подошла поближе и позволила Дориану обнять себя, немало при этом смутившись.

– Как ты прошел сюда? – спросила девушка. – Мои родители говорили, что никто не может пройти сюда. Это место защищено особыми чарами.

– Так и есть, – сказал Дориан. – Но мне улыбнулась удача, твоя мать вышла, а я вбил магический клин в защиту.

– Как же здорово, что мы можем пообщаться снова, – Айлин улыбнулась и пригласила Дориана в небольшую беседку. На изящном круглом столике стоял чайник с двумя чашками.

Пока за чаепитием Айлин вдохновлено рассказывала о свойствах трав, Дориан напряженно смотрел в сторону леса. Он понимал, что их встречи могут очень скоро закончиться, и он не добьется результата.

– Так что ты скажешь насчет экстракта белладонны? – спросила Айлин настойчиво, прерывая его размышления.

– Скажу, что с ним следует быть осторожным. В больших дозах белладонна вызывает опьянение и галлюцинации. Но целебные эффекты никто не отменял.

– Да, я с этим согласно, ведь недаром древние говорили…

– Айлин, ты помолвлена с кем-то? – спросил Дориан, перебивая девушку.

– Я… да нет, что-что, а замужество мне точно не светит. Просто мои родители очень сильно оберегают меня, они не понимают, что я уже выросла и хочу жить своей жизнью, – Айлин улыбнулась и присела к Дориану ближе. – На самом деле, они никогда не отпускали меня в лес одну. Я подливала отцу сонное зелье в чай перед уходом матери и, когда она выходила, открывала защиту и гуляла по окрестностям.