До самого вечера я Алексея почти не видел: он пару раз пронёсся мимо меня в толпе других мальчишек по коридору. За ужином, проходя у стола, за которым он, как обычно, сидел с соседями по комнате, я поймал его взгляд и приветливо кивнул. В ответ Алексей как-то быстро, почти не глядя на меня, качнул головой и сразу же переключил внимание на то, о чём говорили за столом. Это безразличие сейчас ранило больнее, чем его временная злость тогда на горке: он своим видом словно показывал, что, несмотря на краткое сближение, мы не стали в полной мере друзьями, а тот обмен деталями о наших семьях был всего лишь проявлением вежливости. Наверное, Алексей относился ко мне настороженно и, возможно, даже жалел о своей искренности.
Следующие дни нам не довелось побыть наедине: до конца лагеря оставалось совсем немного, и наставники усиленно готовили нас к главному состязанию. В начале сборов поговаривали и про длинную дистанцию в тридцать пять километров, но позже тренеры отказались от этого плана: за короткий срок подготовить безопасную для детей гонку продолжительностью пять-шесть часов с остановками для питания было технически невозможно, тем более что трасса почти везде шла по густому лесу. Рассчитывать на готовность самих «спортсменов», школьников, тоже не приходилось, потому что в городских условиях нам редко удавалось набраться опыта долгих забегов, да и одевались мы как попало: чаще всего в тонкие трико в несколько слоев, связанные бабушкой носки, ветровку поверх двух кофт, пару маек и хлопковые плавки «под низ». Хорошие немецкие лыжи и смазки тогда в России уже продавались, а вот лёгкую и теплую лыжную форму носили только члены сборной страны.
Мы всё чаще выходили группой на большую петлю, чтобы изучить её самые трудные участки. Старшеклассники бегали на длинные расстояния, поэтому значительная часть тренировочного графика заполнялась перерывами для отдыха, во время которых мы копили силы для соревнований, ели сладкую выпечку и каши. С приближением предстоящей гонки ребята всё меньше времени тратили на развлечения и подвижные игры, сидели по своим комнатам, общались мало и в основном отсыпались, тренировки стали короткими и щадящими.
Масс-старт на двадцать пять километров для мальчиков должен был состояться за два дня до окончания сборов (девочки бежали свою «десятку» днём раньше) – с тем расчетом, что следующий после гонки день мы посвятим расслаблению и восстановлению, а последний день в лагере – сборам домой.
Ещё накануне я стал психологически настраиваться на гонку, в своём воображении проходил лыжню снова и снова, отмечая коварные спуски с поворотами, а также ровные места, где я мог поработать руками, дав отдохнуть ногам. Со спокойными и приятными мыслями о предстоящем забеге, я ничуть не волновался, наоборот, впервые за много дней казался себе по-философски невозмутимым, на это время отступила даже мучившая меня романтическая лихорадка. Впрочем, образ Алексея всё равно маячил где-то на обочине сознания: в конце концов, он в числе ещё пятнадцати ребят, допущенных на старт, был одним из моих соперников – этот момент добавлял мне куража и вдохновения. В отсутствие у меня спортивных амбиций проигрыш в гонке мало что значил, так что к следующему дню я начал воспринимать её как увлекательное приключение.
Утро не только я провел в молчаливой собранности, во всех корпусах царила торжественная тишина. Остальные ребята поглядывали на нас кто-то с интересом, кто-то с завистью, кто-то с почтением как на героический отряд, которому предстояло тяжкое испытание. Мы позавтракали отдельно от всех и отправились в спортзал на краткую разминку, чтобы пробудить организм и подготовить мышцы к физическим нагрузкам. В это время на улице наставники проверяли трассу и колдовали с лыжами. Ночью слегка потеплело, шёл небольшой снег, так что младшие школьники уже с раннего утра обновляли и «укатывали» лыжню по всему кругу – откладывать гонку из-за этого не стали, чтобы мы, как выразился наш тренер, «не прокисли».
Стартовали в несколько рядов, мы с Алексеем – в первой пятерке. Я понимал, что другие ребята, и те, кто претендовал на победу, и заведомо слабые, наблюдали за нами и ждали, что мы будем делать дальше. Ещё накануне я решил, что бежать в толпе нельзя, поэтому, несмотря на необходимость экономить силы, с самого начала взял высокую скорость, так что Алексей рядом бросал на меня удивлённые взгляды. План был такой: пройти с ускорением небольшой отрезок пути, чтобы поймать свой собственный ход и растянуть группу, захватив самых сильных в забеге, после чего можно уступить тем, кто из тщеславия или глупости, захочет обогнать лидера и при этом будет держать довольно высокий темп, такие всегда находились, но они быстро выдыхались, потому что тащить за собой несколько человек на лыжне – хуже не бывает. А дальше в дело вступала моя развитая с детства способность слышать свой организм и улавливать крохотные изменения в пульсе, дыхании, потоотделении, напряжении и устойчивости мышц – это позволяло корректировать поведение на лыжне, разгоняться или, наоборот, замедляться, интенсивнее работать ногами в «классике» или переходить на бесшаговый ход.
Главной контрольной точкой я для себя назначил открытое пространство на стадионе, где лыжня делала крутой поворот, так что можно было хорошо рассмотреть свой «хвост», и после первой же пятикилометровой петли заметил разрыв между группой лидеров и остальными. На следующем ближайшем повороте второго круга я пропустил двух человек, и Алексей оказался четвертым, то есть сразу же за мной. Увидев мой откат, он начал активно работать на обгон, чтобы выйти в первую тройку, я же сохранял спокойствие и регулировал скорость, понимая, что решающие моменты гонки ещё впереди.
На протяжении ещё одного круга лидеры тасовались как карты в колоде, а я невозмутимо замыкал четверку. Как и следовало ожидать, они своей игрой на лыжне измотали друг друга и начали уставать – чувствовалось, что группа замедляется, нужно было выждать подходящий момент, чтобы переломить ситуацию и подумать о финише. Приближался тот злополучный пологий подъем, где мы с Алексеем когда-то устроили завал. Подъем предварялся широким участком, где трасса шла в две лыжни, поэтому я по свободному пути стал обгонять тройку. Алексей, ехавший вторым, увидел, что я вырвался вперёд, и бросился вслед за мной. В итоге на вершине горки мы с ним на несколько метров оторвались от остальных, и дальше этот отрыв постепенно увеличивался. Остальную часть дистанции мы вдвоём шли друг за другом, а после третьего круга уже стало понятно, что выиграет один из нас.
Во время четвертого круга я несколько раз провоцировал Алексея на то, чтобы ускориться и опередить меня, но он словно угадывал мой план и не спешил, сохраняя ровный, высокий темп хода. Я понял, что утомить его не получится, и решил побороться уже ближе к финишу.
На пятый, последний, круг я вступил с ещё приличным запасом сил и готовностью к финальному рывку, который, по моему замыслу, и определял исход гонки. Ко второй половине петли Алексей повысил скорость, и на одном из подъемов он меня опередил. В этом не было ничего опасного, я знал, что он никуда от меня не уйдёт. Тем более, беспокойство, с которым он работал палками на горке, свидетельствовало о его усталости, а она мало помогает думать в экстремальной ситуации на лыжне.
Я шёл почти вплотную к Алексею, следуя заданному им такту, и контролировал его движения. Перед выездом на стадион, на длинный участок укатанного снега с несколькими еле намеченными лыжнями на финише, я начал готовить предстоящий обгон и добавил себе немного места перед ним, чтобы получить пространство для манёвра. Отвлёкшись от его ног, я зацепился глазами за верх спины и тонкую вязаную шапочку, синюю с белыми полосками. В этот момент Алексей обернулся на меня. Я поразился: он же слышал меня сзади, тогда зачем оглядываться? Оглядываются, когда не чувствуют или боятся противника. Я никогда не оглядывался во время гонки. «Всегда есть те, кто опережает, – говорил мне отец. – Они уже в будущем, потому что сильнее, быстрее и умнее. И всегда есть те, кто отстаёт, – они остались в прошлом. Никогда не нужно на них оглядываться, иначе можешь пропустить нужный поворот. Ты всегда посередине, поэтому обгоняй тех, кто впереди, и забудь о тех, кто позади. Всегда держись тех, кто сильнее тебя. Победить других можно только так, как бы жестоко это ни звучало». Увидев, что Алексей обернулся, я понял: он уже проиграл.
