На Саутпорт обрушивается выдохшийся тропический ураган, Кэла пару раз выташнивает ей на грудь, его плач переходит в икоту со всхлипываниями, но когда она снимает комнату в фермерском доме на полоске мокрого асфальта, стиснутого монотонными цепочками сосен, Кэл уже весь синий и влажный под сырым комбинезоном. Он шевелит ртом, складочки на его лбу застыли в напряжении.
В комнате сквозняк из-за размокшей монтажной пены в щелях обшивочных половых досок, вода из-под крана холодная из-за аварии на водоколонке, электрический чайник в общей кухне за дополнительную плату. Она вынимает из рюкзака самую сухую одежду и раздевает Кэла догола, когда в дверь стучат. С секунду Малия думает, что конопатый мужик в зеленой кепке за стойкой уже вызвал копов, но он так и не оторвался от бейсбола по телеку, пока называл комнату и говорил, что платить надо после.
- У нас своя ферма, молоко стоит доллар и семнадцать центов, - добавил он, уже когда Малия вышла к лестнице. Потом он громко чертыхнулся в сторону неудачного броска «Чикаго Уайт Сокс».
Очередной стук, и следом наглое открытие двери. Малия хватает Кэла, и он ерзает в ее руках из-за тесности с мокрой толстовкой. Он совсем холодный, вдобавок страх передается и ему, потому что Кэл тут уже заливается плачем.
- Это всего лишь теплая вода, чтобы ты могла искупать его. У него обмен веществ не такой, как у тебя, он не согреется, даже если он не совсем обычный малыш.
Это женщина с семейной фотографии над стойкой, у нее засаленные от долгой работы за плитой черные волосы, она приносит с собой запах рыбной запеканки и таз с водой.
- Вы знаете, что я в розыске?
- Я знаю, кто такой Скотт МакКолл. Искупай сына, пока я согрею воду и для тебя, - она ставит таз в ванну и плотнее закрывает окно, подставив табуретку. Малия не сводит с нее глаз, тогда она оборачивается и натягивает рукав. - Не все из стаи Сатоми были убиты. Ты можешь доверять мне и звать меня Джой.
Не следующее утро она заворачивает ей долгохранящиеся продукты в дорогу, складывает выстиранное одеяло и вязаные детские вещи ее давно выросшего сына и не берет с Малии ни одного цента. Ее брат Джил - тот в зеленой кепке - везет фермерское молоко и козий сыр на молочную ярмарку в Миссури. За поднятым стеклом мелькают рекламные щиты и разбухшие глинистые съезды с шоссе. Его грузовичок с эмблемой фермы петляет, прицеп заносит на соседние полосы, но он только просит Малию достать из бардачка кассету с песнями Хэнка Уильямса-младшего и прибавляет звук на приемнике. Он чешет свою рыжую бороду, его огромный живот едва умещается между рулем и водительским креслом.
Кэл спит всю дорогу и вечер после, когда Малия крутит в руках кассету, сплавленную ей Джилом в накидку к бизоньим котлеткам, и ей становится непривычно тоскливо. На потолке желтые пятна и прилипшие к штукатурке раздавленные жуки.
Когда они со Скоттом были в Техасе, они сняли сильно проржавевший для дорожных вылазок трейлер со стертыми колодками и изношенными амортизаторами рядом с Масперо-лейк за полцены. Скотт готовил спагетти с фирменным сырным соусом, застегивал на ее округлившемся теле свои гавайские рубашки и просил Кэла не делать маме больно.
- Выходи за меня, Малия, - сказал он как-то, когда их сын не активничал в ее животе, и они лежали на нагретом в полуденный зной расстеленном покрывале, пока луна над озером тащила за собой звездный полог.
- Нет, - она нагибалась к его губам, но не целовала. Возможно, это было бы слишком просто. Возможно, все, что ей тогда стоило сделать, - это сказать, что она тоже любит его. Возможно, теперь уже поздно. Возможно, Скотт МакКолл давно мертв.
Комментарий к Сто тысяч баксов за карателя
Не претендую на обоснуйный экшн и нетфликсовские боевики и не думала, что растяну это больше, чем на одну главу, но я верю, что вы еще здесь)
За спагетти и фирменный сырный соус спасибо DanaSolt, гыг.
========== Дорогой, я потеряла тебя ==========
Комментарий к Дорогой, я потеряла тебя
Выставить главу в свой др - выполнено, гыг. Помните, что я обещала хэппи энд, так вот он будет )))) Кто читает “Хейл-Стилински-Арджент”, там Малия уже осознала, что Скотт ей нужен, но в бытовуху это еще не скатилось. Не все же ей бегать, а МакКоллу ее любить, ну) Чуть-чуть дарковый (читайте: сухой) Скотт. Название главы - малюсенькая отсылка к “Свинцу со вкусом меда”.
И съешьте тортик за меня!))
- Просыпайся, соня, - у него сухие губы с пленкой дымного бразильского кофе, прилипшие к ее губам, от смуглой шеи тянется сладкий мускусный запах его лосьона после бритья, волосы на затылке влажные.
- Сколько сейчас времени?
- Почти одиннадцать.
За стенкой кто-то выключает пикающий таймерной бомбой будильник. Малия трет глаза. Короткое чувство тревоги уходит, когда она понимает, что Кэл все еще с ней. На День труда они были в Миссури, сегодня октябрь и они в Туэнтинайн-Палмс в сто сорока трех милях от калифорнийской границы.
За решетчатым окном рассвет стащил ночь, как одеяло с неубранной постели. На столе все еще вчерашние пакеты с лапшой быстрого приготовления и рассыпавшиеся остатки их содержимого, похожие на мороженые личинки.
- Еще пару лет на сухих пайках, и желудочный сок польется из твоих ушей, - говорил Тео.
- Хорошо, хоть не придется запихивать выпавшую прямую кишку себе обратно в задницу, - отвечала она.
Возле кровати ровно двенадцать банок «Ред Булла», которые Малия выпила, чтобы не спать и не видеть Скотта. Не сработало. Она сыплет побольше кофе в чашку и заливает кипятком. Красная жестянка напоминает банку с прахом из бабушкиного дома в Райли, куда они ездили с мамой каждое Рождество.
- Хот-доги с горчицей всего за доллар и тридцать центов.
К полудню в Туэнтинайн-Палмс перекрыты все дороги из-за сельского праздника. Густо пахнет бургерами, попкорном и сахарной ватой. Зазывают на забеги в мешках, растянули баннер с объявлением о конкурсе поедания арбузов. Малия огибает очередь за билетами на турбокарусель, стараясь не сворачивать на забитые паркинги, где с коробками пончиков дежурят полицейские. Кэл под ее толстовкой кряхтит, капюшон плотно натянут на лоб, волосы сопрели и лезут в рот. Все закусочные заполнены, от них у пластиковых столиков тянутся цепочки туристов. На сбитой сцене играет местная бичбойзовская группа. Головная боль стягивает кожу на лбу. Кэл вспотел и хочет есть, но первая на очереди малолюдная закусочная по прикидке не меньше, чем в десяти милях. Она снимет номер в Джошуа-три, если доберется туда до заката.
Возле фургончика с корейской едой в районе-пародии Маленького Сеула толпа расслаивается, как слоеный сырный пирог, каждый с потными подмышками и сдутым кошельком. Китайские фонарики шуршат, когда Малия впечатывает в них свой пухлый рюкзак, останавливаясь рядом с повозкой с шариками, чтобы достать карту.
- Мама здесь, - говорит она Кэлу, облепляя свободной рукой его раздутый подгузник в боди под своей толстовкой, когда он начинает жалобно хныкать.
Уже дальше она замечает копа в форме полиции Туэнтинайн-Палмс, покупающего тако в соседнем фургоне. Он забирает сдачу, надкусывает поджаренный лаваш в белом бумажном пакете и смотрит на Малию. А она на него. Она вынуждена стараться, чтобы сиюминутно не сорваться на бег.
Возможно, он узнал ее. Возможно, он уже звонит всем свободным патрулям. На ходу Малия рефлекторно заслоняет Кэла, хотя под толстовкой его все равно не видно. Рюкзак оттягивает плечи, наспех сунутая в карман карта тычется в ребра. В Северной Каролине она прошла сорок миль до Саутпорта, До Джошуа-три же от силы двенадцать - рукой подать.
А потом она налетает на неместного в знакомо мешковатой одежде туриста, пахнущей к тому же мексиканскими специями и бензином. Малия не утруждает себя извинениями и быстро срывается вперед, пока байкер не влепляется в ее предплечье, чтобы остановить. С заросшим лицом, крупными темными очками из ряда тех, что лениво крутят на стойке у кассы, но никогда не берут, и плотно надвинутым на лоб капюшоном, вытянутым из-под кожаной куртки. Это толстовка «DVS», которую Стайлз прислал ему на прошлое Рождество. Скейтерская фирма.
