– А ещё пару часов назад это зараза никуда не распространялась, и он мог говорить, – сухо произнесла Малакка своим шепелявым от беззубия голосом.
– Я настаивала на том, чтобы мы её ампутировали, – ответила Энитра и указала Сельте на ополченцев, – но они нам запретили, мол, какой-то приказ свыше.
Сельта встала рядом с Малаккой и, взяв губку из рук старухи сама начала вытирать пот с лица лесоруба. Старушка улыбнулась одними лишь дёснами и впервые за долгое время разогнула спину, хруст которой был слышен везде.
– Кто он? – спросила девушка.
– Некий дровосек из Быстрых Ручьёв, – ответила Энитра. – Его доставили рано утром к нам родные, а после прибыли стражи из Поэля и оцепили общий зал. А потом сбежались все эти простофили из соседних деревень.
– Он что, какой-то особенный?
– Нет, дорогая моя, – сказала Энитра, делающая новую перевязку на руке лесоруба, избавляясь от почерневшей ткани. – Особенный тот, кто наградил его этим.
Девушка вопросительно подняла голову на мать.
– Этот несчастный успел нам рассказать, что рубил старые сосны и забрел слишком глубоко в чащу. – Продолжила Энитра. – Там, у великого болота, на него напал тот полоумный бард. Он не ожидал от него нападения и поэтому пропустил злосчастный укус. Сумасшедший вырвал у него часть кожи, как ты могла видеть, а после убежал обратно восвояси, истошно крича что-то, чего лесоруб уже не смог нам воспроизвести. Его предки всегда обращались за помощью к нашему племени, и я не смогла ему отказать.
Дыхание мужичины, казалось, нормализовалось и стало более чистым, и редким, избавившись от хрипов и гортанных выдохов. Малакка, всё время стоявшая молча, прислонилась к одному из столбов и произнесла:
– Не знаю, как вы, а я такого за всю свою жизнь не видела, боюсь даже представить себе, что это. Но я думаю, что мы его уже не сможем спасти.
Тут в разговор ворожей ворвался один из ополченцев.
– Женщина, не важно, что ты там думаешь, – грубо и по-солдафонски рявкнул он. – Спасти жизнь этому человеку необходимо любой ценой!
– Это ещё почему? – спросила Сельта, обмакиваю губку в воде.
– А потому, девчонка, что это приказ самого герцога Поэльского! – ответил милиционер и пригрозил ей кулаком.
Сельта продолжила заниматься своим делом. Ей очень хотелось поделиться снами с матерью и Малаккой, но присутствие в помещении посторонних, да ещё и умирающего, делало этот разговор невозможным. Тогда она просто занималась тем, что ей говорила делать мать. Впрочем, девушка обратила внимание на то, что черная жижа начала подниматься от сердца мужчины к его голове и уже находилась в районе шеи. И чем дальше жижа походила к голове, тем спокойнее и умиротворённее становилось поведение и дыхание умирающего. Но, похоже, то же самое замечали и более опытные ворожеи. И если Малакка уже повесила руки и наблюдала происходящее со стороны, то Энитра, всячески, но безуспешно пыталась этому человеку помочь.
Издали начали доноситься оживленные голоса и с каждым мгновением они становились всё чётче и чётче. Вместе с нарастающим гомоном стали слышны стук копыт и лошадиное ржание. Послышался резкий голос вояки – одного из тех, что не пускал Сельту внутрь общинного зала.
– Дорогу! Дорогу! – кричал он, и Сельте представлялось, как те двое увальней пытались разогнать толпу.
Вдруг, почти рядом с входом кто-то сошёл с коня, а следом за ним, кто-то ещё. Наступила абсолютная тишина, прерывающаяся топотом сапог, спешащих внутрь к ворожеям.
В проходе появились двое, сначала один мужчина среднего роста с бледно-зелёными глазами, лет тридцати с черными вьющимися волосами, но уже с охватившей висками сединой. Он был одет не как ополченец, а скорее, как некий рыцарь, хоть и не в полном комплекте доспехов. На груди этого мужчины было сюрко цвета охры с тремя соснами, почти такой же, как и у стражей. Пройдя достаточно глубоко внутрь здания, он обернулся и осмотрел всех взглядом. Стоявший старший милиционер вдруг вытянулся по струнке смирно и отсалютовал – его примеру последовали и остальные товарищи.
– Приветствуем Вас, герцог т’Эр Поэль! – произнёс старший.
Отвесив резкий знак рукой, герцог посмотрел сперва на Малакку, после на Сельту, потом на лежащего лесоруба и наконец, остановился на Энитре.
– Когда он сказал, что жизнь этого человека необходима герцогу Поэльскому, то я, к своему стыду, подумала, что он имеет в виду твоего кузена, Сиар. – Энитра оторвалась от больного и близко подошла к герцогу со странной улыбкой, вглядываясь в него.
– И я рад видеть тебя, моя дорогая, – сухо ответил высокопоставленный гость. – Парий сейчас в Нассе и ему не до дел простых смертных.
В этот момент из прохода вышел второй рыцарь. Он был моложе герцога, чуть старше Сельты, но весьма смазливый по её мнению. Высокий, с каштановыми волосами до плеч и игривыми карими глазами, бесстыдно разглядывающими Сельту. На нём был тот же комплект доспехов, что и на т’Эр Поэле, но накидка была уже небесно-голубой с черным вороном на груди, как у древнего монгеянского рода т’Эр Райтеров.
– Сержант, доложите герцогу обстановку, – произнес молодой гость, обращаясь к старшему ополченцу.
– Гм, – прочистил горло сержант, – Вчера вечером к нам пришло сообщение из одного поселения об очередном нападении тем безумцем. Мы, конечно же, немедленно выдвинулись туда, чтобы поймать преступника и доставить его в городскую тюрьму Поэля. Но, прибыв на место мы обнаружили, что безумец скрылся в чаще соснового леса, а его жертва была доставлена в другое, в Ведьмин Холм. Прибыв уже сюда, мы обнаружили большое скопление людей и ворожей, занимавшихся первой помощью пострадавшему. Первое время, пока горячка не сильно затуманила ум лесоруба, он успел нам описать как, кто и где на него напал, а после … он словно бы впал в какой-то бред, начал набрасываться на всех вокруг моля о смерти, тело его начало содрогаться в конвульсиях, отчего мы его и вынуждены были привязать.
– Эти ведьмы точно оказывали ему помощь, а не вредили? – спросил молодой рыцарь, который уже косясь на полумёртвого дровосека.
– Лорис …, – начал было т’Эр Поэль, но махнув рукой приблизился к умерающему.
– Знаете, хоть я и ненавижу всех этих демонических прислужниц, но с полной уверенностью могу заверить, что они и сами не понимали, что с ним происходит, – ответил сержант.
Т’Эр Поэль начал вести рукой по черным жилам лесоруба, дыхание которого уже почти сошло на нет.
– Что это такое? – спросил герцог у Энитры.
– Если бы я знала, то он был бы здоров, – ответила ворожея. – Уведи людей, они мешают мне с тобой общаться.
Герцог посмотрел на сержанта.
– Я дам вам знать, если вы понадобитесь.
Сержант отсалютовал и повел за собой всех милицейских, вскоре освободивших помещение. Теперь они остались впятером, не считая бедолагу на алтаре.
– И всё же, на что это похоже? – повторил вопрос герцог.
Энитра подошла ближе к телу и указала т’Эр Поэлю на место укуса.
– Мне кажется, что тот безумец заражен некой хворью, – она воткнула палец в чернеющую рану, отчего лесоруб ужасающе вздохнул, и показала герцогу жижу. – Он заразил ею этого несчастного, когда укусил его.
– Ты хочешь сказать, что это чума или какая-то другая болезнь? – поинтересовался т’Эр Поэль.
– Это больше похоже на магию, – прошепелявила Малакка, появившаяся из-за спины Энитры.
После этого комментария молодой рыцарь улыбнулся и покачал головой, а герцог перевёл взгляд на Сельту.
– Эта твоя дочь? – спросил он. – У вас одни и те же глаза.
Сельта почему-то засмущалась, видимо, из-за того, что эти слова были сказаны не абы кем, а самим герцогом Поэльским. Энитра же их проигнорировала и вытерла палец о тканевую рубаху лесоруба.
– Я бы не смеялась на вашем месте, молодой человек, – обратилась она к спутнику т’Эр Поэля. – Эта субстанция не похожа на те, какие я видела прежде. Я думаю, что эта хворь, либо очень древняя или забытая, либо появившаяся в нашем мире при помощи некого колдовства.
