Новое расследование его интригует. К ним в агентство обращается частный ботанический сад – кооператив ученых, изучающих гербологию, ботанику, флористику, магическое лесоводство и прочие науки, связанные с растениями, который открыл несколько лет назад оранжерею и выращивал редкие, экзотические или лекарственные виды. Оранжерея очень быстро выросла в размерах, превратилась в сад и приобрела в качестве посетителей не только простых магов, пришедших на экскурсию, но и художников, исследователей, учеников школ и практикантов. А еще, как оказалось, вредителей. Как и любая достопримечательность, оранжерея периодически страдала и от воров, и от вандалов, и от бюрократов. Но если воровством занимались авроры, а бюрократических дрязг можно было избежать при помощи связей или спонсоров, то с вандализмом дело обстояло сложнее. Конечно же, речь не шла о сорванном каким-нибудь не самым умным школьником цветочке и не о выбитых стеклах на верандах каким-нибудь ночным забулдыгой, которого потянуло «к прекрасному» в алкогольном подпитии. Вредительство, порой, было гораздо изобретательнее. Например, однажды кто-то из посетителей принес на себе какого-то редкого жучка, который моментально расплодился и погрыз ценные растения «с головы до пят». А в этот раз растения начали болеть. Вянуть и сохнуть по непонятной причине. Ученые, смотрители и служащие сада сбились с ног, разыскивая виновных, но так ничего и не нашли: ни насекомых-вредителей, ни яда в воде, воздухе или почве, ни магических вмешательств. И естественно, пришли в ужас от того, что существование всего сада поставлено под угрозу. Когда авроры не нашли в происходящем состава преступления, кто-то из энтузиастов исследовательской группы предложил руководству сада обратиться за помощью к знаменитому Сириусу Блэку и его необычному подходу к решению ситуаций. А Бродяге это оказалось очень кстати – новое дело не оставляло времени ни на воспоминания, ни на ненужные мысли, ни, периодически, на сон. Более чем выгодное подспорье, чтобы избавиться от навязчивого стресса.

Чете Эовелли Сириус поручает проверить магическую «составляющую» сада: сами растения, обладающие способностями, их взаимодействие друг с другом; заклинания и чары, которые применяются и применялись на территории, здании и самих питомцах; а также – артефакты, амулеты, обереги и технику, что использовалась и используется для работы. Даже если именно магия всегда была под жестким контролем при работе с растениями, нельзя исключать никаких вариантов.

Диксона Бродяга отправляет в родную стезю – бумажки. Все – от новых поставок до новых служащих, исследователей, спонсоров и меценатов. Не исключено, что кто-то или что-то намеренно или нет повлиял на состояние сада другими путями. Например, кто-то закупил некачественные удобрения или неправильно ухаживал за каким-нибудь сортом. Даже если эти варианты проверили в первую очередь, все они могли случиться и остаться незамеченными.

А сам он берет Митчелла к себе в пару и начинает проверять непосредственно людей. Сириус не знает, чутье ли это, но отчего-то подозревает, что дело тут скорее всего именно в каком-нибудь работнике, а не в магии или удобрениях. «Человеческий фактор» – уныло кивает Фрэнк, и поэтому Бродяга берет его с собой. Митчелл – приземленный, рациональный и недоверчивый до мозга костей. Он ставит под сомнение любое слово, и работникам сада приходится очень потрудиться, чтобы развеять их сомнения по поводу своей невиновности или непричастности.

Но Сириусу интересно не только это. Кроме официальных отговорок, гораздо полезнее, порой, послушать и сплетни. То, чем люди делятся между собой в полголоса, «на ушко», с осуждением или улыбкой, насмехаясь или поощряя. Но и тут им удача не улыбается – слухи, кто с кем спит, кто кого устроил «по блату» или кто кому сколько должен, слишком содержательны – проверять все займет уйму времени. И не факт, что зацепка будет именно тут. И все-таки, несмотря на недовольство Митчелла, Сириус выбирает парочку самых «нетривиальных» и обсуждаемых «закулисных» новостей и решает их изучить. Более прицельный поиск может оказаться продуктивным. Особенно тогда, когда Диксон и Эовелли возвращаются ни с чем.

Неделю они проводят в сборах информации, пока Бродяге не попадается хоть какая-то «ниточка». Митчелл презрительно фыркает, возводит «очи горе» и демонстративно отказывается понимать, какая связь между брошенным любовником одной из лаборанток и гибелью растений. А такая – Сириус прекрасно знает, что такое месть, и на что может толкнуть уязвленная гордость. Это – хоть какой-то серьезный мотив и подозреваемый. Поэтому Блэк без сомнений ухватится за него. А еще через пару дней будет ликовать – брошенный мужчина подарил горячо и страстно возлюбленной на прощание цветочек – и вот оно, то растение, что появилось здесь незапланированно. Очевидно же, что именно он и стал средоточием обиды и причиной болезни растений. Вот только подаренного цветка в затейливом горшке не оказывается на месте. На пару с лаборанткой Сириус осматривает почти все цветущие экземпляры, но ни он, ни она не могут распознать «гостя». Кто-то куда-то его пересадил. Или цветочек был волшебным, и сам спрятался.

Они выбиваются из сил, а недовольное фырканье Фрэнка и вовсе заставляет отчаиваться. Все, что Сириус может – отправить негативно настроенного сотрудника обратно в агентство – искать антидот от болезни, а сам снова раскладывает данные по полочкам. Если бы он мог распознавать растения так же, как отличает магов и магглов в теле собаки… А что? Это идея! Если, к примеру, взять какой-нибудь цветок, выращенный вне оранжереи, и попробовать сравнить его с больными растениями, будут ли у них различия? Не видовые – «аурические», возможно. Надо проверить – все равно других идей у него нет.

За цветком дело не стало – лаборантка говорила об орхидее, и Сириусу даже не нужно мотаться по магазинам в поисках – в зимнем саду мэнора наверняка такие есть. И Люциуса он даже не спросит, отвлекшись на препирательства с Сопливусом…

Оранжерея тиха, в зимней спячке, но и тут есть цветущие растения. Сириус осматривает большой застекленный павильон с постоянно поддерживаемыми атмосферными чарами и теряется от обилия густой зелени, пестрых листьев, жилистых стеблей и, порой, гастрономических изысков питомцев – он чуть не угодил в лапы какой-то разновидности плотоядной венериной мухоловки – но никак не может обнаружить простой фаленопсис.

«Что ты здесь ищешь, Сириус?» – тихий голос с легкой усмешкой заставляет его вздрогнуть и обернуться. Он вышел на небольшую «полянку» на пересечении дорожек, на которой – пара садовых стульев, столик и мольберт… с портретом Нарциссы.

– Здравствуй, Нарси… – он подавляет печальный вздох и подходит ближе. Картина в светлых тонах и простой раме из беленого дуба, находится на подставке. Полотно бледное, что-то акварельно-пастельное, и кузина на нем, в лучах утреннего солнца из окна мансарды, кажется тонкой, полупрозрачной, сказочной феей, которая вот-вот исчезнет. – Не думал, что ты… тут.

«А где же мне еще быть?» – смеется женщина. «Где, кроме своих любимых цветов? Здесь хотя бы не скучно».

– А собеседники в галерее? – глупо спрашивает Сириус и усаживается на плетеный стул. Встреча его ошарашивает – до этого момента он и не задумывался о портрете хозяйки мэнора – где он, писали ли его, «одушевлен» ли он. А все оказывается так просто…

«Помилуй. Они мне и при моей жизни надоели, а выслушивать их сейчас – выше моих сил», – усмехается она. «Иногда я гуляю, когда совсем скучно, но больше всего мне нравится здесь. К тому же, Драко не нужно будет меня искать, в случае чего».

– Ты… в курсе? – Сириусу неловко спрашивать. Хотя бы оттого, что они с сестрой любили друг друга. Даже если иногда и не понимали. А теперь он – в ее доме, он – замужем за ее бывшим мужем, он… спит с ним. Не та это ситуация, о которой можно легко говорить.

«В курсе чего? Что ты теперь замужем за Люцем?» – она прикрывает рот ладошкой, но легкий смех продолжает витать в воздухе. «Естественно. Это так забавно…»