Он поднимается следом за другом в спальню, достает бутылку огневиски, припрятанную за каминной полкой, и почти сразу на небольшом столике между кресел возникает пара бокалов, материализованная заботливой рукой эльфа.

– Давай сначала выпьем, Бродяга. А уж потом подумаем, что в очередной раз затеял Вуивр*, – Ремус мягко просит, наполняя бокалы. Смятение, которое сейчас испытывает Сириус, делу не поможет. Люпин все равно примет любое его решение, но сначала он хочет разобраться, просчитать все плюсы и минусы этой авантюры.

– Не о чем тут думать, Лунатик, – Блэк все еще злится, но падает в кресло и залпом глотает виски.

– Может быть. И я не собираюсь тебя в чем-либо убеждать, ты же знаешь. Просто хочу понять, зачем ему это, – Ремус отступает, дав волю растревоженному воображению Блэка, и не прогадывает – тот тут же начинает сыпать гневными тирадами и ехидными умозаключениями.

– …сбрендил на старости лет, пень трухлявый! – выдыхается он между порциями виски, и Ремусу удается вставить только одну ремарку, как проклятия начинают сыпаться с новой силой.

– Он всего лишь на пять лет старше тебя…

– Можно подумать, от этого у него ума больше! Да он…

Ремус снова улыбается, выслушивая оскорбления. Сириус вспыхивает как свеча, нет, как пожар на сеновале, и пока не выгорит дотла, все аргументы будут бессильны.

Ближе к концу бутылки, когда запал Сириуса наконец иссяк, Ремус укладывает его в постель и обещает поговорить об этом завтра. Похмельным утром Блэк будет мрачен, но донельзя логичен, страдая от головной боли и ненужного, по его мнению, внимания. Тогда-то Люпин и возьмет его «тепленьким». Это не хитрый расчет, просто ему кажется, что сейчас Сириусу не стоит быть настолько категоричным и скорым в своих суждениях. Определенно, стоит обдумать все это на трезвую и рациональную голову.

***

Как он и предполагал, Бродяга с утра выглядит бродячим псом, попавшим под вчерашний дождь. Но ему нужно было выплеснуть свое негодование, чтобы сейчас не вставлять в каждое предложение «Малфой» и «ублюдок».

– Гарри убежал на занятия? – Ремус рад, что смог проскочить мимо портрета миссис Блэк незамеченным.

Он варит кофе под утвердительный вздох, наполненный неподдельным страданием.

– Угу. У него началась стажировка в Аврорате. А ты, Лунатик, специально меня вчера напоил, – Сириус оглашает очевидное, не сводя пристального взгляда с Люпина.

– Тебе нужно было выплеснуть негодование, – Ремус встречает взгляд улыбкой, зная, что друг на самом деле не злится на него. – А сейчас нужно обдумать перспективы этого предложения.

Сириус молчит, долго потягивает кофе, но больше никак не реагирует, и Ремус поначалу пугается подобного настроя, а потом вспоминает то самое «двойное дно» любимого крестного Гарри.

– Ты же не думаешь, что он мог как-то узнать о твоих чувствах к нему в школьные годы, и именно поэтому сейчас делает это предложение тебе? – Ремус бьет под дых, фигурально выражаясь, но Сириус задыхается, торопливо отставляя от себя чашку.

– Это все было чушью еще тогда! Я сотню раз тебе говорил… – возмущается он, вспоминая старые споры с Лунатиком, а потом понимает, что тот сделал акцент только на последнем слове.

– Мне? Думаешь, если я откажусь, он кому-то еще предложит выйти за него замуж? – Сириус продолжает без перехода, а Ремус сомневается: не слишком ли рано выдал не последний из козырей?

– Определенно, – он просто пожимает плечами, предлагая выслушать его. – Сириус, он наверняка не знает и не знал о твоих чувствах к нему. О, согласись, что они были, какими бы ни были. А я соглашусь, что только я видел в них романтический подтекст. Но сейчас ситуация именно такова: он предлагает брак тебе. А вот почему и с какой целью, нужно выяснить в любом случае.

– Знаешь, Рем, что бы он ни задумал, я не собираюсь в этом участвовать, – Сириус говорит спокойно и абсолютно серьезно. – Я не собираюсь быть предметом для достижения целей.

– Я понимаю, Сириус, – Люпин вздыхает, но он и не думал, что Блэк согласится сразу. – И не настаиваю. Просто подумай об этом.

Остаток утра проходит в молчании. Сириус принимается за вторую чашку кофе, а Ремус размышляет над тем, каков будет следующий ход Малфоя. Ведь Люциус прекрасно знал, как отреагирует Блэк, и наверняка хорошо подготовился к долгой осаде этой «крепости». Он не мог не понимать, что его идею воспримут в штыки, а значит, продумал ситуацию на несколько пунктов вперед. Малфой всегда добивается своей цели – это Ремус знал очень хорошо, и к завоеванию Сириуса он подойдет со всеми возможными силами и способами.

***

Люпин не ошибается в своих выводах. При желании, должном уме и необходимом количестве терпения можно найти рычаги давления почти на любого человека. Но его поражает насколько тактично и продуманно действует Люциус. С одной стороны, почти подло, по-слизерински, с другой – вполне рационально и с выгодой для обеих сторон.

Выясняет он это через полторы недели, когда заглядывает к Сириусу на ужин. Друг задумчив, но боль во взгляде и неожиданная обида выдают его с головой.

– Сегодня здесь была профессор Макгонагалл.

– О… Это низко.

Люпин умолкает, но дает понять, что хотел бы знать детали их разговора.

– Он действительно собирается меня купить!

Сириус поднимается из-за стола и начинает тяжело ходить взад-вперед перед камином.

– Он предложил помощь Попечительскому совету? – догадывается Ремус, а Блэк раздраженно фыркает.

– Со всеми вытекающими. А профессор даже предложила стать нашим «душеприказчиком». Я не понимаю, неужели дела Хогвартса настолько плохи?!

Со злостью он хватается за голову, но если бы Ремус не мог понять его обиды. Он по праву чувствует себя оскорбленным. И он прав. С одной стороны. С другой же видит все это Люпин.

– Сириус… Давай попробуем взглянуть на эту ситуацию без эмоциональной составляющей, – Люпин откидывается в кресле, сосредотачиваясь на остановившейся фигуре. – Что, если это будут только деловые отношения?

Друг кидает на него недоуменный взгляд и усаживается в соседнее кресло. Похоже, теперь он точно готов к рациональному разговору.

– Ты забываешь, что Малфой – предприниматель, – начинает рассуждать оборотень. – И в свойственной ему манере, он, скорее всего, предлагает тебе именно взаимовыгодную сделку, нежели настоящий брак.

– Фикция, в которой он будет меня использовать! – Блэк взмахивает руками, но пока еще недостаточно сильно злится, чтобы перестать внимать голосу разума.

– Полагаю, что так, – кивает Люпин, соглашаясь. – Но он собирается платить за это. И не только деньгами. Посуди сам: да, дела Хогвартса не на высоте – он все еще восстанавливается после войны, как и многое в нашем мире. Но Малфой наверняка предложил Минерве не только деньги. Ты же знаешь, сколько у него связей и что он может сделать при помощи них.

– Я не собираюсь быть агнцем на закланье, Рем, – Сириус снова недовольно вздыхает, но у Люпина возникает странная, нелогичная надежда – очевидно, что все время с визита Малфоя, эмоции Бродяги были в смятении, и ни о какой меланхолии больше не может быть и речи.

– Ты переиначиваешь. Конкретно в этом случае, ты, а значит, и «светлая сторона», получаешь больше, чем он. Добиться былой значимости и места в Попечительском совете будет очень сложно. Не думаешь, что просто не выгодно прикладывать столько усилий, чтобы получить минимум? В том-то и дело, что новый статус откроет ему совершенно другие перспективы. Как и тебе, впрочем, тоже.

– То есть, ты уверен, что это – только сделка? – Сириус долго молчит, осмысливая сказанное.

– Уверен, что чистокровные семьи до сих пор заключают браки по расчету, и почему бы ему, представителю древнего рода, не сделать того же? – объясняет Люпин. – За твой счет он значительно восстановит свою репутацию и упрочит положение в обществе. И он согласен дорого за это заплатить. В конце концов, вы можете составить брачный контракт и внести и обговорить в нем любые пункты, какие тебе захочется.