Ему нужно быть внимательнее к Блэку. Подначивание в мэноре только об этом и говорит. Пес заведен, он не может не реагировать на Люциуса, на его слова, поступки, прикосновения. На жар, что моментально разливается между ними, стоит их телам оказаться в опасной близости друг от друга. А еще Люциусу стоит признать, что он гораздо сильнее подвержен этой связи – он, кто чуть ли не с рождения носит маску, прячет и контролирует свои эмоции на инстинктах. Но в этот раз тотальный контроль начинает нешуточно сбоить. Например, когда Блэк забывается на миг и тянется к нему, бессознательно повинуясь притяжению связи. Когда ловит его взгляды и отвечает такими же. Когда стоит плечом к плечу, и Люциусу даже не нужно сомневаться в том, что, оступись он, и Блэк тут же поддержит. Когда Сириус сбегает на Гриммаулд-плейс, а Люциус ворочается до утра в холодной постели один…

Но опять-таки, Малфой знал, что по нему ударит больше – он был инициатором и он почти вынудил. Он был и есть заинтересован больше всех. Ему это нужно, и для магии это – самая благодатная почва. А в случае Блэка – он – всего лишь пассажир поезда, который несется в бездну.

Блэк сбегает от него больше чем на неделю, и с каждым днем Люциус злится все сильнее и сильнее. Заявленная «пара дней» превратилась в пять, потом в восемь, а потом у Малфоя кончается терпение. Он готов отправиться к Поттеру лично, раз тот игнорирует его сов, а Люпина высмеять за неумелое вранье о том, что если бы с Блэком что-то случилось, они бы уже давно об этом знали. Да, Пес – не маленький мальчик, но Люциус волнуется не за него, а за обязательства, которые он должен перед ним выполнять.

Сириус возвращается на девятый день. Эльф сообщает, что супруг сразу проследовал в спальню, и Малфой оставляет свой завтрак. Блэк – в ванной, торопливо машет палочкой перед зеркалом, но Люциус все равно успевает заметить, как с лица исчезает синяк под глазом и припухлость в уголке губ.

– Что, Блэк, пустился во все тяжкие? – он зол достаточно и уже достаточно взбешен, чтобы щедро этой злостью поделиться.

– Давно не виделись, Малфой, – криво усмехается Сириус. – Еще бы столько.

– Даже не надейся, – шипит он сквозь зубы, и Пес тут же занимает оборонительную позу – подбирается и складывает руки на груди. – Я, кажется, оглашал тебе свое расписание на ближайшие недели, и ты, кажется, прекрасно его слышал…

– А, так вот в чем дело, – Блэк расслабляется и имеет наглость ухмыляться прямо ему в лицо. – Дело в договоре, а я-то, наивный, думал, что ты переживать за меня будешь.

– Даже не надейся, – повторяет Малфой, и Сириус снова не дает ему перейти к более серьезным угрозам, делая широкий шаг навстречу.

– Знаю. Но меня действительно задержали неотложные дела. Раз я обещал – можешь тащить меня, куда хочешь, – он не делает ему одолжение, он говорит серьезно и все еще слегка улыбается. – Но это не значит, что у меня не может быть времени для себя. Я не подряжался сидеть подле твоей мантии круглые сутки.

– Именно. Но все равно умудрился нарушить наш договор, – Люциус медленно успокаивается и внимательно смотрит в лицо мужа – на том крупными буквами написано, что от него что-то скрывают. – Где ты был?

– О, давай без сцен ревности, – Блэк фыркает, оттесняет Малфоя с прохода и уходит в столовую.

Эльфы сервируют тарелки напротив Люциуса, и вот теперь-то Пес от разговора не сбежит.

– Блэк, я не повторяю дважды.

– Ты уже это делаешь, Люциус, – ехидничает тот беззлобно и все так же лукаво смотрит в глаза. – Забудь. Все, что мне было нужно, я сделал. И в ближайшее время пока отлучаться не собираюсь.

– Значит, не скажешь? – Малфой кривится, но все еще не угрожает, предпочитая, чтобы Блэк сам говорил.

– Это не имеет никакого отношения к тебе. Да и я хотел лишь удовлетворить свое любопытство. Ничего серьезного, – он с аппетитом принимается за сосиски, а Люциус вдруг понимает, что к нему только что вернулось чувство вкуса – девять дней ощущения были лишь на четверть такими, как должны быть. И только с возвращением супруга, наконец, стали полными. И понял он это только сейчас, когда Блэк снова появился перед глазами. Чертова связь!

– Блэк, я прощу тебе подобное только один раз. Потом – пеняй на себя, – не хочет говорить – так Люциус вполне может и сам все выяснить. Особенно, теперь, когда почти успокоился.

– Да, да, напугал, – Сириус быстро скучнеет, но тут же вскидывается. – Хотя, нет, Малфой, пугать будешь кого-нибудь другого – у меня появилась еще одна идея.

– Блэк, тебе никто не говорил, что ты – мазохист? – Люциус прекрасно знает, что и ножом для масла можно причинить достаточно боли. Очень по-плебейски – как раз для шелудивого пса.

– Нет, ты – первый, – Блэк продолжает скалиться и встает из-за стола. – Но, так и быть, об идее я тебе расскажу. Когда доведу ее до ума. А сейчас я иду в Министерство. Вернусь после обеда и – весь твой.

Судя по тому, что к кофе притронулся лишь раз, то он явно будет продолжать свой завтрак в другом месте. А не здесь, где Малфой, и от которого он сбегает. От Малфоя, у которого руки чуть подрагивают от подавляемой ненависти. От Малфоя, который легко сменяет милость на гнев и с удовольствием превратит в жизнь все свои угрозы. От Малфоя, который никогда не сможет исключить возможность того, что Блэк однажды от него сбежит окончательно. И от Люциуса, который замирает на словах «весь твой», не может отвести взгляда от ловких пальцев, порхающих над тарелкой, и губ, которые коротко облизывает юркий язык.

Блэк уходит, так и не узнав, что памятный скандал имел продолжение в прессе, которая каким-то образом узнала о случившемся, и теперь они оба влипли. Но Люциус надеется, что тот же Поттер или еще кто-нибудь очень быстро донесут до него эту информацию. И вот на помощь Люциуса он может не рассчитывать. Но Блэк справляется и сам – с присущим Малфою изяществом. Он продолжает стоять на своем в интервью, напоминает о бессмысленности ворошить прошлое, и особо подчеркивает, что никто и никоим образом не попирал память погибших. Он повторяет это всем и каждому с силой и чувством, и совсем скоро затыкает журналистскую братию с ею же раздутым скандалом. А Люциус опять поражается – Блэк – не манипулятор, но он прекрасно знает, где и как нужно применить всю свою силу, чтобы достичь результата. Силу своей славы в конкретно этом случае. А еще он очень быстро заставляет прессу забыть о скандале, создав другой – сказав, что собирается открыть собственное дело. Он хочет заняться частным сыском и уже в конце года может приступить к работе.

Заявление шокирует всех, а Блэк лишь улыбается, говоря о том, что после войны нужные навыки есть у многих, но в Аврорат пойдут далеко не все, а вот ему будет гораздо легче заниматься благим делом, не завися от Министерства. Он легко говорит о том, что прошел военную подготовку, что подкован, как в магических, так и в маггловских законах, а еще, что ему уже очень давно надоело сидеть сложа руки. И конечно же, только от такого авантюриста, как Блэк, они и могли этого ожидать.

Публика приходит в восторг, а Малфой – в ярость. После того, как Блэк, все так же улыбаясь, нагло врет о том, что «дорогой и любимый» муж с радостью поддержал его начинания. Да он впервые об этом слышит! И бесится еще больше от того, что Пес даже не предупредил об интервью для газеты, заставив подавиться утренним кофе и кашлять чуть ли не до посинения.

– Блэк, я сломаю тебе руку! Ты в своем уме?! – не сдерживается он, когда Сириус вкрадчиво хлопает его по спине, продолжая лыбиться.

– Был бы в твоем, то так бы всю жизнь и загибался в лизоблюдстве, снобизме и ханжестве, – фыркает тот в ответ, возвращаясь на свое место. – Думаю, объяснять, почему я не поставил тебя в известность заранее, не надо?

– Вот именно! Это совершенно идиотская затея! – он бы смог его переубедить, надавил бы, пригрозил, но не допустил бы этого позора.

– Это только твоя точка зрения, – спокойно говорит Сириус. – И кстати, тебе вообще грех жаловаться: не ты ли хотел прославить свой род? Пожалуйста – ты снова у всех на слуху благодаря мне.