Гостиная друга встречает его громким карканьем и полной разрухой – повсюду разбросаны вещи, мебель в беспорядке, а на полу – земля из опрокинутых цветочных горшков и битое стекло.

– Да успокойся же ты, глупая птица!! – гнев Снейпа растекается подобно Амазонке в сезон дождей, по всему дому: книжные шкафы и лестница, ведущая в спальни на втором этаже, начинают негромко скрипеть, обилие стелкотары – плаксиво позвякивать, а мягкий коврик у входной двери чихает от пыли.

Люциус прицыкивает на птицу и ситуацию, вытаскивает из волос простенькую серебряную заколку в виде листа кувшинки и протягивает ее вороне. Та же, до этого громко возмущавшаяся и хлопающая крыльями, вмиг оказывается на его руке. Усаживается, перебирает лапами, разглядывает крохотный бриллиант в виде капли воды на листе, а потом оборачивается к Малфою. Смотрит так, как будто спрашивает, можно ли взять украшение. Люциус хмыкает, улыбается и позволяет.

– Бери-бери, только прекрати сводить с ума моего друга.

– Нечего делать ей подарки! – Северус шагает навстречу, и ворона тут же перелетает на высокий шкаф, укладывает свое сокровище на лапу и делает вид, что больше совершенно не интересуется происходящим.

– Ну-ну, Северус. Ты с вороной не сладил? – Люциус поправляет диванную подушку и вольготно устраивается напротив стоящего друга.

– У нее на лапе кольцо с защитным барьером. Люпин знал, на что шел, – Снейп небрежно взмахивает руками, заставляя вещи возвратиться на свои места, и усаживается сам.

– Так это его ворона? Что я пропустил? – Малфой не помнит, чтобы зельевар по собственному желанию пересекался с оборотнем.

– Ничего особенного. Эта припадочная, – со шкафа слышится недовольное «кр-ра!», – у меня, так сказать, в залоге.

– В залоге чего? – Люциус устраивается поудобнее, готовясь к занимательному рассказу.

– В залоге от инициативности оборотня, – поясняет Снейп. – Он, видите ли, считает своим долгом накладывать совершенно ненужные заклинания на вещи, которые продает. Гриффиндорская глупость в действии – ничего необычного.

– Кажется, от вороны не меньше проблем, чем от оборотня, – Люциус продолжает посмеиваться, не стремясь увести друга от темы, пока эльф накрывает на низенький столик чай и десерт.

– Именно. Она стащила у эльфа кусок зефира. И как только умудрилась? – на этот раз карканье под потолком звучит с удовлетворением и почти сарказмом. – А потом устроила погром…

Северус недовольно хмыкает и делает несколько усталых глотков, расслабляясь в кресле.

– Хотя не могу сказать, что он не предупреждал о такой реакции… – зельевар долго молчит, а потом замечает заинтересованный взгляд Малфоя. – Чтоб ты знал: мы не обсуждали с Люпином ваш брак. Если сие мероприятие все еще можно так называть.

Снейп недовольно морщится, а Люциус снова усмехается.

– Отчего же? Мне было бы интересно его мнение. И от его помощи я бы не отказался, – Малфой делает несколько мелких глотков из белой фарфоровой чашки с кроваво-красным ободком и продолжает следить за реакцией.

– Помощи в чем? В том, как лучше носиться с этой чертовой Псиной как с писаной торбой? – яда в словах Северуса хватит, чтобы переплюнуть гадюку. А еще Люциусу кажется, что яд этот поделен между Люпином и Блэком строго поровну. И это еще не подозрительно, но уже не укладывается в определенные Малфоем рамки поведения Одмины.

– Ну ты же всегда говорил, что оборотень был самым благоразумным из их четверки. Почему бы и не попытать счастья? – Люциус оглядывается на ворону, но та делает абсолютно безучастный вид и продолжает развлекаться с заколкой.

– Это без меня, – Северус категорично складывает руки на груди, но Люциус и не думает настаивать.

– Хотя без твоей помощи мне не обойтись. Помнишь, ты рассказывал о разработках зелья против забвения? – Малфой наконец перестает терзать чашку, а взгляд Снейпа становится острым, когда тот медленно кивает. – А есть ли что-нибудь с обратным эффектом?

– Естественно, есть, – подтверждает зельевар и тут же сосредотачивается. – Тебе для чего?

– Магглам-конкурентам, – Малфой пожимает плечами, не видя в этом ничего предосудительного. Даже если он немного лукавит – в случае чего, на допросе с веритасерумом Северус будет говорить только то, что услышал. Хотя его и предупреждать не надо о том, что Темный маг может найти этому зелью гораздо более широкий круг применения. – Ничего серьезного. Просто хочу, чтобы они были немного рассеяны на предстоящих переговорах.

И вот тут он действительно не врет – ему не нужно больше. Если зелье придется пускать в ход, то даже самого минимального воздействия хватит для того, чтобы «конкуренты» потеряли интерес к тому, что принадлежит Люциусу.

– Хорошо, я пришлю тебе его, как будет готово, – Северус расслабляется и снова кидает недовольный взгляд на притихшую птицу. – Что с вашим договором?

– Как ты и предполагал, пункт о «совместном» наследнике Блэк отстаивал как мог, – Люциус не может сдержать торжествующую ухмылку. – Это посулило мне ряд выгодных пунктов. Не то, чтобы я не хотел больше детей, но Драко мне хватает с избытком.

– Что такое? Сын решил пойти против отца? – сарказм Снейпа заставляет приподнять уголки губ.

– Определенно, Драко не в восторге от моей затеи. Определенно, дело не только в нежелании заполучить двоюродного дядюшку в отчимы. Но мне нравятся его попытки – пусть старается, – Малфой кивает сам себе – он действительно не видит в этом проблемы – при определенных обстоятельствах и его «палки в колеса» могут стать «тростью для инвалида».

– Ты задался целью жениться или превратить собственного сына во врага? – а вот скепсиса Северуса он совсем не разделяет.

– Ни то, ни другое. Я собрался прославить род Малфоев, – в словах Люциуса, как обычно, ни тени сомнений, но если бы Снейп не знал, на что тот горазд.

– В который раз уже? – негромко бросает он в спину удаляющегося без прощаний друга. Он давно ничему не удивляется – самомнением Малфоя можно свиней откармливать.

***

Кавардак, устроенный вороной, еще долго напоминает о себе. Полвечера Северус ищет оторванную злостной пернатой хулиганкой пуговицу. Не помогает ни простое акцио, ни поисковые заклинания посложнее. Похоже, то, что она присвоила себе, не подлежит возврату ни по каким магическим законам. А ведь пуговица была от его любимой жилетки – теперь придется перешивать весь набор.

Но и плюсы ее пребывания в доме зельевара все же нашлись: как он и обещал оборотню, ворона таки поучаствовала в его экспериментах. Конечно же, без изуверств, хотя о них Северус в процессе не раз вспоминал. Для начала ему были нужны перья – всего парочка, и этот ингредиент был самым легкодоступным не только в любой лавке, торгующей материалами для зельеварения. Все дело в тонкостях их получения – остаточный след воли владельца – потерянные естественным путем или добытые насильно не подошли бы. Не в зельях, управляющих сознанием животных. Поэтому найти птицу, добровольно расстающуюся со своими перьями, оказалось нелегко. Еще сложнее – смирить собственную гордыню. Если бы только это была не ворона Люпина. Снейп более чем уверен, что просить любую другую птицу ему бы не составило такого труда. И искренности. Но Кларисса смотрит насмешливо, не верит ни единому слову о том, что ему нужна только пара, а она получит столько «сокровищ», что не сможет подняться с ними в воздух. Северус терпит, и терпит, и терпит. Из последних сил заставляет себя не повышать голос и почти отчаивается, когда ворона склоняется над котлом. На его недоверчивый взгляд она отвечает своим – внимательным, но все же вытаскивает из оперения крыла несколько черных частей своего «одеяния». А Северус сжимает зубы – сделка есть сделка, но ворона опять проявляет свой характер, отказываясь ото всего, что он ей предлагает в качестве награды за свои «мучения». Смотрит на него теперь почти обиженно и весь вечер проводит на своем насесте в самом темном углу маленькой кухни дома зельевара. Естественно, Снейпу не до нежных порывов вороньей души – о ней он забывает уже через пять минут, придя к выводу, что характер питомца повторяет характер хозяина.