***
Вот уж он бы не подумал, что София и Северус устроят ему такой день рождения. Никаких шумных празднеств, гостей и именинного торта. С самого утра у него падает давление и хлещет кровь из носа, а вместе с кровевосполняющим зельем ему дают еще одно, и Гарри погружается в сон. Он хочет очнуться и отругать их за самоуправство, но вместо этого, когда сознание немного проясняется, но так и не позволяет ему прийти в себя, он чувствует пустоту. Как будто что-то важное покинуло его навсегда и больше никогда не вернется. Как будто его лишили сердца, смысла жизни и способности дышать – и все разом. Он очень долго отгоняет от себя это ощущение. Пытаясь разобраться и понять, что произошло, а потом его действительно осеняет – усыпили его не просто так – наверняка София и Северус решили, что ему уже можно… родить. И как только он это предполагает, то тут же чувствует, что пустота эта – в животе. От того, что его прооперировали, а ребенка извлекли… И вот теперь у него есть новая причина для страха – а как же малыш? Да, мадам Палитэ говорила ему про магический кокон, в котором будет находиться ребенок, про сложное и сильное волшебство, которое вместо родителя будет выхаживать малыша, но Гарри не может не волноваться. Все ли с ним хорошо? Как он себя чувствует? Какой он… Этими вопросами он доводит себя до изнеможения, и сознание снова уплывает в мягкую вату сна, а когда возвращается, то аврор чувствует, что его ребенок рядом с ним. Наверняка возле кровати, и это моментально успокаивает его хаотично мечущиеся мысли.
Он не чувствует своего тела, не чувствует смены дня и ночи, впервые за все эти месяцы его не тошнит и у него не болит спина. Вокруг него только мягкий приглушенный свет, тепло и ощущение родного сердца рядом. И это просто непередаваемо… Он не знает наверняка, но подозревает, что София каким-то образом соединила их, как они были соединены в теле Гарри, и именно поэтому он может слышать чужое дыхание рядом, редкие звуки слабого тонкого голоса и глухой равномерный ритм, частенько попадающий в его собственный. Это такое счастье, что Гарри готов провести так сколько угодно времени в ожидании, когда его разбудят и он все увидит своими глазами. Вот это ожидание не тяготит вовсе. Да и помимо прочего, ему совсем не скучно – очень часто он слышит чужие голоса. Отдаленно, как сквозь вату, но вполне отчетливо и полно – со всеми эмоциями и смыслами, что они передают.
Ремус и Сириус появляются одинаково часто. Сириус рассказывает о своих делах в агентстве, о своих странствиях в Африке, о приключениях, что с ним происходили за всю его жизнь. О проказах и шалостях в школе и о своей жизни с матерью, отцом и братом. Гарри кажется, что если бы Сириус был хоть немного поусидчивей, он бы мог написать такие мемуары, что стали бы бестселлером на долгие года. Надо будет ему предложить – может быть, когда он станет совсем дряхлым старичком, у него останутся для этого силы.
Сириус также говорит и о Люциусе – не смущаясь, ничего не скрывая и без капли лжи. О своих чувствах, о своих волнениях, о своей боли и своих надеждах. О том, что могло бы сложиться, но они плохо стараются. О том, что не пытаются понять и что слишком уперты. О том, что слишком часто жалеют о несущественном и забывают о главном. Сириус грустит, но вместе с тем в нем слышна уверенность – крестный обязательно разрешит все свои вопросы и проблемы, что остались между ним и его мужем.
Ремус приносит ему полевые цветы. От них легко щекочет в носу, но так, вместе с приоткрытым окном, у Гарри создается впечатление, что он лежит на лужайке за домом – щурится на солнце, вдыхает полной грудью и иногда слышит жужжание пчел, пролетающих над его головой. Ремус тоже ему рассказывает занятные истории: о необычных предметах в его лавке и не менее необычных покупателях, о его жизни в стае и некоторых оборотнях, с которыми он общается до сих пор, об обстановке на Гриммо и ее обитателях и, конечно же, о Снейпе. Он легко, но немного задумчиво усмехается, рассказывая, что зельевар, по всей видимости, взял над ним своеобразное шефство после смерти Клариссы и по собственной воле отменил бойкот, что устроил еще в Кении. А еще зачем-то каждый раз спорит с мистером Муном, даже по пустякам, а в присутствии Ремуса всегда безбожно критикует итальянца. Гарри в ответ очень хочется ехидно усмехнуться и погрозить мистеру Снейпу пальцем, пеняя на то, что он пытается обхитрить не только оборотня, но и самого себя, а потом посмеяться от души – милый, добрый, любимый их Ремус, похоже, безумно счастлив от такого внимания.
Кстати, Северус и Люциус тоже его навещают. Гораздо реже всех остальных и не так надолго, но и они разговаривают с его полубодрствующим сознанием. Зельевар вываливает на него голые факты о состоянии самого аврора и о его ребенке. О том, какой сегодня день, сколько еще продлится реабилитация, какие зелья в него вливают через капельницу и какие чары к нему применяют. Что еще нужно будет сделать после того, как ему позволят очнуться, и что он должен будет сделать сам – навсегда запомнить, что глотать какие-либо неустановленные зелья на задержаниях строго запрещается. Гарри только фыркает – он прекрасно это знает! И переключается на Люциуса.
Люциус приходит извиняться. За то, что не принял его сразу. За то, что не поверил и оттолкнул. За то, что сомневался в способностях Гарри. Искренне объясняет, почему это сделал – только из-за страха за самого Поттера. Тому и так доставалось всю его жизнь, с самого младенчества, и Люциус не хотел, чтобы Гарри снова страдал. Да, это сейчас похоже на двуличие, но Малфой уверен, что тот его поймет. Даже если не простит.
Он извиняется за Драко – за то, что своим страхом поневоле удержал сына от принятия правильного решения, повлиял на его чувства. И вот уж это – совершенно пустое – Драко все равно теперь с ним. А еще Люциус извиняется за Сириуса. За то, что все это время, с самого первого появления Малфоя на Гриммаулд-плейс, они только и делали, что доставляли им всем беспокойство. Люциус говорит, что причинил крестному боль, но это – только одна из причин, почему они не могут прийти к пониманию. Он извиняется и за это – за то, что недопонимание они так и не могут преодолеть. Малфой предполагает, что скорее всего, после того, как Гарри очнется, они все-таки подадут на развод… Об этом он говорит с болью и с такими сильными подавляемыми чувствами, что Гарри не может не поражаться. А потом Малфой и об этих чувствах рассказывает – о том, что связь оказалась «строгим ошейником», и она не позволит им спокойно жить друг без друга. И Люциус сдается – он больше ничего не может сделать для них – каким бы искренним он ни был с Бродягой, что бы ни пытался до него донести или чем поделиться, все это будет не принято, не понято. И он жалеет об этом. Они загнали себя в тупик, и единственный выход из этого тупика – повернуть назад. Пойти обратной дорогой и вернуться к тем отношениям, что были у них до свадьбы. Гарри очень хочется с ним поспорить – он почти уверен, что Сириус, в конце концов, найдет другое, правильное решение их проблемам. А еще очень хочет своего крестного стукнуть – за то, что довел до крайности, ждал слишком долго и слишком много упирался. Разве сам Гарри не был для него примером? Он-то четко сказал Драко о своих чувствах и желаниях. А Ремус? Ремус ведь тоже не лукавил в отношении зельевара – так отчего же Сириус все ходит вокруг да около? Чего боится, смущается или не может простить? Что бы это ни было, но Гарри уверен, что крестный все-таки не сдастся так просто – уж точно не разведясь.
А еще, помимо них, друзей и близких, с ним почти постоянно находится Драко. Сидит рядом, держит за руку, дремлет под боком после полудня тоже рассказывает о происходящем вокруг: о малыше, об их состоянии здоровья, о домочадцах – обо всем, начиная погодой и заканчивая предложением Крама руки и сердца Миллисент… Он читает ему утренние газеты с последними новостями, заумные труды об арифмантике, которыми с ним поделилась Гермиона и от которых Гарри очень быстро засыпает, и художественную литературу магглов, что удивительно – от Твена и Кэрролла до Конан Дойла и Толкиена. Вот уж Гарри бы не подумал, что Малфою нравятся маггловские писатели, но Драко усердно перерывает библиотеку Гриммо и находит свои любимые истории.
