Как он и предполагал, ничего в этом путешествии опасного нет. Скалистая местность, холодный разряженный воздух, белые шапки вершин в вышине и сочная до рези в глазах, зеленая, короткая трава под ногами. Яркое солнце, редкие нежные цветочки меж камней, поразительные в своей красоте виды – просто чудесная приятная летняя прогулка. И еще лучше она становится, когда к вечеру Сириус натыкается на ветхую хижину на почти отвесной скале. Вот! Ему даже не придется ночевать под открытым небом и под согревающими чарами – стоило ли вообще переживать?
Хижина оказывается обитаемой. Притулившейся одной стеной к скале, собранной из тонкого бревна, и под низкой крышей. В синих сумерках Сириус стучит в ветхую дверь, связанную из прутьев и оббитую шкурой горного козла, и на порог к нему выходит старая ведьма. Косматая, увешанная гроздьями блеклых бус, в цветастом фартуке и меховой жилетке. С длинными костлявыми пальцами и внушительной бородавкой на горбатом носу. Нет, скорее древняя. И действительно – ведьма, потому что стоит только Сириусу рот раскрыть, как женщина тут же его перебивает хриплым, грубым голосом.
– Так и знала, что придешь… Ну заходи теперь.
И Бродяга просится на ночлег, а ведьма только усмехается, подергивая обвисшими щеками.
– Нечасто у меня тут гости. Скучно порой… Спать на пол ляжешь и разносолов у меня нет.
Сириус благодарит за помощь и увещевает, что в еде не притязателен.
– Знаю, – бурчит в ответ старушка. – Шатался по помойкам ты вдосталь… Но у меня еды много, голодным не оставлю.
Бродяга удивляется, но снова не успевает спросить.
– Вижу… Вижу все про тебя, как на духу. Про тебя и судьбу твою вижу. Садись, потешь бабку беседой да поешь, а потом, может, и погадаю тебе, если не помру раньше…
Она ворчит себе под нос, споро управляется с мятой жестяной посудой и глиняными горшками возле самодельного очага в центре небольшой комнаты, а Сириус смиренно усаживается к огню и предпочитает молча наблюдать и делать выводы. Наверняка у старушки дар – прорицательницы или ведуньи, а здесь, вдалеке от мирской суеты и за столько лет, она развила свои способности. От скуки ли или с какой целью, он гадать не возьмется, но это ведь только ее дело. Сириус должен быть сначала благодарным за ночлег и интересную встречу, а потом уже – подозрительным.
Снаружи хижины быстро сгущается тьма, а помещение вокруг них быстро заполняется запахами мясной похлебки, парами чадящих свеч с ладаном и ароматом крепкого терпкого чая, настоянного на травах. Бродягу немного ведет от этого «букета» и разряженного воздуха, от тепла огня и мягкой подстилки под ногами, от усталости и длинных теней под потолком хижины, которые отбрасывают пучки высушенных трав, связанных в гирлянды.
– Знаю, – кряхтит старушка, усаживаясь напротив него через огонь. – Спросить хочешь: отчего ведьма да сбежала сюда – от людей да над пропасть. Оттого, что судьбы у всех разные и складываются они по-разному. Кому-то – и рай в шалаше, а кому-то – и одному – мил не будешь. Я свою судьбу выбрала и жалеть ни о чем не стала. А вот ты… А вот ты еще мечешься – из огня да в полымя. Ходишь вот… над пропастью, и ничего-то не боишься… ничего-то тебя не берет…
Она с удовольствием раскуривает трубку, недолго кашляет, а Сириус вспоминает, как бывал у шаманов Южной Америки – в каждом племени был свой ритуал, но все они были до боли похожи – сначала накормить, а потом направить на путь истинный.
– Хочешь ведь, чтоб про судьбу-то твою рассказала?
Ну точно, вот оно.
– А вы ведь и так уже все обо мне знаете, – усмехается он и с благодарностью принимает вторую трубку с самодельным пахучим табаком.
– Так то – страху нагнать, – смеется старушка. – Дар-то у меня и правда есть, а вот если подробностей хочешь о будущем, так я карты буду раскладывать…
– И в шар хрустальный смотреть… – поддакивает Сириус и «плывет» дальше – табак оказывается весьма крепким и легко туманит голову.
– На кой мне шар? Карты мне никогда не врали… – бурчит ведьма и достает потрепанную колоду из-за пазухи. – Ни про беды, ни про радости. Ни про чужие, ни про собственные. Ну так что, спросим их, юродивых?
Она вдруг цепко смотрит на гостя и хмурится, а у Сириуса и так не было никакого желания сопротивляться с самого начала – только от таких вот шаманок правду и узнаешь. Горькую, неприкрытую, болезненную и всю – о себе. Поэтому он только кивает, а ведьма приказывает ему.
– Тогда садись ближе, – она указывает место возле себя. – На колени да чтоб огонь по правую руку от сердца грел. Ночь-полночь скоро станет, да мы быстрее управимся… Стряхни-ка трубку в очаг…
Он выполняет ее указания, а старушка, приподнявшись, выдергивает из гирлянды на потолке пучок травы и бросает в огонь. А потом начинает раскладывать карты на коврике между ними и неразборчиво бормотать себе под нос. Хмурится, морщится, метко сплевывает в сторону очага и поднимает на Блэка пристальный взгляд.
– Вижу… Вижу, что дел много сотворил: и плохих, и хороших. Многих обидел, многих любил… Спас дитя от душегубов, а потом среди людей пропадал, собакой обернувшись…
Вот тебе и на, вот тебе и шар хрустальный. Сириус точно знает, что она к нему никаких чар не применяла, да и в хижине самой – ни проблеска – он чувствует это, и ее забористый табак тут совершенно ни при чем. Дар. У нее определенно есть очень сильный дар провидицы, а старушка, меж тем, продолжает свои предсказания.
– Вижу, что и правда над пропастью ходишь… Да не один – тащишь еще одного за собой на магической привязи… Ниточка эта уж больно тонка стала – порвется буквально на днях, и вот тогда не удержитесь вы… Точнее, ты-то удержишься, сильный ты да несгибаемый, а вот тот, за твоей спиной – да в самую пропасть – не спасти, не удержать… Помрет он…
И Сириуса от этих слов окатывает ледяной волной. От слов, от внимательного взгляда, от карт, что не с тузами и пиками, а с изображениями смерти и солнца, королей и крови… Странные карты, и на таро не похожи.
– А вот дите родилось… Сильное будет – папаш за пояс заткнет. Недаром столько сил в него вкладывали…
– Подождите… – Бродяга еле сглатывает ком в горле. Да, он верит этим предсказаниям! Они у него всегда сбывались! – То есть, как помрет?
– А тебя только способ интересует? – фыркает старушка. – Или как долго мучиться будет? Ну так вижу я, что нитка эта душит его. За шею схватилась да сердце запеленала. Задохнется он, как висельник над пропастью… Всего и делов-то… А дитятко…
– И что мне делать? – прерывает он ее, а ведьма только снова злобно усмехается.
– А по-твоему, карты все ответы знают? Или судьбой твоей управлять могут? Так если ты – своей судьбе не хозяин, так они и рады бы тебя со свету сжить! Зависит от того, как я их слова прочитаю…
– Врете вы…– разочаровывается он.
– А с чего бы мне? Или мне тебе напеть про славу земную да любовь до гроба, чтобы верил? – отвечает она. – Я тебе как есть говорю. Коли сам своей судьбой управляешь, так сам свою жизнь и строишь. Коли хочешь быть слепым, так никогда и не увидишь, а коли веришь себе, так горы свернешь. А карты эти… они всегда прописные истины говорят. О которых люди на раз забывают…
Она снова собирает карты в колоду и теперь молчит – то ли ожидая его реакции, то ли собираясь еще раз разложить пасьянс и еще что-нибудь выяснить про Бродягу. Но ему, кажется, уже хватит. И предсказаний, и сомнений.
– Ну чего? Напугала я тебя? И спать теперь не будешь? – она смеется, почти не смотрит на карты, раскладывая их по давней привычке – наверное, в прошлом она не раз поражала людей своим искусством.
– Напугать меня сложно, – слабо улыбается Сириус в ответ. – Но можно. А спать – буду, дел у меня завтра много.
– Спи, спи… – поддакивает старушка и расстилает ему одеяла недалеко от огня.
И Блэк и правда довольно быстро засыпает. Вот только во сне он видит один и тот же кошмар, повторяющийся по кругу – Малфой падает в пропасть за порогом этой хижины, а Бродяга каждый раз не успевает схватить его, протянуть руку, удержать на месте… Притянуть ближе или кинуться следом – кошмар обрывается на пике ужаса и начинается заново. И Сириус ни проснуться от него не может, ни изменить. До самого утра он ворочается в тщетных попытках спасти Малфоя, а когда все же просыпается, то с болезненной четкостью понимает, что не должен допустить этого. Ни наяву, ни метафорически. Соврала ли ведьма или сказал правду, но он точно не позволит этому случиться. Он не раз грозился убить Малфоя, но он точно сделает это не при помощи связи.
