– Жаль, – кивает Блейз вместо Милли. – Жаль, что ты не видел его без «косметики», тогда может и смог бы.

– Да, жаль, – подхватывает Булстроуд. – Жаль, что ты не знаешь, какое имя он выбрал ребенку.

– Жаль, что ты не почувствуешь, как малыш пинается, – Забини продолжает этот спектакль. – Или это у Поттера в животе бурчало?

– Тебе показалось, для этого еще рано, – усмехается Милли. – А еще жаль, что наш друг не позаботится ни об одежде, ни об игрушках, ни о детской для малыша, потому что Поттер об этом напрочь забыл…

– Замолчите оба!! – рявкает Драко, но когда друзья его слушали?

– Да, нам действительно жаль тебя, Драко, – уже спокойно кивает Булстроуд, а потом они с Блейзом уходят.

Малфой уверен, что они еще вернутся, но пока ему хватит и того, что они тут наговорили. Ему с лихвой хватит и нотаций матери. Ему хватит и собственных терзаний – он чувствует, что совсем скоро снова сойдет с ума.

***

Пытки на Гриммо продолжаются: Поттер умудряется простудиться. Простудиться, черт возьми! Ему что, помимо маскировки еще и согревающие чары в защитный амулет встроить? Что за детский сад! Северус снова плюется от досады и идет готовить усовершенствованное Перцовое зелье. И зелье против воспаления легких – Палитэ быстро заметила первые признаки. А еще – зелья для поддержания иммунной системы, новые витаминные коктейли, новые тонизирующие и еще Мерлин знает какие зелья. Это же Поттер! С ним возможно все, что невозможно представить.

Поттер все еще барахтается в депрессии, начинает отекать и все чаще хватается то за живот, то за спину. Одно радует – они выяснили, что прадед Палитэ, оказывается, тоже рожал и теперь может поведать им, каково это было. Рассказ выходит очень «увлекательным» – Северус получает новый список зелий, который может понадобиться, София хмурится и начинает подумывать о бандаже или специальном корсете для снижения давления на позвоночник Поттера, а этот идиот Мун вдруг заикается о том, что неплохо было бы иметь еще одного беременного, чтобы сразу подтверждать все их исследования. Да он сошел с ума! Они с Поттером-то не знают, как справиться, а он уже задумывается о «контрольной группе»! Что за идиот! Они же не зелье от печеночных паразитов тестируют! И в кои-то веки Палитэ согласна с Северусом – рано думать о еще одном эксперименте – они этот-то пока не закончили. Зато Блэк, присутствовавший при разговоре, неожиданно задумывается, а потом выдает, что если они всерьез захотят найти второго такого «рискового парня», как Гарри, то у него, возможно, есть подходящая кандидатура. Что? Этот-то куда лезет?! Что у него там за кандидатуры? Он же не собирается сам… беременеть? Чтобы вконец довести Люциуса… Стоп, он же отказывался с ним спать, тогда от кого Пес собирается, и собирается ли, понести? Уж не от Люпина же?!

У Северуса голова идет кругом от нелепых предположений, и он решительно их отбрасывает. Никаких новых «подопытных». Сначала Поттер. Сначала его ребенок. Еще неизвестно, как все сложится… Но кое-что известно уже сейчас. В середине мая Поттер встречается с друзьями Драко и, вместо новой порции расстройства, как предполагал Северус, приходит с вопросом о поле ребенка. Отчего-то взбудораженный и почти радостный. Что-то говорит о предсказаниях своей змеи, но зельевар почти не слушает – простые манипуляции палочкой от Палитэ, и та подтверждает, что будет мальчик. Отлично, еще один Поттер. Хотя Снейпу и представить страшно, какой была бы девочка с таким характером, как у отца. Она явно не была бы похожа на Лили… К Поттеру присоединяются Булстроуд, Грейнджер и Забини, заводят разговор о детских вещах и комнате для ребенка, и Северус ненадолго выдыхает – это отвлечет их беспокойного будущего папашу от мрачных мыслей хоть на какое-то время. А Северус продолжит усердно работать.

Или не продолжит – это решает Драко, объявившись вскоре после новостей о поле ребенка в его лабораториях. Крестник вял, вымотан, осунулся и в целом выглядит нисколько не лучше Поттера. И только поэтому у Северуса не возникает никакого желания его жалеть. Точно так же, как и Люциуса – сами во всем виноваты. Снейп, вон, прекратил общение с Люпином, и горя не знает!

– Цель твоего визита? – немного грубо спрашивает он, не отрываясь от пробирок с образцами поттеровской крови.

– Я что, не могу просто так тебя навестить? – глухо отвечает Драко. – Спросить «как дела» и поболтать о погоде?

– Погода – сам видишь, какая – нас тут скоро затопит. Дела – сам знаешь, какие – завален по горло, – в тон ему говорит зельевар. – А если ты пришел, чтобы поделиться своими сомнениями, то уволь, однозначного совета я тебе дать не могу.

– Да, ты вообще не сказал, как к этому относишься,– замечает крестник. – Тебя поставили перед фактом, но ты так и не сказал, поддержал ли бы эту идею, если бы это был не Поттер, а кто-нибудь другой, из толпы.

– Если бы это был Уизли, Лонгботтом или «кто-нибудь из толпы», – язвительно повторяет Снейп, – мое мнение было бы точно таким же. Я бы принял и попытался помочь.

– Вот как? – Драко, похоже, ошарашен таким ответом, и Северус поясняет.

– Естественно, не без сомнений, но однозначно – да. И не потому, что не осознаю степень риска или ответственности, а потому, что решение это сначала принимает отец ребенка. Если он уверен и готов, то в каком бы ни был состоянии, я его поддержу. Это его ответственность, а не моя, и если он не справится, то ко мне не будет никаких претензий.

– То есть, вот так просто? – поражается Малфой. Или ужасается? Снейпу, если честно, не очень важно.

– Да, и я не понимаю, почему усложняешь ты, – кивает зельевар. – Ладно, твой отец, ему есть что терять в случае неблагоприятного исхода. А ты? Если не можешь принять это, так прекрати себя изводить. Забудь, выброси из головы, можешь даже в отпуск куда-нибудь съездить, чтобы проветриться. Но ты все еще сомневаешься. «И хочется, и колется» – так, Драко?

Крестник насуплено молчит довольно долгое время, а когда Северус уже собирается деликатно выставить его из кабинета, вдруг неожиданно кивает.

– Сомневаюсь, – тихо, но твердо говорит он. – Сомневаюсь, что смогу пережить «плохой финал». Блейз и Милли назвали меня трусом, а мать считает, что неправильно меня воспитала. И все они твердят о том, что если Поттер с Лордом справился, то с этим – и подавно. Как будто это можно сравнивать!

– Нельзя, – кивает зельевар. – И пока Поттер справляется отвратительно плохо. Но он пытается. А вот ты не сомневаешься, а прокрастинируешь. Мать твоя не права, а вот Забини и Булстроуд, возможно, недалеки от истины.

Драко вспыхивает краской на щеках и собирается вспылить, но Снейп останавливает его жестом.

– А ты не думал о том, как твои друзья справились с этим? Как приняли? И почему они вытаскивают Поттера из депрессии, говорят об одежде, игрушках, именах и прочей ерунде, только бы он не ныл по ночам в подушку? Ты их об этом спросил?

– Ну знаешь… – Драко поднимается со стула, а Снейп снова злобно усмехается.

– Сядь. И выпей зелье, – он левитирует ему склянку с успокоительным и продолжает распекать. – А вот я спросил. Знаешь, что мне ответила мисс Булстроуд? Что мужские роды – это квинтэссенция инстинкта продолжения рода, материнского инстинкта и самое верное средство от одиночества. Интересная точка зрения, и я даже, отчасти, с ней согласен. По крайней мере, Поттеру подходит.

– С чего бы это? – Драко после зелья начинает хуже реагировать. Или он действительно не догадывается?

– С того, что Поттер, по идее, сирота, если ты забыл, – разъясняет он. – Дальше продолжать или сам сообразишь?

– У него были родственники-магглы… – парирует Малфой, но слабо. Это не аргумент.

– А что ты знаешь о его жизни у них? – замечает Северус. – Если заинтересован, то спроси у своего отца – он, кажется, был не в восторге от того, что выяснил. Он и – не в восторге, Драко. Так что сомневаюсь, что Булстроуд в чем-то не права.

– А что знаешь ты? – цепляется крестник, и Снейпу надоедает толочь эту воду в ступе.