– Вот только нас об этом никто не спрашивал! – срывается Северус, но он сейчас говорит не о себе. Не о Люциусе и Драко – обо всех них и о Поттере, в частности. Никто из них не был готов к таким переменам.
– Это тебе наказание за все твои грехи, Севви, – Пес тянет сладким голосом, продолжает веселиться, и Снейп не выдерживает.
– Идем, Люциус, – шипит зельевар, шагает к нему, и Малфой поднимается на ноги – он должен осознать это, не отвлекаясь на чужую перепалку и собственные неоднозначные эмоции на взаимодействие старых врагов.
– Мозги от натуги не перегрейте… – вполголоса цедит Пес им в спины и тут же отхватывает шутливую затрещину от оборотня.
Люциус бы сейчас не отказался от не шутливой. И благоверному мужу, и самому себе – может быть, тогда он бы понял, что здесь происходит.
***
– Поттер? – повторяет Драко, когда они оказываются в спальне аврора.
– Зелье… – тихо отвечает Гарри после недолгого молчания. Он становится вполоборота к нему и отводит взгляд, когда начинает рассказ. – Я наглотался разных зелий на том задержании. Мне дали антидот, и все было хорошо, я ничего не чувствовал. Только после антидота захотелось молока и чего-нибудь перекусить, а вечером… ты пришел в курилку…
Он медленно разворачивается, и Драко видит в его глазах несмелую надежду.
– Мистер Снейп определил, что одно из тех зелий работает именно так… В общем… у меня будет ребенок…
Он снова замолкает, а Малфой поражается, как правильно выразился Поттер – «у него», не «у нас».
– Чушь… Это невозможно! – Драко отказывается в это верить.
– Я сам еще до конца не понял… – слабо улыбается Гарри. – Но все равно рад.
– Ты – идиот! – рычит слизеринец. Этого просто не может быть! – Тебя прокляли! Или еще чем-то опоили! И с чего ты вообще взял, что он – мой?!
– А он и не твой, – улыбка с лица аврора быстро исчезает. – Ты сам сказал, что не хочешь быть рядом со мной, но я посчитал, что ты должен знать, чем закончился наш «срыв»…
Он кривится, проговаривая слова, а потом начинает поглаживать свой еще совершенно плоский живот.
– Я ничего от тебя не требую и ни к чему не принуждаю, как и говорил…
– Заткнись! – Драко не может больше этого слушать. – Мне плевать, что с тобой происходит и чей это может быть ребенок. Ты не втянешь меня в это! Я отказываюсь верить во все это!
– Не верь, – Поттер спокойно пожимает плечами и указывает ему на дверь. – И тогда больше не ищи со мной встречи. Как и с ребенком, когда он родится.
– С удовольствием! – рявкает Драко и спешит убраться из этого Бедлама.
Это все невозможно. Это все нереально. Этого просто не может быть… Он разбрасывает вещи в своей комнате, ходит из угла в угол, нервно вцепляется в отросшие пряди на затылке и отказывается верить. Верить в то, что мужчина может вот так просто забеременеть. Конечно, он слышал все эти предания, видел старинные гравюры с беременным инкубом, но никогда, ни при каких обстоятельствах не мог бы и подумать, что его ребенка будет вынашивать мужчина… И кто? Чертов Гарри Поттер! Уму не постижимо!
Он продолжает шагать по комнате и только, намотав, наверное, кругов двести, может более или менее прийти в себя. Если… Если предположить, что это правда… Что какое-то зелье действительно может сделать так, чтобы Поттер понес… то это вполне может означать, что ребенок этот будет и Малфоем тоже. Странно это. Драко еще не думал об отцовстве, как и о женитьбе вообще и для начала, а тут – на тебе, Поттер уже все решил. А он хоть понимает, что делает? Он хоть осознает, что с ним сейчас происходит? Он знает, что делать в такой ситуации? Да черт его разберет! Но единственное, что понимает Драко, это то, что аврор решил его оставить. Выносить, выродить, вырастить. Как будто нет ничего проще! Как будто ему задание в Аврорате дали! Как будто он всегда был к этому готов! Да как он может?!
Драко делает несколько глубоких вдохов, пытаясь не выйти на новый круг паники, и призывает эльфа с успокоительным зельем. А потом решает обсудить это с кем-то более здравомыслящим, с кем-то, кто так же ошеломлен, как и он сам. Хотя бы с Северусом. Или отцом.
Он слышит их голоса еще из коридора – в рабочем кабинете идет жаркая дискуссия, и он уверен, что не помешает.
– На ловца и зверь бежит, – фыркает Северус, завидев крестника на пороге. – Рассказывай, как давно вы спите друг с другом.
– Мы не спим, – Драко тут же принимается защищаться, хоть и знает, что, в большинстве своем, раздражение зельевара направлено на ситуацию, а не на кого-то конкретно. Если, конечно, в этом не замешан Сириус – тогда Блэк всегда виноват. – Был всего лишь один раз, когда мы… сняли напряжение от того, что кое-чей муж не торопился возвращаться.
Отец даже не кривится на такие жалкие попытки оправдаться. Только приподнимает бровь.
– То есть, с твоей стороны это был жест «поддержки»? – Люциус попадает «не в бровь, а в глаз», а Драко понимает, что не может сдержать смущение. Ну, если это так интерпретировать…
А почему бы и нет? Он ведь хотел именно этого – вывести Поттера из штопора, переключить его внимание хоть немного, прикоснуться к нему, обнять и сказать, что все будет хорошо. Разве это не считается?
– Это был только секс, – кривится Драко, в последнюю очередь пожелавший бы обсуждать свою личную жизнь с родственниками. – Никаких отношений с ним я не собирался и не собираюсь заводить.
Отец с Северусом переглядываются, а потом крестный решает уточнить.
– Вот как? Что бы Поттер ни выбрал? – он осторожничает с ним, но Драко сейчас нужна правда – жестокая и неприкрытая.
– Да, – кивает он. – Прямо сейчас я чувствую только это – отчуждение.
Северус продолжает хмуриться и с подозрением смотрит на него, а Люциус вдруг становится на сторону сына.
– И он не может быть не прав, Северус. Это – противоестественно, как ни крути. И это опасно, – твердо говорит отец.
– Именно, – Снейп и не собирается спорить, только снова уточнить. – Но это решение принимаешь не ты. И даже не он.
Крестный хмурится на отца и кивает в сторону Драко. Да, решать будет Поттер, но это не значит, что его нельзя переубедить. Драко уверен, что отец попытается сильнее всех, раз заявил, что это может быть опасно.
– Это ненадолго, – обещает Люциус. – Через несколько дней, когда мы все немного свыкнемся с этой новостью, мы поговорим снова, и вот тогда Гарри поймет, что решение может быть только одно.
– Я бы не надеялся, – ворчит Северус, и разговор угасает.
Старшие принимаются за алкоголь, а Драко возвращается к себе – ему нужно еще успокоительное и «переспать» с этой мыслью. Он должен еще раз все это хорошенько обдумать, чтобы быть готовым к следующему разговору, о котором упомянул отец. Они будут на одной стороне и смогут убедить Поттера не делать глупостей.
***
Конечно же, все они надеялись не на такую реакцию. Ремус уверен, что даже Северус не надеялся. Но Люциус отнесся к этому… «без восторга», а Гарри, которого Ремус навещает после ухода Драко, вообще выглядит разбитым. Разбито его сердце. Его надежды, мечты и чаяния. Его хрупкая душа оказывается тяжело ранена. Конечно же, Малфой-младший тяжело это воспринял. Особенно, с учетом того, что они… расстались, если это можно так называть. И Ремус снова поражается, как один поступок может изменить всю их жизнь.
Гарри расстроен, но не плачет, хотя Люпин и не думает, что тот не будет. Ему придется пережить это, справиться и найти в себе силы, чтобы двигаться дальше. Под стать аврору выглядит и Бродяга. Когда Ремус спускается обратно в гостиную, он обнаруживает, что Сириус собирается напиться, а вот это сейчас очень не к месту.
– Ремус, как ты думаешь, что этот ублюдок сделает? – цедит Блэк сквозь зубы, и оборотень отбирает у него бокал.
– Я не знаю. Нам всем нужно время, чтобы переварить это. Потом вы поговорите снова и… обменяетесь мнениями, – Ремус пытается его успокоить, но знает, что друг всегда категоричен, если уже успел что-то для себя решить.
