Вот только каждому из них этой поддержки становится мало. С каждым днем внутренние ресурсы истончаются и не восполняются в достаточном объеме, и тогда Люциус решает действовать сам. Предсказуемо все магические способы поиска не дают результата, и спустя месяц Люциус решает привлечь маггловское детективное агентство. Клин клином вышибают, как говорится, и Вуивр надеется, что хотя бы этот принцип с Блэком сработает – «рыбак рыбака».
Но Люциус забывает, что с его дражайшим мужем никакая, даже «эмпирическая» логика никогда не работала. Проходит еще месяц, и к середине лета магглы разводят руками – никаких зацепок: ни маггловские камеры видеонаблюдения, ни опросы прохожих, ни связи в полиции – не помогает ничего. Вот теперь Люциус на полном серьезе готов впадать в отчаяние. Кажется, Блэк все-таки обхитрил его. Себя, свою семью, весь мир… Доходит до того, что к осени Малфой чуть не переселяется в маггловский Лондон. В буквальном смысле. Он полюбил гулять по набережным недалеко от памятного Тауэра, обошел немало улиц делового центра, заглядывал в фешенебельные пригороды и городские парки, в бары Сохо и на окраины. Нет, он больше не ищет, не вглядывается в лица и не останавливает прохожих. Теперь он может только надеяться на собственную удачу. Или на неудачу Блэка. Как посмотреть. И ждать. Ждать, ждать, ждать… Когда иссушающая тоска превратит его сердце в труху. Когда разум завязнет в топи безысходности, а его душа прекратит блуждать в кромешной тьме в поисках того слабого, тусклого, но жизненно-необходимого света.
***
Без Сириуса вся их жизнь разваливается на куски. Расползается по швам, разделяется, расслаивается, как будто Бродяга был единственным связующим элементом в их жизненном полотне. Хотя, почему как будто? Так оно и было. Сириус был его самым близким другом, крестным Гарри, мужем Люциуса, дядей Драко, врагом Северуса, начальником в своем агентстве. Он притягивал к себе все и вся. А еще сплачивал их между собой – Ремус, вот, осознал свои чувства к Северусу, Люциус стал заботиться о Гарри, друзья Драко идут за помощью в агентство… Невидимое влияние, тонкая нить и подспудное желание, без источника которого они – заблудившиеся в Запретном лесу дети. Сириус… Что же он с ними сделал?
Страх и отчаяние исчезают через минуту – Бродяга всегда был горазд заставить их поволноваться. Но он всегда возвращался. Всегда находил путь обратно. Всегда был самим собой – и именно в этом была его сила. Что бы с ним ни случалось, он всегда находил выход – сбегал из Азкабана, сбегал с того света, сбегал от похитителей, и на этот раз обязательно вернется. Им остается только ждать. Запастись терпением и верить, что однажды он вернется. Поэтому Ремус собирается с силами и принимается сам удерживать их разваливающуюся на куски жизнь. Пока Сириуса нет, это будет его обязанностью.
Ремус ненавязчиво присматривает за Гарри – по тому ударило сильнее всех, и оборотень ни за что не проигнорирует это, как бы сильно сам Поттер ни упирался. Люпин чередует строгость с мягкостью, здравые рассуждения с нежностью, уговоры с хитрыми уловками. Кормит, поит зельями, укладывает спать чуть ни не со сказкой на ночь, но не может не чувствовать боль, глядя, как мальчик себя загоняет. Он уверен, что случись подобное с ним, и Гарри, и Сириус изводили бы себя так же, поэтому все, что он может сделать – это поддержать, помочь набраться сил для очередного рывка, и уповать на то, что скоро все закончится. Гарри это сейчас необходимо больше всего. Он уже однажды расстался с Сириусом, и Ремус прекрасно помнит, каких сил Поттеру стоило вернуть крестного. Больше он его не потеряет. Черт возьми, не в маггловском Лондоне. Поэтому Люпин предпочитает не отходить ни на шаг и вовремя подставлять плечо.
И не только ему. Присматривая за Гарри, он не может не обращать внимания и на Драко. Племянник Сириуса тоже все это плохо переносит. Хоть и старается, с чисто малфоевским упорством, это скрыть. Драко взвинчен не меньше Гарри, но Ремус видит, что это не только из-за Бродяги. Из-за аврора тоже. За него он, пожалуй, даже больше переживает, и Люпин не может не умиляться такой своеобразной завуалированной заботе. Он вспоминает противостояние младших в Хогвартсе и не может не радоваться тому, что со временем их отношения перестали быть однозначными. Это невозможно отрицать и это приятно удивляет. Гарри раньше часто смущался, рассказывая об их противостоянии, теперь смущается Драко, стараясь незаметно попенять оборотню, что Поттер изводит себя. Их отношения изменились, стали хрупкими и натянутыми, и Ремус чувствует себя обязанным не только поддержать их в ожидании Сириуса, но и сохранить то нечто, что медленно зарождается между бывшими врагами. Он не может не проводить параллели, но чем бы это ни было, оно имеет один корень с чувствами самого Ремуса к Северусу, и Бродяги – к Вуивру.
Вуивр… Люциус тоже вымотан. Но еще и тем, что из него выкачивает силы магическая связь. Лунатик не может себе представить, что тот чувствует, помимо прочего, но подозревает, что это тоже больно. Осознавать, что часть тебя, крепко привязанная магией, бесследно исчезла и не дает о себе знать. С Сириусом ведь могло приключиться все что угодно, и именно эта неизвестность сильнее всего давит на Малфоя. Но Бродяга жив – это подтверждает все та же связь, и Ремусу ничего не остается, кроме как присматривать и за Люциусом тоже. Отпаивать горячим чаем, когда приступы безысходности накатывают ледяными шквалами, заполнять пустоты обреченности, ширящиеся в чужой душе, веселыми рассказами из прошлого, просто быть рядом, когда подкрадывающееся одиночество пытается поглотить остатки надежды. Ремус сохранит и Люциуса, убережет от крайностей и присмотрит за дорогим мужем его любимого друга столько, сколько понадобится. День, месяц, вечность. Ровно до того момента, когда Бродяга вернется…
Единственное, что подтачивает непоколебимость самого оборотня – это, конечно же, зельевар. Северус дистанцируется от него. Берет «самоотвод» и игнорирует. Даже если Ремус прекрасно знает, что никогда не дождется от Снейпа доброго слова в адрес Бродяги, ему все равно обидно. Самую малость. Хотя бы потому, что Сириус – его друг, и Ремус переживает, а между ним самим и зельеваром все еще не те отношения, чтобы оборотень мог ждать от него поддержки. На это он может только вздыхать. И радоваться тому, что Северус не игнорирует Люциуса. Что тоже старается поддержать в своей собственной манере. Ремус старается не думать об этом слишком много, сейчас самое важное – дождаться Сириуса, а его нереализованные столько лет чувства способны подождать еще немного. День, месяц, вечность. Или чуть дольше.
***
Шелудивый Пес снова портит им жизнь. И на этот раз не только Северусу, а гораздо большему количеству людей. Блэк снова затеял «шалость», и теперь от нее страдают все они. И Люциус с Поттером больше всех. За это Пса еще сильнее хочется убить. Найти бы только для начала. Или дождаться. На Вуивра жалко смотреть, а на Золотого мальчика еще жальче. Но если первый страдает по большей части из-за магической связи, то второй, сердобольный, от собственной глупости – вернется эта Псина, никуда не денется, не стоит так убиваться!
Снейпу только ворчать и остается да поить то одного, то второго зельями, чтобы не преставились раньше Блэка. И радует в этой ситуации только одно – Снейпу не нужно оборачиваться на Люпина. О нем вообще можно не вспоминать – тот слишком занят, разыгрывая спасательную жилетку то для Поттера, то для Люциуса, то для Драко. На зельевара его просто не хватает, и это несказанно радует. За Люпина он точно не будет переживать – тот справится. Справлялся же в прошлые разы, значит, и теперь сможет. Северусу сейчас хватает работы в Министерстве и дома, так что пусть за Люпином его птица присматривает, а зельевару есть чем заняться.
С наступлением лета все понемногу успокаивается, приходит в привычную колею и становится обыденным. Северусу почти скучно. Ждать, как Люциус, он не станет. Надеяться, как Люпин, он не умеет. А уж предпринимать что-то, как Поттер, и вовсе желания нет. Но когда хоть что-то зависело от его желаний? Однажды в его лабораториях появляется один из помощников Блэка. Некто Фрэнк Митчелл. С неожиданной просьбой – проконсультировать его по составу какого-то зелья. Северус сначала и слова вымолвить не может от удивления и чужого нахальства, а потом вспоминает, что помощники Блэка все еще его ищут, и поиск этот оплачивает Люциус – вот уж Снейп никогда бы не подумал, что Вуивр будет настолько сентиментальным. Впрочем, может, это и к лучшему.
