Фрэнк называет улицу и дом, и Блэк снова усаживает Денеба работать со списком – нужно выяснить, кому из оставшихся подозреваемых может принадлежать дом в северной части Лондона. Также они исключают еще нескольких гостей по описанию роста и фигуры «шута» – тех, кого они хотя бы видели. За остальной информацией Денеб предлагает идти в архивы Министерства, и Сириус его отпускает, а вот им с Митчеллом предстоит дело поважнее. Если навязчивый поклонник готов действовать, то у них может не быть времени на установление личности законными методами, а это значит, что быстрее всего будет выяснить все необходимое, проникнув в его логово. Сириус знает, что Фрэнку это очень не понравится, но ему нужна его помощь, и он готов рискнуть, как бы сильно перестраховщик Митчелл ни упирался.

Они аппарируют к нужному дому через несколько минут после того, как сигнальные чары Фрэнка оповещают о том, что мужчина ушел. Проникнуть в одноэтажное строение не составляет никакого труда – после нескольких сканирующих заклинаний выясняется, что достаточно старое здание не находится под защитой магии. Хотя она и присутствует здесь – Сириус чувствует это каждой своей клеткой, как только становится собакой. Отправив Фрэнка осматривать подвал, Сириус оборачивается псом и тут же узнает шлейф преследователя – именно он писал письма Милли. А еще Бродяга видит и другие шлейфы – в этом доме были еще маги, и, кажется, кто-то из них ему знаком. Нехорошее предчувствие прокатывается по загривку холодной волной, и Блэк возвращает себе человеческий облик – многие следы указывают на тайники за мебелью и картинами, а в немногочисленных комнатах слишком уж странный магический фон, чтобы это жилище не вызывало подозрений.

– Мистер Блэк, вы должны это увидеть, – тихо произносит поднявшийся из подвала Фрэнк, и Сириус резко оборачивается к помощнику – собранному, сосредоточенному и отчего-то злому.

Они идут в подвал, и Бродяга тут же понимает, откуда взялся чужой гнев – этот дом – одно из убежищ их старых знакомых в красных масках. Это можно узнать не по планам особняка Кроунов, разбросанным на столе у стены, и не по силовым амулетам, сваленным там же, даже не по десятку черных мантий на вешалке в углу – все та же красная маска выделяется ярким пятном в куче хлама, и других доказательств не нужно.

– Вот это мы очень удачно зашли… – констатирует Сириус со смешком и начинает придумывать, как сообщить об этом Гарри, не схлопотав при этом его осуждающий, недовольный взгляд за незаконное проникновение в чужое жилище.

Бродяга осматривается, подмечая детали – должно быть что-то еще, что-то, что связывало бы преследователя с Миллисент и бандой похитителей. Ни за что он не поверит, что один из преступников влюбился и остался в Англии наблюдать за своей зазнобой, когда всей их банде авроры объявили войну. И он находит – почти неподвижную выцветшую колдофотографию женщины с двумя детьми. Женщине на вид около двадцати пяти, она выглядит усталой и безрадостной, одета просто, без изысков. Дети – мальчики лет семи и трех – наверняка ее сыновья. Обстановка на фото повторяет с небольшими изменениями гостиную на жилом этаже. Сириус теряется на миг от неожиданной находки, но потом повнимательнее вглядывается в изображение. Если женщине добавить лет двадцать… то она вполне может быть той, что устроила нападение на Кроунов. А один из ее сыновей вполне может быть тем, кто преследует мисс Булстроуд…

– Так, вот что… – начинает было Сириус, и на этом их везение заканчивается окончательно – наверху слышится скрип входной двери и шаги.

Они с Фрэнком переглядываются и синхронно пытаются аппарировать, но ничего не выходит – защитный купол моментально закрывает весь дом. И это значит, что либо они где-то облажались, либо облажались Эовелли, и преследователь вернулся заметать следы, либо он уже успел сделать что-нибудь с Милли, например, похитить, либо… Все варианты – один хуже другого, и Сириусу ничего не остается, как попытаться задержать преступника. Или спрятаться, или послать патронуса. Сделать хоть что-то, но остановить этих ублюдков, что продолжают нарушать покой мирных граждан.

Он жестами показывает Митчеллу укрыться за лестницей в подвал. Быстро нашептывает сообщение патронусу и садит заклинание на кончик волшебной палочки – патронусу неведомы никакие барьеры, но его заметят сразу же, как только он их пересечет, а Сириус не намерен давать о себе знать раньше времени. Но этого самого времени у них почти и не остается – шаги направляются к подвалу очень быстро, и становится понятно, что незадачливых детективов обнаружили. Вместе с открывающейся дверью в подвал в Сириуса летит ступефай, но Бродяга легко отклоняется, отправляет патронуса и нападает сам. Молодой мужчина на лестнице злобно скалится, отбивает заклинания, быстро спускается и не прекращает кидать заклинания в отместку – теперь невербально, и Бродяга выставляет самый сильный щит, на какой только способен. Он атакует снова и снова, парирует удары и перемещается вглубь подвала, чтобы отвлечь преступника от лестницы и дать Фрэнку уйти, но злоумышленник не думает сдаваться. Даже тогда, когда Сириусу удается зацепить его одним из режущих заклинаний – мужчина прижимает раненную руку к телу, а потом в ней оказывается один из амулетов, который он наверняка носил под мантией, и это очень и очень плохо. Бродяга только успевает прыгнуть в сторону, за опрокинутые ящики, как в помещении раздается громкий взрыв. С потолка тут же начинают сыпаться пыль и щепки, в воздухе отчетливо пахнет гарью, а вспышка перед глазами Сириуса гаснет только через добрых три секунды. Он быстро моргает и трясет головой, пытаясь выбраться из-под ящиков и одновременно узнать, что еще ему готовят, а вместо этого слышит только удары и глухие вскрики. Еще несколько мгновений у него уходит на то, чтобы понять, что это Фрэнк вцепился в волшебника и не дает ему взмахнуть палочкой, а потом тот просто отшвыривает Митчелла к Сириусу и вдогонку тут же летит:

– Авада…

Сириус не знает, как ему удается прыгнуть так быстро – возможно, это собачьи инстинкты, но он успевает оттолкнуть Фрэнка в сторону, а сам падает под заклинание, перекатывается на бок и снова ищет укрытие от взбесившегося маньяка с амулетами, не гнушающегося Непростительными. Снаружи слышится оглушительный грохот, и преступник свирепеет еще больше, окончательно выходя из себя. Он раскидывает режущие, взрывающие, удушающие и еще черт знает какие заклятия вокруг себя не целясь. Сириуса окатывает то щепками, то огнем, то дымом, пока он не оказывается загнан в угол – полуразвалившийся стол прижимает ему ногу покореженной столешницей, а новый взрыв рушит на голову Бродяги несколько полок с домашней утварью, что висели на стене. Последнее, что он помнит, это тянущее чувство в животе, как при перемещении порт-ключом, и взвывший инстинкт самосохранения, а потом его сознание проваливается в черную бездну.

***

Дом оборотня такой же старый, ветхий и пыльный, как и его лавка. Как и сам оборотень. Теплый, уютный, заполненный бесчисленным количеством безделушек, пледов, подушек и книг. То ли гнездо, то ли логово. И так же, как и дом зельевара, жилище Люпина скрыто за заросшим палисадником в самом конце улицы.

Северус мнется на поскрипывающем крыльце, вглядывается в синие сумерки приближающейся ночи и все-таки шагает следом за Ремусом в полутемный коридор. Черт с ним, с оборотнем, пусть будет так, как он предложил.

Шок от произошедшего быстро сходит на нет, оставляя после себя глухое раздражение. Северус знает, что завтра его ждет новая волна гнева – когда он с точностью подсчитает весь ущерб и еще раз ужаснется масштабу приключившегося бедствия. А сейчас у него больше нет сил кричать. Будь неладна эта ворона с ее «аллергией» на сладости… Будь неладен этот оборотень, который своими скабрезными предложениями окончательно выбивает у него почву из-под ног. Люпин хоть сам себя слышит? Очевидно, что так, раз тоже поражается собственной смелости. Так вот чего он хочет от него на самом деле? Не просто завести себе любовника, а еще и сожителя из него сделать? Вот уж точно – дурной пример заразителен. И «заразу» эту оборотень явно от Люциуса подхватил. Неужели так завидует своему блохастому дружку, что готов разделить жилплощадь аж с самим Северусом? Совершенно не смешно. Снейп ни за что ему этого не позволит. Ну а пока… ему действительно нужны его «ингредиенты», чтобы начать работу заново. На его рабочих столах было несколько сложных экспериментов с ними, и Люпин сейчас со своим предложением весьма кстати – иначе их восстановить не получится. Но там были и другие зелья, над которыми Северус работал параллельно, и вот за них Люпин ему отдельно заплатит. Снейп не собирается признавать какие-либо ошибки своими, а раз ворона изначально принадлежала оборотню, то Ремус и будет платить по счетам.