Конечно же, Блэк орал благим матом, услышав о ней. Люциус вспоминает полыхающего, чуть ли не в прямом смысле, мужчину и посмеивается про себя – половина дела сделана. Блэк – именно такой, каким он его помнит. Ни в одной своей оценке он не ошибся. И сейчас, заставив его мучиться этой дилеммой, он не просто выжидает: все это время бывший гриффиндорец «маринуется в собственном соку», обдумывая ход слизеринца. О, Блэк отнюдь не глуп, и наверняка, успокоившись, понял, чего именно от него хочет Малфой. Вот только вероятность положительного ответа абсолютно равна вероятности отрицательного, и Люциус понимает, что ему нужна помощь – всего лишь один незаметный толчок – и чаша весов склонится в нужную сторону. Нужно только не ошибиться с этим шагом. И пожалуй, он даже знает, кто принесет ему эту Псину на блюде. Тот, кто так легко вставляет ему палки в колеса.

Люциус спускается в главный холл на первый этаж. Проходит бальные залы, библиотеку и гостиные. Как он и предполагал, сын занят поздним ужином в Белой столовой. Не отрываясь от книги и пренебрегая этикетом. Люциус уже давно закрывает на это глаза – сын больше не маленький мальчик, чтобы ловить его на мелких огрехах. Гораздо интереснее уличать его в крупных.

Эльфы накрывают на стол. Люциус присоединяется к трапезе, мысленно выстраивая последующий диалог. На самом деле ему неприятно, что сын воспринял идею в штыки. Он не собирается обвинять его в чем бы то ни было, не собирается оправдываться, убеждать или настаивать. Драко все равно сделает свой ход, даже если подчинился его решению. Поэтому у Люциуса осадок на душе, и он старается как можно скорее от него избавиться, делая новый шаг в своей игре.

– Мне нужна твоя помощь, сын, – он делает неспешный глоток горячего зеленого чая с лимоном, и Драко поднимает взгляд от страниц.

– В чем? – спрашивает сын без интереса, а Люциус гадает, осмелится ли тот в открытую высказать свое недовольство.

– В убеждении Блэка через Поттера, конечно же, – он пожимает плечами и ловит себя на том, что ему почти неловко просить об этом сына. Да, они были близки друг с другом, но слишком редко озвучивали свою привязанность – эта просьба почти переходит черту.

– Хорошо, я поговорю с ним, – Драко повторяет его жест, но судя по тому, как белеют костяшки пальцев на корешке книги, ему стоит определенных усилий, чтобы реагировать так спокойно.

Люциус кивает вместо благодарности и продолжает мысленно вздыхать: затевая все это, он в последнюю очередь подумал о Драко. И это – досадное упущение – восполнить былое «доверие» будет сложно. Пока сын воспринимает его действия, как личное оскорбление, дистанция между ними будет увеличиваться. Может быть, он забегает вперед, но почему-то ему кажется, что Блэк же и поможет им прекратить отдаляться друг от друга. Осталось только его заполучить. И вот тут он признает, что уже можно приступать к более активным действиям.

***

Следующий четверг наступает довольно быстро. Снейп как обычно завален работой и не позволяет себе отвлекаться на ожидание новой встречи. Не позволяет себе думать обо всем этом. Лишь вспомнить на утро четверга, вытаскивая очередную руну, что у него остались незаконченные дела.

В лавку он приходит к самому закрытию. На улице моросит мелкий дождь, серо и прохладно. Водоотталкивающие чары спасают от влаги, но Северус чувствует, как по поясничным позвонкам начинает ползти навязчивый зуд – скоро он превратится в слабую ноющую боль, а сам он проклянет чертовы перепады атмосферного давления.

– Здравствуй, Северус, – Люпин не поднимает головы, увлеченно ковыряясь в механизме старых настенных часов.

Снейп кивает в ответ и уже собирается спросить о книге, как ворона, до этого мирно дремавшая на стойке, спрыгивает с жерди и подходит к краю стола. Она склоняет голову вбок и очень заинтересованно рассматривает посетителя.

– Если она посмеет на меня сесть, я ее оглушу, – Северус предупреждает абсолютно спокойно, и Люпин тут же твердо произносит: «Кларисса».

Но ворона и не думает реагировать на разговор. Только смотрит. Снейп помнит, что эти птицы весьма умны и расчетливы, так что не прекращает ждать подвоха.

– Твою книгу доставили. Сейчас… – Люпин поддевает отверткой шестеренку, вытаскивает и откладывает на стол. Он вздыхает, чешет затылок, с подозрением смотрит в раскрытый часовой механизм, а потом поднимается и уходит в подсобку.

Снейп продолжает играть в гляделки с птицей, но та сидит спокойно и не делает попыток напасть, лишь изредка переступает с лапы на лапу.

Оборотень возвращается через пару минут, а Снейп собирается с духом, чтобы заговорить об «украденной» книге. Если честно, он думал, что Люпин пришлет ему какое-нибудь письмо или записку с подначкой о том, что за товар нужно платить. С любого гриффиндорца сталось бы, но Люпин отчего-то не хочет вступать в полушутливую конфронтацию и молчит. Даже когда они вместе преподавали в Хогвартсе, оборотень вел себя с ним свободнее. Сейчас же он планомерно делает шаги навстречу, пытаясь сблизиться. Но Снейп не понимает, для чего. Да, они давно не школьники, война закончилась, и противостоять друг другу нет никаких причин. Они просто взаимно недолюбливали друг друга, и Снейп не понимает, зачем оборотень пытается изменить сложившееся положение дел. С самого Дня Победы.

– Сколько я тебе должен за обе книги? – но в любом случае он не будет извиняться.

– За «Шута» – 70 галеонов, а «Аптеку» отдам бесплатно, если выполнишь одну мою просьбу, – на этой фразе они наконец сталкиваются взглядами: сосредоточенным – Люпина и недоумевающим – Снейпа.

– Чашка чая и разговор, – Северус, уже заинтересованно приподнявший бровь, начинает злиться – в прошлый раз он выразился достаточно ясно, но глупый Люпин продолжает настаивать.

– Не о намечающихся молодоженах, – Ремус мягко успокаивающе улыбается.

– О чем тогда? – Снейп достает деньги, но все еще сомневается в сумме.

– Просто отвлеченный разговор на любую другую тему. Если торопишься, можем перенести, – улыбка оборотня становится приторно-фальшивой, а Северус фыркает про себя: вот оно. И дело даже не в деньгах, хотя лишние траты, которых можно избежать, он ненавидит – перспектива скучной болтовни, бесполезной и бессодержательной, ничуть его не прельщает.

Прагматизм одерживает верх, и он устало кивает.

– Тогда сейчас.

Люпин снова улыбается, отдает книгу, убирает деньги в ящик стола и указывает Северусу на кресла под окном. Тот демонстративно усаживается, а оборотень снова исчезает в подсобке.

Стараясь не утонуть в мягком вельвете, зельевар еле сдерживается от вздоха облегчения – по расслабленному позвоночнику ползет тепло, и от всякой боли не остается и следа. Если эта краткая передышка избавит его от необходимости принимать обезболивающее зелье перед сном, он готов сколько угодно слушать Люпина.

Ремус возвращается с небольшим подносом. Пара чашек исходит паром и терпкостью, сахарница и небольшая вазочка с шоколадными конфетами еле умещаются на столике. Люпин садится в соседнее кресло и принимается неторопливо дуть в чашку. Северус поджимает губы на глупую привычку оборотня, но должен признать, что чай весьма приемлемого качества. В уютной тишине проходит несколько минут, а потом ворона взлетает со стола и усаживается на спинку снейповского кресла. Северус прислушивается к негромкому щелканью клюва и шороху перьев, а Люпин тут же отрывается от чашки.

– Кларисса, не попрошайничай. Умоляю тебя, Северус, не поддавайся на ее уговоры угостить ее сладким – последствия для всех будут плачевными, – оборотень хихикает от представившейся взору картины – весьма комичной, учитывая персонажей.

– Это твой питомец, тебе за ним следить, – Снейп не намерен ждать вечно, пока Люпин соберется с мыслями. – О чем ты хотел поговорить?

– Я был весьма удивлен твоим заказом. Тебе эта книга нужна для работы? – спрашивает Ремус.

– Да, для работы.

– А как обстоят дела в Министерстве? Наверное, очень сложно и интересно работать? Ты ведь всегда хотел иметь личную лабораторию и неограниченные возможности…