– И ты позволил им напоить меня какой-то дрянью? – Вуд не возмущается, ему просто интересно.

– Оливер, доктора сказали, что никаких улучшений нет, что ты умрешь через пару дней. В тот момент я был готов на что угодно. Но мне и мысли в голову не приходило, просить помощи у слизеринцев. И потом, им ведь не было никакой выгоды вредить тебе – ты и так умирал… – Поттер рассеянно смотрит в окно. Очки сбились на кончик носа, тяжелые отросшие пряди щекочут шею, и он то и дело поправляет жесткий воротник рубашки.

– Странно это все… – вздыхает Вуд и внимательно смотрит на него.

– Не то слово, – усмехается Поттер и серьезно продолжает. – Но знаешь, Оливер, тебе действительно не стоит больше к ним цепляться. Они оба чуть не умерли, пока готовили это зелье. Малфой израсходовал почти всю свою магию, и мне пришлось ему помогать. А Флинт истек кровью и чуть к праотцам не отправился.

– Невероятно, – Вуд хватается за голову и долго трет виски. Это действительно невероятно. Этого просто не может быть… Но это есть, и то, что он сейчас жив – заслуга двух слизеринцев, с которыми они даже добрым словом не обмолвились за все время своего знакомства.

– Я тоже сначала удивлялся, но в конце концов это сработало, – говорит Поттер. – И еще одно, Оливер…

– О Мерлин, что еще? – пугается Вуд, и Поттер хохочет.

– Мы пришли сюда обедать, – веселится он и открывает меню. – Давай ты продолжишь удивляться после еды? На сытый желудок все проблемы становятся в два раза легче. К тому же здесь подают восхитительный бефстроганов, после которого я расскажу тебе еще парочку анекдотов из жизни зельеваров, авроров и квиддичных игроков.

– Только не это, – притворно сердится Вуд, но тоже улыбается, понемногу приходя в себя. Он рад, что жив, пусть даже и таким путем. А с Флинтом и Малфоем он еще обязательно поговорит на эту тему.

Он отправляет три совы с перерывом в два дня, но они все возвращаются ни с чем. Вернее, с его нераспечатанными записками. Вуд знает, что Маркус тренируется в Лондоне, но все равно уточняет у тренера не выезжала ли Флинтова команда за границу. Вконец измаявшись ожиданием, он решает подкараулить Флинта на стадионе после тренировки. Сбежав со своей пораньше, он аппарирует через весь город и целый час меряет шагами выход из стадионной раздевалки – дальше его не пустила охрана. Но в выходящей толпе Флинта нет. Оливер чертыхается и вылавливает Беннета. Они знакомы еще по молодежной лиге и когда-то играли вместе, но загонщик лишь разводит руками: на тренировке Флинт был, а из раздевалки исчез. Вуд злится и просит завтра вывести Флинта за забор стадиона во что бы то ни стало. Беннет, конечно же, усмехается и говорит, что ему пока дороги все его зубы, а Оливер тут же обещает ему взамен любое лечение и золотые коронки на все пострадавшие части тела.

На следующий день Вуд возвращается, когда игроки уже расходятся. Он замечает долговязую фигуру Маркуса, вяло отбивающуюся от настырного загонщика, и подходит к ним.

– Я сказал: отвали на хер, Беннет! Правый фланг – твой, и я не собираюсь менять расстановку… – ругается Флинт и осекается, заметив Вуда.

– Ну как знаешь, – соглашается Беннет, кивает Оливеру, а потом, заговорщицки подмигнув, торопливо исчезает.

– Так и будешь от меня бегать, Флинт? – Вуд смотрит вслед ушедшему Бену.

– Очень надо, – недовольно бурчит Маркус. Он не хочет видеть этого придурка. Он совершенно не представляет, что отвечать ему на предстоящие вопросы и как объяснять свои поступки.

– Тогда, может, поговорим? – предлагает Вуд и окидывает Флинта пристальным взглядом.

– Не о чем, – отвечает Маркус, но Оливер и так знал, что он это скажет. Дело даже не в нежелании встречаться и игнорировании проблемы. Флинт всегда был такой: угрюмый, грубый на словах и скорый на расправу, ненавидимый даже в собственной команде. И очень упрямый. Вуду придется клещами вытаскивать из него ответы.

– Нет, есть о чем. Во-первых, я хочу извиниться за тот вечер. Я был пьян и не соображал толком, что говорил. А во-вторых, я хочу знать, почему ты спас мне жизнь, – терпеливо выговаривает Вуд.

– Не твое дело, – отрезает Флинт.

– Мое. Потому что за мою жизнь ты отдал кровь. И я хочу знать: с чего вдруг, – настаивает Оливер.

– Я не в претензии, – упорствует Маркус. – Выжил и радуйся.

– Не могу! – Оливер с энтузиазмом ухватывается за его ответ. – Объясни, почему вы с Малфоем помогли мне?

– Не собираюсь я ничего объяснять! – Флинт злится и быстро шагает по тротуару.

– Ты же знаешь, что я от тебя не отстану, Флинт!

– Не отстанешь – отправишься обратно в больницу, – Маркус резко останавливается, и Оливер утыкается ему в плечо. Он ниже его на голову, и заглядывает в глаза снизу-вверх. Флинт не шутит о больнице – он уже достаточно зол.

– Все, отвали от меня.

– Подожди… – Флинт аппарирует, но Вуд успевает схватить его за руку, перемещаясь вместе с ним.

В первые секунды перед глазами стоит темнота, и он боится, что потерял какую-нибудь часть тела по дороге. А потом он начинает различать очертания предметов и тусклый свет из окон. Они оказались в большой полутемной комнате, разделенной надвое широким диваном. У одной стены стоит кровать, а у другой – журнальный столик, два кресла и камин.

– Вот придурок! Какого черта ты за мной поперся?! – ругается Флинт и отходит к шкафу, где в мини-баре поблескивают бутылки. Как этого идиота не располовинило во время аппарации? С досады он плещет в стакан что-то явно высокоградусное и выпивает одним махом.

– Охх… – Вуд приземлился на бок. Цепляясь за мягкий ворс ковра, он медленно встает и часто моргает, окончательно приходя в себя.

– Это твоя квартира? – он осматривается, медленно переходя от центра комнаты к окну, а потом к кровати. – Неплохо так и довольно уютно.

Флинт матерится и опять наполняет бокал. А Вуд улыбается: хочет или нет, но этот тролль расскажет, почему спас его.

На низкой тумбочке возле кровати лежит кипа каких-то бумаг. Приглядевшись, Оливер замечает свою колдографию среди страниц и вытягивает ее. В руках оказывается газетная вырезка из квиддичного обозревателя за прошлый месяц. Он вытаскивает еще одну и опять видит мелкие типографские буквы и свое лицо. Следующая – тоже самое, и еще, и еще, и еще… И, против воли, у него вырывается удивленное:

– Теперь понятно почему… – он ошарашен, и в мыслях тут же выстраиваются всяческие невероятные предположения.

Он чувствует, как за его спиной Флинта бросает в холодную дрожь, как тот оборачивается, а потом стремительно идет к нему. Вуд почти без страха заглядывает ему в глаза, но тот от ярости вряд ли сейчас что-нибудь замечает. Палочка в его руках, не дрогнув, выпускает огненный вихрь, и газеты тут же оборачиваются пеплом. Маркус чуть отводит руку в сторону – Обливиейт – и больше никаких разговоров с этим чертовым грифом. Оливер оказывается быстрее. Вратарская реакция и неслабый испуг спасают от праведного гнева, как и невербальный Экспеллиармус. Палочка Флинта оказывается где-то под диваном, но он тут же хватает Вуда за грудки и прижимает к стене.

– Да что ты можешь понимать… – еле выдыхает он от злости. Его мелко трясет от яростного напряжения. Воздух в комнате сгустился и наполнился магией, а тлеющие угли в камине вспыхивают и начинают потрескивать.

Маркус окидывает злым взглядом замершего Оливера и еще раз встряхивает его.

– Пошел вон отсюда… – он еле заставляет себя разжать кулаки и отпустить вудовскую мантию, а тот чуть слышно выдыхает от облегчения.

– Флинт…

– Убирайся! – рявкает Маркус, и тот решает больше не испытывать судьбу и торопливо идет в коридор.

Как только за Вудом щелкает замок входной двери, Флинт достает закатившуюся под диван палочку и призывает бутылку виски. Он садится прямо на пол у кровати и устало смотрит в окно на темнеющее небо. Это будет длинная ночь. Сегодня он напьется до зеленых пикси перед глазами. А о том, что произошло и что делать дальше, будет думать дня через три-четыре, когда устанет глушить неприятные мысли, страхи и досаду алкоголем.