– Не начинай! Мне хватило того, что ты в Мэноре устроила, – тут же огрызается Драко.
Кстати да, сцена была вопиюще хамская. Грейнджер уже даже не орала, она фонтанировала злостью и недовольством так, будто бы перед ней была рота Пожирателей. А все из-за того, что она устала не меньше, чем Драко и, естественно, решила, что он сачкует, когда они выбиваются из сил, графиков и «всех снейповских котлов».
– Ты лучше не ори, а слушай. Я нашел тебе пару оригинальных решений, что-то из них точно сработает, – Драко обворожительно улыбается. Вообще-то, Грейнджер оказалась неплохой коллегой, но что понесло ее в отдел Зельеварения для него до сих пор остается тайной. Она могла пойти куда угодно со своим превосходным аналитическим складом ума, но выбрала почему-то именно вотчину зельеваров. Она неплохо бы смотрелась, например, в законодательстве или юриспруденции, но раз уж оказалась тут, пришлось срабатываться. В моменты, когда Драко был особенно зол на нее, он думал, что это попытка героев войны присмотреть за нашумевшими слизеринцами. Или, вообще, маленькая месть Поттера конкретно ему. Мерлин, как он ее целых семь лет терпел? Но загадка так и осталась загадкой.
– А ты? – Грейнджер подхватывает кучу выданных пергаментов и сумку с книгами.
– А у меня появилась одна идея…
– Что за идея? – тут же перебивает она и пристально вглядывается в лицо Драко.
– Если дело выгорит, то расскажу, а нет, то и голову забивать не стоит, – отмахивается он. – Просто хочу кое-что проверить.
– А мы, значит, одни со всем управляться будем? – Грейнджер притворно надувает губы, что дает понять, что она уже не сердится. Но и расспрашивать не станет. Хоть в чем-то они сошлись: «сырой» материал не обсуждается.
– О, Грейнджер, ну там ведь уже почти все готово. К тому же я принес парочку занимательных рецептов, которые неплохо бы вспомнить и доработать, – вот тут она уже плотно «садится на крючок», и Драко опять улыбается. – Не будешь мне мешать хотя бы несколько часов, и они полностью твои.
– Договорились. Но тогда тот фолиант о шаманстве тоже мой, – она возвращает улыбку, а Драко про себя чертыхается.
– Имей совесть, Грейнджер! Ему больше трех сотен лет! – книга и вправду хорошая и расставаться с ней не хочется.
– Драко, дорогой, да я к тебе сутки на пушечный выстрел никого не подпущу, – елейным голосом тянет Грейнджер и не спеша идет к двери.
– «Мисс-Всезнайка-тире-Загребущие-Руки», – с досады выдает Малфой.
– А то! – ее смех слышен уже из коридора, и он с облегчением выдыхает. Хорошо хоть, что она как сказала, так и сделает, а книга сейчас не настолько важна, чтобы жертвовать ради нее временем и нервами.
Тому, кто сказал, что труд облагораживает человека, Драко лично бы вырвал язык. А потом пришил бы обратно. Двое суток в лаборатории безвылазно так «облагораживают», что зеркала начинаешь бояться. Нет, конечно, бывало, они и дольше сиживали, но тогда хоть было кому подменить, и можно было выкроить часок отдыха для себя. А сейчас Драко просто не мог оторваться. Найденный им рецепт был не просто зельем. По сути своей, как раз зелье было не самым сложным, а вот заклинание, применяемое в ритуале его приготовления… Да, именно в ритуале, иного названия этому процессу Драко бы не дал, но и готовить его вряд ли бы когда-нибудь взялся. Ему хотелось не столько спасти жизнь, сколько провести этот ритуал и приготовить необыкновенное варево. И, как он сам подозревал, это был уже не просто научный интерес, а самая настоящая одержимость своей работой, неизведанным и новым. Раз такой упорный труд его «облагораживает», то ему стоит воздать по заслугам. А риск, как говорится – то самое благородное дело.
Закончив изучать найденные материалы, он отправил сову Флинту и аппарировал домой отсыпаться.
Утро разбудило его привычным шорохом дождя, бледным светом из-за полуоткрытых занавесок и недовольным ворчанием зеркала. Пока он натягивал халат и хаотично метался босыми ногами по холодному полу в поисках тапок, оно выдало, по крайней мере, пять нелицеприятных вещей в его адрес.
«Посмотрел бы на себя, чучело!» – ругалось зеркало. «Работа эта твоя… Что маггловские вагоны разгружать, что пробирки мыть – одна и та же песня. Глупость несусветная!» Драко даже удивляться не стал откуда зеркало знает о маггловских вагонах. Оно досталось ему от прежних жильцов вместе с квартирой, и, судя по тому, что иногда выдавало такие вот занимательные фразеологизмы, прошлое у него было бурным и повидало оно немало. «Что молчишь? Вон тапок под тумбочку залез. Ищет он…»
– И тебе доброе утро, брюзга, – усмехается Драко. Это ежеутреннее ворчание поднимает ему настроение.
«Полегче на поворотах, мальчик. Я старше тебя в четыре раза, а такое ощущение, что это тебя из антикварной лавки вытащили. Личико-то кукольное, а от пыли не оттерто», – продолжает ворчать зеркало, и Драко притворно хмурится.
– Разобью. На тысячу осколков.
«Разбей. И будешь жить в блаженном неведении, что просрал весь свой аристократизм. Кто ж тебе тапки по утрам искать будет?»
– Да уж, и без того, и без другого мне никак не обойтись, – смеется Драко, но не шутит. Ему самому иногда кажется, что с этой работой он действительно скоро забудет про свое хваленое происхождение вообще и про цивилизованную жизнь в частности. Интересно, как Снейпу удается оставаться педантом все это время. Хотя ничего удивительного – Мастер Зелий всегда держал все и всех под контролем, и в первую очередь себя. И, конечно, его зеркало никогда бы не осмелилось высказывать свое мнение в присутствии хозяина.
– Лучше удачи пожелай, у меня сегодня трудный день, – говорит Драко уже из ванной.
«Удачу на хлеб не намажешь», – бурчит зеркало. «Лучше поспал бы еще пару часов да позавтракал как нормальный человек, а не как…» Очередное крепкое словцо заглушает поток воды, и Драко опять смеется. Что ж, если все получится, он обязательно выбьет себе дня три выходных, и выспится, и поест по-нормальному.
Как они и договаривались, Флинт встречает его у входа в больницу в три часа. Он нездорово бледен, и это настораживает Драко. Словно его обухом по голове ударило не в переносном смысле, а в буквальном.
– Не гарантирую, что найденный способ поможет. Насколько я знаю, все прецеденты уже давно канули в Лету, – сразу же предупреждает он.
– Из магической комы вообще, да и при постороннем вмешательстве тоже, редко выходят, – тут же откликается Маркус, а потом вздыхает. – Хуже уже все равно не будет.
– Откуда такая осведомленность?
– Колдомедик, его лечащий, просветил. Я был здесь на днях, – он отводит глаза, и Драко кивает.
Ведьма за стойкой регистратуры улыбается, узнав его, и отрывается от заполнения каких-то бумаг.
– Мистер Малфой, добрый день. Сейчас я выпишу вам пропуск.
– Не нужно. Сегодня я – посетитель. Отделение сложных магических травм на четвертом этаже, если не ошибаюсь? – Драко возвращает улыбку.
– Да, мистер Малфой. Удачного дня, – ведьма возвращается к своим бумажкам, окинув внимательным взглядом второго посетителя. Примечательная внешность, ничего не скажешь.
Маркус хмурится, и когда они заходят в лифт, Драко не выдерживает.
– Не вибрируй, Флинт. Такие болтают только под палочкой аврора. К тому же мы ничего противозаконного пока не делаем.
– Спасибо, успокоил, – цедит Маркус и в десятый раз ругает свой болтливый язык за то, что ему приспичило рассказать все именно Малфою. Этот будет язвить даже дементорам в лицо, не то что простым смертным.
– Сейчас обратно напугаю, – усмехается Драко, а потом серьезно продолжает. – Затея потребует много магических сил как от меня, так и от тебя, и это не совсем безопасно.
– Плевать. Законность? – спокойно спрашивает Флинт.
– Закон про такое и не помнит, – отвечает Драко и чувствует, как бегут мурашки по спине. Забавно, что адреналин бьет именно сейчас. Драко боялся, что будет нервничать с самого утра и к моменту появления в больнице накрутит себя до того, чтобы бросить всю эту затею.
