О Стиве он не вспоминает. Роджерс, полеты, компания – как будто другая жизнь, которая ему больше не доступна, к которой он больше никогда не вернется, и он отказывается тратить время на несбыточные надежды. Надежда у него только одна. И именно она не дает ему впадать в истерику или подводить итоги своей никудышной жизни. Жизнь он прожил достойную, а закончит ее спасением людей – тоже достойный конец.

Мысленно кивнув сам себе, Тони неосознанным жестом потирает ноющую грудь, ловит на себе опасливый взгляд Бартона и тут же отворачивается. Они уже все обговорили и все подготовили. Вечером, перед ужином, они как обычно заканчивают работу за своими столами и уже должны потянуться к «бытовой» части их пещеры, как Брюс подает незаметный сигнал, и все тут же приходит в движение. На все про все у них будет не больше пары минут.

На боковых столах, ближайших к охранникам, Брюс со своими химиками установили подобия дымовых шашек. Они используют аналог сухого льда и хладагентов, и, благодаря наличию под рукой большого количества воды, пространство пещеры почти моментально заполняется густым белым маревом. Одновременно с этим, группа из трех человек блокирует вход в пещеру – они баррикадируют дверь и устанавливают самодельное взрывное устройство с баллонами газа от сварочных аппаратов. Бартон пробирается к проходу, ведущему к водопаду, наверняка успевая вырубить нескольких боевиков и отобрать у тех оружие, но пока не стреляет – дым развеется через 2-3 минуты и тогда боевики, не уступающие в численности, вырежут их моментально. Большая часть инженеров пробирается к скалам под столами, а сам Тони идет в конце, вместе с теми, кто блокировал дверь.

Боевики быстро рассредоточиваются по помещению, успевают кого-то схватить, но бедняге приходят на помощь свои. Они успели сделать только пару шокеров, пожертвовав деталями для более внушительных «аргументов». Пещера казалась им маленькой и давящей, но теперь превращается в непроходимую полосу препятствий. Они стараются двигаться быстрее и не задерживаться с противником. Когда звучат первые выстрелы, Тони очень надеется, что ранен не кто-то из инженеров. Дым почти рассеивается, во входную дверь ломятся как будто с тараном, а сам он успел подраться с двумя боевиками и получить несколько болезненных ударов.

Он уже не старается что-либо скрыть: дышит тяжело, с хрипами, отплевывается кровью и грязью, но адреналин приглушает боль, обманывая надеждами на спасение. Для Тони его не будет – он собрался умереть здесь, и умереть героем. Добравшись к проходу на водосброс, он ловит взгляд Бартона, и тот тут же кидает ему отвоеванный автомат и кричит:

– Почти все!

Тони оборачивается, занимает оборону за выступом скалы и тоже начинает стрелять. У другого конца пещеры звучит оглушительный взрыв, над головой начинают свистеть пули, но Тони не дает страху взять над собой верх. Последний инженер – Тони знает, Бартон наверняка считал тех, кто пробегал мимо него – скрывается в проходе, и Бартон тут же перекатом, подбирается к Тони.

– Идем!

Так же Тони знает, что Бартон сам выбрал одного из них, кто должен был раньше всех оказаться у водопада. Найти там снаряжение и веревки, закрепить их и помочь остальным спуститься в воду. Наверняка к нему как можно скорее присоединился и Брюс. Попасть в воду – ничуть не безопаснее, чем пройти по пещере, набитой вооруженными боевиками, но только это даст им шанс – бурное течение подхватит тела и наверняка попытается размозжить о скалы, но при должной сноровке, пройдя первые 50 метров извилистого каменного русла, они окажутся в более спокойной воде, а там, еще через десяток метров, у решетки в канал и на свободе.

Но их – 20 человек, и Тони должен дать каждому из них время на безопасный спуск.

– Уходи! Я прикрою, – Тони выпускает длинную очередь из автомата, чувствуя себя героем фильма и гадая, как быстро у него кончатся патроны.

Бартон смотрит на него ошалелыми глазами, хватает за плечо, но Тони тут же вырывается.

– Помоги им! – он рычит сквозь зубы, надеясь, что и Бартон понимает, что именно Тони сейчас их последняя надежда.

Он толкает его что есть сил и сам отступает на несколько шагов. Ближе к другому взрывному устройству, более мощному. Но если оно не сможет обрушить камни и заблокировать проход, у беглецов останется только Тони, который будет отстреливаться до последнего. Он выхватывает у Бартона второй автомат и теперь просит, полыхнув взглядом.

– Выведи их! – Тони знает, что Бартон наверняка догадался о том, что он задумал. Наверняка даже раньше, чем решился сам Тони. Он только надеется, что Бартон не станет спорить.

И тот не спорит – исчезает во тьме и шуме падающей воды, а Тони стреляет еще минуту, две, три, подпуская боевиков как можно ближе. Воющий в сознании инстинкт самосохранения заставляет его отползти чуть дальше и укрыться за скалами, но это – все, что он может себе позволить – дальше он должен нажать на запал и похоронить себя под грудой камней вместе с боевиками.

Взрывной волной его откидывает в проход между скалами, крепко ударяет о камни затылком и левым плечом, задевает бок, живот и ноги осколками, оглушает, а во тьме перед глазами тут же начинаю плясать радужные кляксы. Он больше не может дышать от боли, судорожно хватая ртом воздух, но не пропуская в себя ни глотка. Так он умрет – в грохоте сыплющихся ото всюду камней, отдаленно звучащих выстрелов и удушье. И он категорически отказывается понимать, на кой черт за ним возвращается Бартон. Рывком тащит его на ноги, взваливает себе на плечо почти всем телом и, запинаясь, пытается шагать по узкому проходу. Тони хочет остановить его, задержать, он почти не чувствует ни рук, ни ног, он только обуза, и Бартону нужно оставить его и спасать других, но тот его не слушает.

Дальнейшее Тони осознает смутно и урывками. Они выбираются на каменную площадку, тут же попадают под водяную взвесь от рвущейся на волю воды буквально в паре метров от них. В каменном гроте изредка вспыхивают отблески фонарей, что они забрали из пещеры, и Тони кажется, что он видит Брюса, стоящего на самом обрыве с веревкой в руках. Высоты там наверняка больше десятка метров, и прыгнуть в бурлящий поток явно равносильно смерти. Брюс исчезает за камнями, и Бартон тут же толкает Тони следом за ним в бездну.

– Держись!

Одной рукой он хватается за Тони, другой вцепляется в веревку, пока спускается техничными прыжками с уступа на уступ. У него наверняка не останется кожи на ладонях после такого – и это последняя связная мысль, что посещает Тони. Даже внезапное погружение в ледяную воду с головой не приводит в сознание. Их крутит течением, бьет о скалы, потом выбрасывает в канал, а берега в глубоких синих сумерках Тони уже не увидит. Он надеется, что не увидит – будет не так обидно упустить свой шанс на героическую смерть.

***

В чувство его приводит невыносимая жажда и головная боль. Как будто у него похмелье. Несколько минут он даже пытается вспомнить прошедшую бурную ночь, но вместо этого перед глазами мелькают видения пещеры, автоматов и воды. А, вот оно что… Его все-таки вытащили.

– Не волнуйся, на этот раз тебя никто не целовал, Спящая красавица, – ехидный голос отчетливо сочится довольством, и Тони перевод взгляд на звук, параллельно осматриваясь. Он явно в больничной палате: светлые стены, сливающиеся с потолком, капельница, подсоединенная к руке, медицинские приборы, мерно гудящие с обеих сторон от кровати, и большое окно, в которое безудержно рвется яркий солнечный свет. И Бартон, что сидит на подоконнике, уткнувшись в телефон.

– Мне… – Тони сдвигает с лица кислородную маску и тут же понимает, зачем она была нужна – первый же вдох обычного воздуха как будто проскальзывает мимо рта, заставляя захрипеть. – Мне заснуть обратно?

– Нет, теперь уже обойдешься, раз выжил, – фыркает Бартон. Спрыгивает с подоконника и уходит из палаты. Понятно, зачем – почти сразу же в дверях появляется Пеппер.

– Тони… – у нее слезы стоят в глазах, а губы по привычке пытаются сложиться в притворную улыбку. – Ох, Тони, почему ты ничего не сказал?