В один и тот же день беда ворвалась и к Сергею и к Даше. Они оба потеряли тех, кого любили, тех, кто когда-то их спас. Алёна спасла Сергея от навязчивой любви к Даше; Маргарита Васильевна спасла девушку и её дочку от верной смерти. Они даже хоронили своих любимых на одном кладбище, практически рядом. Только в разное время. В тот момент, когда Сергей уходил с кладбища, Даша шла туда.

И снова рядом, снова вместе. Стоит только оглянуться по сторонам, чтобы увидеть друг друга. Но слишком тяжела ноша беды, чтобы поднять голову. Слишком тяжелы мокрые ресницы, чтобы поднять глаза!..

После смерти жены Сергей поклялся, что теперь всё своё свободное время и свою любовь будет отдавать своей осиротевшей четырёх летней дочке Даше. Маленькому человечку, который неустанно задаёт вопросы о маме. Но как объяснить ей, что мамы больше нет, что она уже никогда её не увидит, не услышит. Что мама больше никогда не возьмёт её на руки, не обнимет. Не заплетёт косички, не подует на больное место. Что она больше никогда не споёт ей колыбельную про белую медведицу, которую так любит девочка. Как объяснить ребёнку всё это спокойно, чтобы не ранить и без того ранимую детскую душу, если у самого сердце рвётся на части от боли и потери. Как?

— Как мне ей сказать? Как? — тихо спросил Сергей, глядя на фотографию улыбающейся жены. — Если я сам в это никак не могу поверить?

Конечно, пройдёт время, девочка подрастёт и сама всё поймёт. Но что говорить сейчас?!

Он и сам не мог поверить, что Алёны больше нет. Его красивой, доброй, весёлой Алёны. Словно лучик солнца, она появилась в его хмурой и не радостной жизни. Отогрела его сердце, внесла в жизнь праздник и любовь. Она любила его, любила дочку, любила жизнь.

— Прости меня милая, пожалуйста, прости! — Сергей поцеловал фотографию жены. — Прости, что не любил тебя так, как ты этого заслуживала. Прости!

Не в силах больше говорить, мужчина прижал фотографию жены к сердцу и лёг на пол, свернувшись в клубок и завыв от сильной душевной боли.

— Вот уже и сорок дней прошло, — вздохнув, сказала Вера Ивановна.

— Да, кто бы мог подумать, что она так серьёзно больна? — вступила в разговор Наталья Викторовна, другая женщина. — А ты, Дашенька, знала о её болезни?

— Да, она мне незадолго до смерти сказала, — стараясь скрыть слёзы, ответила Даша, она ещё до сих пор ни смирилась с её смертью.

— Тут уж ты её и обработала! — сделала заключение дочка Натальи Викторовны Юля.

— Ты о чём? — не поняла Даша.

— Я о чём? Да об этой квартире и всём её имуществе! Здорово ты её обработала, прикинулась добренькой и всё к рукам прибрала! Прямо из грязи в князи!

— Юля! — цыкнула на дочь Наталья Викторовна.

— А что я такого сказала? Только правду! — не унималась Юля.

— Всё сказала? — спокойно спросила Даша.

— Всё сказала! — нагло передразнила она Дашу.

— А теперь пошла вон отсюда! — Абрамова указала ей на дверь.

— Не больно-то и хотелось! — с этими словами Юлия направилась к выходу, а, уходя, сильно хлопнула дверью.

— Если кто-то ещё так думает, я прошу уйти! — Даша грозно скрестила руки на груди.

— Ты прости её, она это не со зла! — вступилась за дочь женщина. — Завидует, дурочка, по молодости! Думает, у тебя жизнь лёгкая была!

— Ладно, — Даша махнула рукой, — проехали! Давайте лучше помянем рабу Божью Маргариту! — после этих слов все стали усаживаться за стол.

Гости уже давно разошлись, Эля спокойно спала в своей кровати. А вот Даше уснуть так и не удалось. Она сидела в любимом кресле Маргариты Васильевны и тихо плакала. Такая строгая и властная с виду женщина в жизни была одинока и ранима. Она привыкла жить одна и столько лет не впускала никого в своё сердце. И вот появилась Даша со своей маленькой дочкой и сделала серые будни Маргариты Васильевны радостными и полными жизни.

Только сейчас она почувствовала, что такое иметь семью. Что такое о ком-то заботиться, кого-то любить. Только сейчас она начала жить, но жизнь распорядилась иначе…

— Спасибо Вам за всё, — тихо прошептала Даша. — Моя милая и родная, Маргарита Васильевна. Спасибо что спасли нас, спасибо, что стали для нас семьёй. Как жаль, что мы вас больше никогда не увидим. — Не в силах больше говорить, Даша прижала фотографию с черной лентой к груди и заплакала…

Было уже около двенадцати часов ночи, когда в дверь дома Прохоровых позвонили. Горничная уже спала, поэтому дверь пошёл открывать сам Сергей.

— Привет, братишка! — услышал он с порога голос сестры.

— Арина! Ты? — не ожидал он. — Ты же должна была утром прилететь!

— А прилетела сегодня! И я очень голодна! А ты меня в дверях держишь! — отчитала она брата.

— Извини, — растерянно улыбнулся он, и, взяв чемоданы, пошёл в гостиную… — Ну, и как там за границей? — спросил он, когда они уже сидели на кухне.

— Да так же, как и везде, — равнодушно ответила девушка. Она очень устала с дороги, и ей сейчас было не до рассказов о красивой загранице, к тому же вид у Сергея был не из весёлых, но был раздавлен и разбит, потому и тема для разговора созрела другая. — Серёжа, ты извини, что я на похороны Алёны не приехала, у меня как раз экзамены были. — Начала она.

— Я понимаю, думаю, и Алёна бы поняла это! — ответил он, и опустил глаза. От мысли о жене слёзы снова выступили, и побежали по напряжённым щекам. Сергей тут же поспешил смахнуть их, не потому что стыдно, он никогда не стыдился боли от потери жены, а потому что не хотел расстраивать и без того уставшую сестру.

— Извини, что напомнила, — она виновато посмотрела на брата.

— Ничего, всё в порядке, не бери в голову! — они ненадолго замолчали, после чего он продолжил. — А ведь она всё знала, знала и скрывала свою болезнь, сколько было возможно! Не хотела меня расстраивать!

— Потому что любила, — сделала вывод Ариша, прекрасно помня отношение Алёны к своему брату. Да она его всегда оберегала, пылинки с него сдувала. Она его не просто любила, она его обожала и боготворила. Вот и тут, знала, что больна и переживала всё в одиночку, лишь бы её любимый Сереженка ничего не знал и не расстраивался. Скрывала, сколько могла.

— Я её тоже любил! Любил даже больше, чем думал! — он уронил голову на руки. — Пока она была жива, я думал о Даше, о той, которая меня никогда не любила! А теперь вот, не нужна мне никакая Даша! И вряд ли была нужна когда-нибудь!?

После смерти жены, Сергей очень сильно разозлился на Дашу Абрамову. Он винил её в том, что мало внимания и любви уделял Алёне. Винил в том, что много о ней думал. И, кажись, случись сейчас всемирный потоп, виновницей тоже была бы Даша Абрамова. Настолько сильная была на неё обида Сергея.

Как бы странно это не звучало, но вместе со смертью Алёны умерла и навязчивая любовь Сергея к Даше Абрамовой. Сейчас он от неё свободен, но только от этого ему ничуть не легче. Сейчас он осознал и почувствовал всю любовь к Алёне. Только вот дарить эту любовь больше не кому.

Практически всю ночь Сергей и Арина провели на кухне, обсуждая свою жизнь. Разошлись по комнатам лишь под утро. Но, несмотря на бессонную ночь, Прохоров так и не уснул, всё думал о жене. Пусто ему было без неё и тоскливо в этой комнате. И от этой тоски и одиночества хотелось выть на луну. Поэтому, едва забрезжило солнце, он начал собираться на работу. Подойдя к зеркалу, он посмотрел на своё небритое лицо.

— Да, Прохоров, ну ты даёшь! — отчитал он себя. Приведя себя в порядок, он спустился в гостиную, где его уже ждала сестра.

— Арина?! — удивился он. — А ты чего не спишь?!