И пусть я не видела лица мужчины, он до хруста сжал кулаки, холодно выплюнув:

– Мне сорок восемь, Каролина.

– Не смейте к ней лезть! – повернувшись к мужчине, я уже не была привычной испуганной девочкой. Когда речь заходила о сестрах, внутри просыпалась иная личность, способная загрызть любого, причиняющего вред близким.

– Напомни-ка мне, дорогая, – поднявшись с места, Эрик подошел вплотную. И пусть он был поджарым и не таким широкоплечим, как Владимир, но все равно выше на целую голову. Буквально вдавливая в землю авторитетом, – я похож на человека, спрашивающего чье-то мнение? Или, – он саркастично рассмеялся, пугающе надменно, – ты похожа на человека, чье мнение хоть что-то значит?

Настроение упало на самое дно за секунду. Эрик был прав. Все, чем располагала я, – это призрачные амбиции. Образование, влияние, авторитет, – всего этого не было. Я – лишь часы на руке Марка Орлова. Его новая статусная часть гардероба.

Опустив взгляд, я зажмурилась от боли и бессилия. Словно тот тигр в клетке, не имеющий голоса.

– Вкусные были отбивные на свадьбе, – будто читая мои мысли, выплюнул блондин. – Жаль, что ничего нового мы так и не попробовали, зато… Новое узнали, правда же?

Я украдкой посмотрела в голубые глаза и увидела там самый настоящий интерес. Не любовный, больше человеческий:

– То, что мой друг очень падок на капризы одной миленькой мордашки. Что в тебе такого особенного, Каролина?

– ЭРИК! – рев, самый настоящий рык, раздался громом по комнате. Вызывая спазм внутри, настоящий животный ужас. Казалось, стены задрожали, даже блондин испуганно отшагнул назад, все еще расслабленно улыбаясь. Владимир застыл в дверях с дипломатом, сегодня на нем была белая рубаха и черные джинсы. Волосы буквально стояли дыбом, а лицо казалось опасно вытянуто, словно оскал. Его ноздри раздувались, кадык дергался, а вена на виске пульсировала, когда он недовольно осматривал мое платье, как будто его и вовсе не было, а я встречала гостя голой. Палец резко указал в сторону выхода, а после него последовал громкий, не терпящий возражения приказ: – Каролина, в свою комнату! Эрик, черт тебя дери, сядь и объясни, что ты делаешь тут в мое отсутствие!

Я выбежала оттуда, сверкая пятками, страх с облегчением смешались воедино. Дверь в гостиную была захлопнута так резко, что ваза с розами, стоящая на тумбе при входе, с грохотом разбилась, образовывая лужу.

В спальне я не могла найти себе места, вымеряя шагами комнату из угла в угол. Никогда в жизни я и представить не могла, что буду так нетерпеливо поглядывать на дверь в ожидании старшего Орлова. И когда он вошел, без единого стука, будто имея на это право, я буквально подскочила к нему.

– Прошу, – застонала я, задыхаясь от нервозности, – скажите, что Эрик не тронет Соню!

Владимир удивленно поднял брови, мол: «Почему ты так по поводу этого переживаешь?»

– Он не тронет ее, – уверенно заверил меня мужчина спустя нескончаемую паузу, со вздохом облегчения я буквально выпустила дух из тела. Но не успела улыбка появиться на губах, как Орлов закончил фразу, – до ее восемнадцати.

Сердце разбилось, земля под ногами дрогнула. Облизав пересохшие губы, я искала в глаза Орлова намеки на шутку, хоть это и было глупо:

– Что?..

– Твоя сестра оказалась очень предприимчивой, Каролина, – насмешливо фыркнул Владимир. Вся его мимика говорила о том, что Соня сделала это специально, – приманила к себе внимание Эрика. Но я знала свою сестру, она никогда бы так не поступила, поэтому догадки Владимира взбесили, наполняя гневом. – Теперь Эрик заинтересован не на шутку. Никогда его таким не видел.

– За два года он потеряет интерес, – прошептала себе под нос, успокаивая, – естественно.

– Сомневаюсь, девочка. Именно это сделало Эрика тем, кто он есть на сегодняшний день, – умение ловить золотую рыбку и вовремя ее подсекать, – выпалил мужчина, хищно обнажая зубы. Он проследовал на диван, разваливаясь на нем, как полноправный хозяин. Многозначительно похлопав по месту рядом, продолжил: – Ему нужна жена, Каролина. Возможность некого косвенного родства с нашей семьей, девственность, красота, молодость и дерзкая натура, – все это очень подходит ему. Эрик выбрал Соню. Теперь она его.

Сжав кулаки, я посмотрела на Владимира волком:

– Что значит «она его»?!

– Значит, – впился в меня черными глазами Владимир, – теперь он ставит ее на жесткий контроль. Все расходы на нем. Естественно, сохранность невинности тоже.

– Соня не вещь! – взорвалась я, из глаз брызнули слезы. – Она сама решит.

– Теперь это не мое дело. И не твое, – четко, громко и многозначительно втемяшил мне в голову Владимир.

Отчаянье окатило меня, как алкоголь. Опьяняя, доводя до полуобморочного состояния. Прикрыв глаза руками, я упала на диван рядом с мужчиной, даже не осознавая этого. Теплая ладонью скользнула по щеке, стирая слезы и вызывая дрожь.

– Я разведусь с Марком, – замотала головой я, в этот момент ладонь резко опустилась на колено, мягко скользнув вверх и сжимая бедро до боли. Будь это моя шея, давно бы задохнулась.

– Не забывай, – хриплый шепот пронзил голову, губы коснулись уха, нос зарылся в волосы, – что у тебя еще две сестры и родители.

– Но Соня… – несдержанно заплакала я, качая головой.

Пальцы пробирались все выше и выше, страх и странное покалывание между ног смешались.

– Эрик долларовый миллиардер, девочка, – зубы сомкнулись на мочке, тяжелый вздох сменился с голодным рыком. – Вряд ли твоя сестра будет страдать. К тому же, – я широко распахнула губы, когда случилось нечто странное… Пальцы коснулись трусиков, добравшись до них невероятно быстро и… При свете дня. Тело еще помнило, как хорошо ему было в руках мужчины, задрожав, клитор болезненно спазмировал. – К тому же откуда ты знаешь… Может, Соня сама этого хочет? Может, у них с Эриком была связь?

– Господи, – застонала я, – что происходит с моей жизнью?!

К чему адресованы эти слова: к тому, как большой палец нежно скользит между складок, отделяемый от кожи одними лишь тонкими хлопковыми трусиками, или к будущему сестры, туманному и не радужному. Глядя на Валентину, я боялась превращения сестры в ее копию. Безжизненного робота, с четким чипом программ и вечно деланной улыбкой с пустыми глазами. Обвешанная бриллиантами, имеющая огромные возможности, Валентина представляла собой призрак дома Орловых.

– Твоя жизнь налаживается, Каролина, – тяжело дыша, Владимир опустил голову вниз, проведя дорожку от шеи к ложбинке груди. Мне стоило оттолкнуть его, уйти прочь… Дверь была распахнута, кто угодно мог войти среди бела дня! Но… Я не могла. Странная нить связала меня, отправив здравую часть мозга за решетку.

– Тебе нужно расслабиться, – словно змей протянул Владимир, хрипло и осторожно, неторопливо вводя в меня эту мысль, как внутривенное снотворное.

Внезапно поднявшись на ноги, мужчина просто ушел. Места соприкосновения наших тел жгли, голоса кружилась. Задыхаясь, я нервно оглядывалась по сторонам.

– Возьми, – Орлов возник рядом так тихо, как опытный боец спецназа. Его ширинка была на уровне моих глаз, заметно выпирая и подрагивая, но я намеренно смотрела лишь на белую бутылку водки. Он протягивал мне ее уверенно, с чуть прищуренными глазами: – Выпей немного, отпустит.

Я знала, что не стоит этого делать. Знала, что буду жалеть. Знала, как патово алкоголь влияет на мой организм, отравляя тот своим ядом. И, что более опасно, знала, что Владимир в курсе моей тайны.

И все же проблемы последних дней превращали меня в нервный комок, ненормальную истеричку. Выдернув бутылку, я жадно набрала полный рот и глотнула еще до того, как успела передумать.

***

Солнечный свет пронзил комнату через распахнутые шторы, буквально разрезая без ножа. Я вымученно застонала, закрывая глаза ладонями, и перекатилась на живот. Голова тут же взорвалась от боли, тянущей и пульсирующей. Увы, тревожила не только она, но и каждая мышца в теле, словно вечером я собственноручно разгрузила на себе вагон шлакоблоков.