— Как это — не люблю?
— Вы же сказали — я не люблю «Инфокар».
— Я сегодня не люблю «Инфокар».
— Сегодня не любите?
— А что это за барабанная дробь? На весь мир? — начал горячиться папа Гриша. — Как мне себя чувствовать, когда, например, приезжают и меня допрашивают? Мне такое зачем нужно? Я что, заработал такое? Или спрашивают все — ты что это создал? Что это за явление? Зачем ты нас наказываешь этим явлением? Вот я тебе и скажу, дорогой ты мой человек, такое явление получилось потому, что у вас мозгов нет. Потому что вы дискредитируете Завод. Тебе объяснить? — Папа Гриша принялся постукивать по столу кулаком. — Сережа Терьян, оппонентом у меня на диссертации был, в Вене погиб? Погиб. Ко мне приезжают, допрашивают. Вот зачем вы его туда посылали? Я все же член Совета директоров, я должен знать, что вы тут затеваете? Нет, сделали втихаря, что-то там сварганили — и молчок. С льготниками связались… Со мной кто-нибудь посоветовался? Я был вообще против всех этих иномарок, с самого начала. Если вы работаете с Заводом, извольте вести себя прилично. Вы махинации затеваете, а на нас — на меня! — пальцем показывают. Мне это зачем надо? Я всегда против единоличных решений по крупным делам. А у вас здесь, в Москве, иначе не бывает. Когда решили крутить деньги СНК, со мной кто-нибудь переговорил как с членом Совета? А я ведь с самого начала в «Инфокаре» был. Мне даже по телефону не соизволили сказать о крутеже. Я после этого что должен делать? Не рано ли вы меня за пешку брать стали? Ребята, я вас очень люблю, но я, по жизни, теперь такое заключение сделал. Вот собираются три человека, очень хорошие люди в нашей России. Когда денег нет, у них глаза горят, они последними копейками складываются, чтобы сделать дело. Идея хорошая, начало получаться, появились деньги — принялись смотреть друг на друга с некоторым подозрением. Появились большие деньги — еще меньше стали доверять друг другу. Появились очень большие деньги — все, конец!
Ты не заметил, что у «Инфокара» такая траектория? Были бы вы одни — так и хер бы с вами. Но за вами же Завод стоит, вот что страшно. Вот вы сейчас обанкротитесь…
— А с чего вы взяли, что мы обанкротимся?
— Обанкротитесь. Машин-то набрали, а денег отдавать — нету! А вместе с вами СНК полетит. И останется Завод голым! Мы же в эту историю вместе пошли, поверили вам, подставились… А вы, ни с кем не советуясь, ударились в уголовщину. У нас так просто людей не стреляют, вот специалист сидит, — папа Гриша кивнул в сторону курбаши, — он скажет… И что получилось? Этого нет, того нет… Один ты остался. Да я. И надо срочно кумекать, как жить дальше. Я тебе так скажу, дорогой ты мой человек. Первое дело сейчас — это рассчитаться с Заводом. Если ты все сделаешь, как надо, мы СНК сами вытянем. И еще поработаем с тобой. Но только тогда все уже будет по правилам. Все будем согласовывать.
Что нам мешает все согласовывать? Вот взять меня. Я на Заводе двадцать восемь лет работаю, не последний человек. Но прежде чем что-то сделать, всегда иду к директору и говорю: «Разреши мне сделать такое-то дело». Он говорит: «Давай позовем мужиков». Зовет Борю, зовет Сашу. Собираемся, он и говорит: «Гриша предлагает то-то и то-то. Мужики, давайте посоветуемся, как в этом случае быть.
Дело касается миллиардов». Переговорим — и договоримся. А если тебе тут из Рио да из Жанейро указания дают и ни с кем не советуются, эдак любое дело угробить можно. Вот ты мне честно скажи — у тебя сейчас бабки есть? Чтобы рассчитаться?
Ларри сузил глаза и закурил. Он знал, что отвечать необязательно.
— То-то же, — папа Гриша выдержал паузу. — А рассчитаться надо. Иначе вся работа псу под хвост. И Заводу кранты настанут, а в нем половина национального достояния России. Поэтому я тебе откровенно и говорю — ищи деньги. Сам не найдешь, я искать пойду. К Стефану пойду, к другим тоже. А не найду — не обессудь, обанкротим вашу контору, заведение это продадим, станции ваши туда же. Хоть что-то вернем, и то хлеб. Зато Завод спасем. Вот такое мое слово.
Когда беседа завершилась и гости отбыли на выделенном папе Грише «кадиллаке», Ларри вернулся за стол, выпил, одну за другой, две рюмки водки, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Сунувшийся было в зал Федор Федорович посмотрел на него и тихо прикрыл дверь, решив не беспокоить. Ларри сидел в зале долго, потом вышел и приказал администратору соединить его с Марией.
— Сделай приказ, — распорядился Ларри. — С завтрашнего дня контора закрывается. На месяц. Всех отправляем в отпуска. С главбухом свяжись, пусть выдаст всем по пятьсот долларов. Каждому. Останешься ты, мой секретариат, охрана… Водителей оставишь человек десять, по своему выбору. На утро закажи самолет. Мы с Федором Федоровичем вылетаем… Да, к нему…
Люди с улицы Обручева — Так, — сказал белый от волнения Платон. — Я ничего не понял. Расскажи еще раз.
— Я думаю, они насмерть перепуганы, — медленно произнес Ларри. — Они сделали ставку на СНК, а теперь испугались. Тебя нет. Рулить некому. Они боятся, что СНК попадет в чужие руки. Тогда им всем хана. Подожди. Не хватайся за телефон. Не надо никуда звонить. Сначала послушай. От всей этой стрельбы вокруг «Инфокара» они просто с ума посходили. Это раз. Ты уехал, когда приедешь — неизвестно. Они считают, что уже никогда. И выкатывают сейчас все сорок бочек… Терьяна вспомнили. Сысоева. Петьку и Марика — само собой. Прокрутку денег СНК… У них к тебе претензии. Лично. В то, что мы поднимемся и сможем удержать ситуацию, они не верят. Это два. Поэтому Завод решил забрать СНК под себя. Любыми путями. Для этого бабки нужны, а бабок нет. Для начала их из нас будут вышибать.
— Конкретно он что сказал?
— Конкретно он предлагает нам отдать деньги добром. Распродать все. А если нет — будут банкротить. У них наших векселей на шестьдесят миллионов.
— Сколько мы сейчас стоим?
— По последнему аудиту — около миллиарда.
— Нормально, — звенящим голосом сказал Платон. — Классный бизнес.
Шестьдесят миллионов-это сколько? Шесть процентов? Значит, они нас за шесть процентов решили взять…
— Решили. Ты им не нужен. Совсем. А мне он предлагал в открытую — если я деньги сам верну, то меня посадят генеральным, буду у них на каждый чих разрешения испрашивать. Бандита какого-то с собой приволок…
— Да, замминистра! Кто он? Федор Федорович, расскажите. Федор Федорович раскрыл лежащую перед ним папку и достал два листка бумаги.
— Ну, про Ассоциацию сотрудников правоохранительных органов вы уже знаете.
У меня тут есть один матерьяльчик-я бы сказал, для иллюстрации. Вот, послушайте. Так… так… это опускаем… ага! «…Имеются достоверные сведения о многочисленных контактах К., — это как раз он, — с представителями одной из структур Министерства обороны и о тесном сотрудничестве К. с существовавшей нелегально безымянной группой этой же структуры, которая обеспечивала отдельные аспекты деятельности бывшего Главного управления одного из министерств РФ.
Данная группа до 01.09.94 г. не входила в структуру этого управления, в ее составе были офицеры, имевшие продолжительный спецназовский опыт. Группа обладала совершенной материальной базой, не вела документирования своей деятельности, осуществляла разнообразные операции — от прикрытия определенных коммерческих и некоммерческих организаций (в том числе новозеландской золотодобывающей фирмы, скрыто принадлежащей одному из руководителей МО РФ) до запугивания и ликвидации, по заданию, неугодных лиц. Есть основания полагать, что именно этой группой осуществлена ликвидация Отари Квантришвили».
Платон и Ларри переглянулись.
— «Задача исполнителям была сформулирована так, — невозмутимо продолжал читать Федор Федорович, — акцию провести в течение месяца, при этом достичь абсолютной гарантии „зачистки“ концов. Исполнителям обеспечивалась поддержка в виде целенаправленной подачи выгодной точки зрения (компрометация объекта покушения) как непосредственно через средства массовой информации, так и через свои каналы в пресс-службах силовых структур, а также через дружественные организации, в число которых входят ведущие аналитические центры страны. Как известно, до покушения и после него проводилось грамотное масштабное активное мероприятие по дезориентированию как правоохранительных органов, так и общественности. Располагая точными и надежными данными о передвижениях объекта, было принято решение использовать стрелковую схему. Оружие было передано исполнителю через упомянутую выше безымянную группу силовой структуры в одном из занимаемых ею помещений на улице Обручева». Хватит, пожалуй?
