Щелк.

В комнату снова вошел Койн, его мощная аура едва не сбила меня с ног.

Я только что рыдала из-за него, а теперь мне снова хотелось, чтобы он занялся со мной сексом. Доставил мне те невероятные грубые ощущения. Что со мной было не так, черт побери?

— Не плачь.

От его резкого приказа на глаза снова навернулись слезы.

— Ты красива, когда плачешь, но при виде твоих слез мне становится дерьмово, — признал он, нахмурив брови. Койн встал позади меня и провел пальцами по спутанным волосам. А потом поднял нечто сверкающее.

— Принцессе нужна корона, ДиКей, — он надел мне на голову диадему, похожую на обруч. Она так красиво искрилась, что я шумно втянула воздух.

— Ты купил мне подарок, — прошептала я.

И не просто подарок. Обруч. Сердце заныло.

— С прошедшим днем рождения, ДиКей.

Я была шокирована. Джуниор не дарил мне ничего, кроме пары шлепков по заднице, что обычно заканчивалось минетом. А подарок Койна был неожиданным и удивительно милым.

Он заскользил ладонями по моему телу, а потом стал поправлять платье. Он нежно заправил в лиф мою грудь, вернув все в исходное положение, а потом отступил, чтобы открыть шкаф. Койн взял с полки чистую тряпку и смочил ее.

— Хочешь смыть свою сперму? — спросила я, выгнув брови.

— Нет, — усмехнулся он. — Мне нравится, как она стекает по твоим ногам. А вот лицо лучше привести в порядок, Хэдли.

Когда Койн повернул меня к нему, я буквально растаяла. Все сексуальные мысли исчезли. Я вдруг вспомнила, как не попала на свой первый конкурс красоты. Мне было девять, и я была так расстроена… Отец тогда отвел меня в сторону, вытер слезы и сказал, что в следующий раз я обязательно выиграю. Потому что именно так поступали Дженворты.

В следующий раз я действительно победила.

Вытирая тушь со щек, Койн смотрел на меня обеспокоенным взглядом. Как-то по-отечески. Мне захотелось прижаться к нему и умолять отныне обнимать всегда. Мне хотелось, чтобы он оберегал меня.

Смыв с лица остатки косметики, он поцеловал меня в лоб.

— Вот так. Идеально.

— Спасибо за обруч, — я прикусила нижнюю губу.

На миг из его глаз исчезла жесткость. Я никогда еще прежде не видела его таким ранимым и мягким. Я увидела, каким он был прежде заботливым отцом и мужем. Койн нежно прижался к моим губам своими, и с моих губ слетел тихий стон.

— Мы вернемся через пару часов, — он отстранился, но лишь на несколько дюймов. — Побудешь хорошей девочкой в мое отсутствие?

— Да.

Койн погладил меня по щеке.

— Мое желание овладеть тобой в корне неправильное.

— Из-за того, что я похожа на твою дочь, — пожала я плечами.

— Да.

— Не думаю, что кого-то из нас волнует, правильно это или нет. Только то, как хорошо это ощущается.

Койн прижался к моему лбу своим и прикрыл глаза.

— Патнэм изнасиловал моих жену и дочь, а потом убил их.

Я замерла.

— Я… О Боже. Мне так жаль, Койн.

— Джаред, — он потерся об меня носом, а потом поцеловал. — Мое настоящее имя.

— Магна причинял столько боли людям. Если бы у него появилась возможность, он бы и меня покалечил.

— Он тебя не тронет, — пообещал Койн.

Мы оба знали, что он не смог бы сдержать подобное обещание. Если Койн не смог защитить жену и дочь, то как сбережет меня?

— Здесь я в безопасности. Рядом с тобой.

Он нахмурился.

— Мне нужно идти.

С этими словами Койн ушел.

На этот раз я не стала плакать.

Охота с парнями была самым нормальным, что осталось в моей жизни. Еще до того, как я похоронил себя десять лет назад, мы со Стражем ходили на охоту каждый день благодарения. Это погружало меня в ностальгию и навевало какое-то чувство от прежнего «я», которое мне удалось эгоистично сохранить в глубине души. Пока мы бесшумно бродили по лесу, я ощущал со своими братьями такую связь, как никогда в другое время.

Сегодня стреляли Фильтр и Бермуды. Первый пристрелил добычу на четыре очка, второй — на твердую восьмерку. В приподнятом настроении мы потащили туши домой. Как только мы пересекли линию деревьев с моей землей, к нам подошел Пэйн. Некоторым ребятам пришлось остаться, поскольку мы пребывали в состоянии повышенной готовности. Катана стоял на воротах, а Пэйн должен быть следить за Хэдли.

— Мы убили двоих… — начал я, но Пэйн отмахнулся.

— Нас навестил человек Патнэма.

Улыбка с губ тут же пропала.

— Какого хрена? — рыкнул я.

— Этот засранец пробрался на территорию. На удивление прошел мимо Катаны. Крался к дому, когда я его заметил.

— Он еще жив? — спросил Фильтр, вставая рядом со мной.

— Конечно, — огрызнулся Пэйн. — Хотя было трудно не врезать ему по роже как следует. Он на скотобойне.

Я коротко кивнул.

— Занесите оленей. Встретимся там, ребята.

Отделившись от группы, я пошел к дому. Сторми порхала по кухне, а Хэдли выглядела чертовски молодо без макияжа, она зачерпывала апельсиновый пух пальцем, сидя за столом.

— ДиКей, — позвал я ее, — к нам пришел твой друг.

Сторми обернулась, с беспокойством посмотрев на меня.

— Что?

Это ее не касалось, потому я решил не отвечать.

— Переодевайся, — приказал я, — ты должна его увидеть.

Сторми метнула взгляд на Хэдли, в ее глазах мелькнул страх. Однако она благоразумно не произнесла ни слова. Хэдли поднялась из-за стола, облизав палец после фруктового салата и пошла к себе. Я несильно шлепнул ее по заднице, когда она прошла мимо. Хэдли оглянулась, молчаливо спрашивая, пойду ли я за ней.

«Черт».

Я не хотел, но все же пошел следом.

Когда мы поднялись к ней в комнату, Хэдли начала раздеваться. Член затвердел, когда я заметил засохшую сперму на внутренней стороне ее бедер. Мне тут же захотелось дочиста ее вылизать.

— Ложись, — рыкнул я.

— Я думала, мы уходим, — нахмурилась она.

— Снимай стринги.

Плотно сжав губы, она сняла с себя клочок ткани. Хэдли осталась совершенно голой. Черт, она и правда горячая штучка. Я махнул рукой в сторону кровати. Она испустила тяжелый раздраженный вздох, напомнив мне Блэр. Мне тут же захотелось отшлепать ее.

— Раздвинь ноги и покажи мне мою киску.

Она подчинилась, поскольку со мной лучше быть послушной. Ее влагалище все еще было покрасневшим от недавнего траха и раскрылось, как прекрасный цветок. На половых губах поблескивал сок. Опустившись на колени перед кроватью, я схватил ее за бедра и рванул к себе. Хэдли взвизгнула, а я грубо раздвинул ей бедра шире. Когда я вдохнул аромат вблизи ее киски, Хэдли застонала.

Она пахла грехом и мной.

Я жаждал ее.

Высунув язык, я попробовал сладкий мед. Нам уже следовало сесть за стол и справлять день благодарения, а вместо этого придется разбираться с человеком Патнэма. Потому мне нужно было поощрение.

— На вкус ты, как я, — промурлыкал я возле ее половых губ. — Порочная и грязная.

Хэдли застонала, когда я провел языком вдоль половых губ. Обойдя по кругу клитор, я стал дразнить ее. Хэдли сорвала с меня шапку и запустила пальцы мне в волосы. Большими пальцами я оттянул ее внешние губы, чтобы получить прямой доступ к скрывавшейся под ними мягкой плоти. Я стал посасывать и облизывать ее, желая попробовать на вкус каждый дюйм Хэдли. Когда я спустился ниже, лизнув ее анус, она вскрикнула. Я улыбнулся и прижался поцелуем к сморщенной коже, а потом вернулся к влагалищу. Просунув язык в ее узкую киску, я с удовольствием ощутил оставшийся солоноватый вкус. Член в штанах болезненно напрягся, и я стал трахать Хэдли языком. Вскоре она принялась хныкать. Уверенными движениями я несколько раз потер ее клитор, и Хэдли, наконец, кончила. Внутренние мышцы сжались, а язык, все еще погруженный внутрь нее, пропитался сладким медом.

Мне хотелось стащить ее с кровати и трахнуть в лицо, но потребность заявить на нее права победила. Я встал и сбросил всю одежду, оставшись совершенно голым, как в тот день, когда родился. Обхватив Хэдли руками, я потащил ее вверх по кровати и устроился между бедер. Глаза Хэдли были чуть прикрыты, а губы покраснели. Я впился в них страстным поцелуем, чтобы она смогла ощутить собственный вкус. Хэдли застонала и приподняла бедра.