Меня не провести.

Я посмотрела на лес. Как же хотелось, чтобы все было так просто. И тут я кое-кого заметила. Он прятался в тени. Тот, кого тут звали Пэйном.

— Что за черт? — пробормотала я. «Ну и мерзавец. Как долго он следил за мной?»

Я лучезарно улыбнулась ему и показала средний палец. «Тебя нашли, придурок». Однако проблема в том, что они все следили за мной. План должен быть более хитроумным. Детальным. Запутанным. Нужно, чтобы эти люди потеплели ко мне. Втереться им в доверие, а потом смыться из города, когда они меньше всего будут ждать.

Сегодня же вечером я выпью, возможно, немного потанцую и съем еще того дивного фруктового салата.

Я закрыл ноутбук и в отчаянии ущипнул себя за переносицу. В поисках Патнэма я уже несколько часов пялился в экран. Я чертовки устал, но обязан оторваться от дел и появиться на барбекю.

Ворча под нос, я вышел из кабинета и неторопливо пошел по пустому дому к заднему двору, где вечеринка была в самом разгаре. На улице уже стемнело, и Гибсон развлекал гостей собственным исполнением «Падающей звезды» — песни группы «Плохая компания». Он играл на своей любимой гитаре — которую прозвал Боцефус — точной копии той, которая была у Хэнка Уильямса младшего в семидесятых. Его глубокий хрипловатый голос имел южный акцент, но Гибсон добавлял достаточно рок-н-рольного рычания, чтобы это звучало круто. У него даже был собственный фан-клуб — все женщины в округе.

Мы уже привыкли, что Сторми кокетливо трясла задницей и грудью, подпевая Гибсону. Что стало для меня неожиданностью, так это она.

Я остановился как вкопанный.

Во мне стал нарастать гнев: неистовый и обжигающий.

«Чертова Хэдли».

На ней были розовые шорты Сторми, едва прикрывавшие ее задницу. Ягодицы оказались выставлены на всеобщее обозрение, словно на дворе и не стоял гребаный ноябрь. Черная толстовка с надписью «Пантера» свисала с ее плеча, и, насколько я мог видеть отсюда, Хэдли сверкала обнаженной кожей. Я не заметил бретельки бюстгальтера, что окончательно вывело меня из себя.

— Какого хрена тут происходит? — рыкнул я, направившись к ней.

Хэдли обернулась ко мне, запустив одну руку в волосы и двигая бедрами в такт музыке. Ее глаза остекленели — верные признак того, что кто-то позволил ее юной заднице напиться. Эта сучка посмела мне подмигнуть и снова повернулась спиной, продолжая свой соблазнительный танец.

Бермуды буквально трахал ее глазами, потягивая пиво и переговариваясь со своим братом, сидевшим с ним рядом. Биззи, казалось, в нескольких секундах оттого, чтобы кончить в штаны. Фильтр и Страж казались удивленными, а Катана остался равнодушен. Пэйн наверняка наблюдал из тени. Чертов Нэс танцевал рядом, как мелкая сучка, которой он и являлся. Мать вашу, да даже Святоша смотрел на ее молодую задницу.

А Дракон…

Этот ублюдок крался к Хэдли, не сводя глаз со скорого приза.

«Моего приза».

— Конкурсантка, — рявкнул я. — Тащи сюда свою задницу.

Она бросила на меня уничтожающий взгляд, а потом, по-прежнему танцуя, двинулась к опасной линии. Дракон перестал мерять шагами газон и замер, склонив голову. Он явно собирался броситься на нее. Когда в его взгляде появлялся этот дьявольский блеск, он либо убивал, либо трахался. Но будь я проклят, если позволю ему сделать хоть что-то из списка.

Я подошел к Хэдли, обвил рукой ее талию и оттащил подальше от Дракона, посмотрев на него с предупреждением.

«Успокойся. Черт. Побери».

Увидев безмолвную схватку, подошел Фильтр, чтобы поиграть в миротворца, а Катана толкнул плечом Дракона, пытаясь вывести его из транса.

— Отпусти меня! — закричала Хэдли.

«Нет».

Только не так.

«Черт, я ведь предупреждал ее».

Хэдли не только проигнорировала меня, но и подрывала мой авторитет, решив насмехаться над самым смертоносным типом в округе. И она знала, что делала, черт побери.

Хэдли нужно наказать.

Я не шутил, говоря ей, что надеру задницу, если придется.

Кому-то нужно, если ее отца не было рядом.

Хэдли брыкалась и кричала, но безрезультатно. Никто бы не стал ее спасать.

Я потащил девчонку в дом. Она ревела, но я был сосредоточен. Вспомнил, как Блэр использовала мою кредитную карточку, купив кучу дерьма в интернете, когда ей было тринадцать. Я тогда сказал дочери, что ей придется отработать деньги, а она посмеялась мне в лицо. Как какая-то мелкая неблагодарная дрянь, решившая переступить через своего отца. Это был последний раз, когда я ее выпорол, но добротно. Больше она себе такого не позволяла.

— Прекрати! — закричала Хэдли.

Не обратив на это внимание, я перекинул ее стройное тело через подлокотник дивана и опустил поверх руку, чтобы она не выскользнула, пока расстегивал ремень. Хэдли вдруг замерла.

— Я не хочу заниматься с тобой сексом, — выдохнула она, почти руша мою решимость наказать ее. Почти.

— Я не какой-то долбаный извращенец, — рыкнул я. — Всего лишь надеру тебе задницу за эту выходку.

— Что?!

Хэдли стала вырываться куда активнее, чем когда думала, что я собирался вставить член в ее молодую киску. Со свистом ремень вылетел из петель.

— Лежи спокойно. Я ударю тебя три раза. Если будешь бороться, ДиКей, то помоги мне Господи, ударов станет десять.

Я щелкнул кожаным ремнем по ее трусам, и Хэдли, выгнувшись, вскрикнула. Очевидно, девчонка не слышала ни единого моего слова, поскольку тут же попыталась уползти. Зажав в кулак ее толстовку, я снова ударил. И еще раз, прежде чем Хэдли все же вырвалась и перебралась на другую сторону дивана.

— Ты меня выпорол! — воскликнула она обвиняющим тоном и всхлипнула.

— Чертовски верно. Ты под моей крышей и будешь следовать моим правилам.

— ТЫ МНЕ НЕ ОТЕЦ!

Я схватил ее за волосы и заставил Хэдли подняться на колени на диване. По красным щекам текли слезы, оставляя после себя черные дорожки отчаяния. Ее нижняя губа дрожала.

Хэдли выглядела такой несчастной.

«Черт».

Вместо того, чтобы отхлестать еще пару раз или дать пощечину, я поднял ее выше и крепко обнял. Она напряглась, сильно впившись ногтями мне в плечи, словно готова была сойти с ума, лишь бы вырваться, но вскоре обмякла. Расслабилась в моих руках и дала волю слезам. Отбросив ремень, я подхватил ее под задницу и поднял, словно она была моей малышкой. Хэдли обхватила меня, словно я был единственным деревом посреди разыгравшейся бури. Словно от того, насколько крепко она будет держаться, зависела ее жизнь. Проведя рукой по спине Хэдли, я поцеловал ее в макушку.

— Эй, малышка, я держу тебя.

Она громко всхлипнула и вцепилась в меня еще крепче. Пересекая гостиную, я стал покачивать ее, будто ребенка, мягко и успокаивающе. Я заметил, как Сторми и Фильтр заглянули внутрь, но так и не вошли.

— Знаю, что ты занесла меня в список плохих парней — я такой и есть — но бить тебя ремнем мне совсем не понравилось, — пробормотал я. — Лучше бы ты вела себя прилично. Тогда не придется напоминать тебе, что ты не должна заниматься тут самоуправством.

— Я же только веселилась, — простонала она сквозь слезы. — Просто танцевала.

— Полуголой.

— Я не полуголая, — рыкнула Хэдли.

Я хлопнул ее ладонью по заднице, а затем пальцем провел по краю ее шорт.

— У тебя все задница на виду.

Она вздрогнула.

— Плевать, все равно никто не смотрел.

Я закатил глаза.

— ДиКей, да там все на тебя смотрели.

— И что? Какая тебе разница?

— Ты им не принадлежишь, чтобы они так пялились.

— Что? Я твоя что ли?

— Не в этом смысле.

— А в каком?

— Ты говоришь так, будто я оставил тебя себе ради траха. Но это не так. Я просто буду присматривать за тобой, ДиКей.

Хэдли чуть отстранилась, посмотрев на меня своими заплаканными карими глазами, они тут же гневно вспыхнули.

— Может, за мной не нужно присматривать.