Здесь Чача пустился в долгие разъяснения: от кого именно берет начало каждый род, кто кого старше и прочее. Известно, что родственные отношения играют немалую роль во внутреннем устройстве общины гномов, но люди никогда и не пытались вникнуть в суть сего сложного вопроса. Хоббиты начали уж позевывать, и тогда Мена, не очень учтиво прервав рассказ гнома, предложила последнему «не ходить вокруг да около, а рассказывать историю по существу». То есть, покороче.

Короче говоря, в результате продолжительного противостояния, как это обычно и бывает, две стороны конфликта договорились меж собой, разделив власть над Блистающими Пещерами. Третьей стороной оказался Брет Мануим по прозвищу Чугунная Пята - прадед Чачи в десятом колене, от которого и пошла, кстати говоря, удивительная традиция называть детей вычурными именами. Вскоре семейство Мануимов было поставлено в столь унизительное положение, что ничего им не оставалась, как покинуть родной сердцу Агларонд. Так началась история скитаний этого рода по всему свету.

На протяжении многих веков Мануимы истоптали всё Средиземье в поисках местечка, где удалось бы им прижиться, но всё впустую. Виной тому, знать, были несговорчивый характер, своеволие да крутой нрав отцов семейства с одной стороны, и взлелеянная веками неприязнь северных гномов к «южным выскочкам» с другой. Наконец, где-то году в 2000 по Н.Л. прадед Чачи – гном по имени Блюменталь Хабилхад – подался к Соляным Копям, что расположены на южных склонах Столовых гор.

История Соляных Копей интересна.

Их случайно обнаружили еще в начале Нашей Эпохи гномы из Эребора, подавшиеся на север в поисках неоткрытых доселе залежей железных руд и самоцветов. Пещеры поражали своим великолепием! «Огромные залы следовали один за другим, причудливые изваяния природы – витые колонны, гирлянды, сталактиты и сталагмиты – переливались оттенками белоснежного цвета с примесью жемчуга. Ярко-розовые озера, струящиеся бирюзовые водопады и темно-зеленые воды подземных рек поражали воображение. Солнечные зайчики, проникающие вглубь пещер сквозь многочисленные трещины в сводах, наполняли безмолвные пространства удивительным, голубым сиянием»… Такими увидели Соляные Пещеры «первооткрыватели». Такими увидели их и далекие предки Чачи.

Однако и на сей раз гномов ожидало редкое разочарование. Ни редких самоцветов, ни золота, ни железных руд, ни драгоценнейшего (для гномов) митрила в пещерах не оказалось. Вся красота внутреннего убранства, на поверку, была сотворена природой из обыкновенной соли!

Гномы покинули Пещеры на многие годы. Но жизнь их народа – по крайней мере, части народа - складывалась не очень-то благополучно. Потому время от времени в Пещеры наведывалось очередное семейство в поисках сокрытых матушкой-природой сокровищ. В глубинах скальных основаниях прорубывались новые проходы, и изумленным взглядам гномов открывались неисследованные лабиринты прекраснейших подземных залов, но ничего интересного, кроме замысловатых соляных отложений так и не было обнаружено.

Таким же результатом, возможно, закончился бы и «поход» прадеда Чачи, если б тот не оказался достаточно «предприимчивым гномом». Блюменталь решил, что, коль уж не судьба ему найти новые залежи горного хрусталя, сапфиров да аметистов, то, по крайней мере, можно хоть денег заработать! Дело в том, что на тот момент соль – столь необходимый для правильного приготовления пищи продукт – поставлялся в Средиземье исключительно смуглингими, а проще сказать, южанами. Добывалась южная соль где-то в дебрях пустынь, на соляных озерах, стоила дорого, и при том имела не очень приятный привкус йода. А постоянные стычки на неспокойной южной границе некогда объединенного княжества приводили лишь к тому, что соль присутствовала на столах только оч-чень зажиточных людей.

Вскоре Блюменталь умудрился распустить по всему Средиземью слухи, что соли Салихардских Копей не только лучше южных солей, но, вдобавок, имеют несравненный вкус и необычные свойства, позволяющие продлевать недолгую жизнь человека. Первые мешки с солью, появившиеся на рынках Либузы, шли нарасхват. Тем более что цена на них была (поначалу) заметно ниже «южной».

Не прошло и нескольких лет, как в карманы ранее одного из самых бедных гномьих семейств потекли немалые деньжата. Мануимы отстроили себе чертоги рядом со ставшими в одночасье прибыльными Пещерами (называли их, кстати говоря, чаще всего Копями) и зажили, наконец-то, наславу. К тому времени, когда на свет появился Чача, всё Средиземье, кроме южных областей Гондора - Умбара и Харада, пользовавшихся, по-прежнему, услугами южан, потребляло исключительно салихардскую соль, а семейство Мануимов завистники прозвали «соляными гномами». Тем не менее, многие семейства гномов оставили свои обжитые «дома» и перекочевали в окрестности Салихарда…

Как и положено молодому гному, Чача рос, набирался опыта, осваивал древние ремесла… Хотя основной доход его род получал от продажи соли, но древние знания никто не собирался укладывать на дно сундука, словно ненужный хлам. К своим пятидесяти годкам гном (получив порядочное количество затрещин да обзаведясь мозолями на руках) стал прекрасным кузнецом; знал, как и где следует искать и добывать золото, самоцветы, железные руды, митрил. К восьмидесяти годам он освоил - впитал в себя – все знания, какие только могли передать ему предки, и отец его, Махакаин Руиндигарт, во всеуслышание восхвалял своего способного отрока и прочил ему «тепленькое местечко» главы семейства (после собственной кончины, естественно). И даже вел уже переговоры с другими семействами, подыскивая своему любимому сыночку невесту.

И тут Чачу «переклинило».

Дело в том, что где-то к ста годам гномы входят в так называемый «буйный возраст». Не минула эта болезнь и Чачу. Вдруг, припомнив рассказы своих же родственничков о том, какими несметными богатствами обладали его соплеменники (в свое, опять-таки, время), жившие в Мории и Эреборе, молодой гном загорелся неутолимым желанием отправиться в странствования в поисках еще никому неведомых сокровищ.

Так и случилось, что лет, этак, десять назад, сманив с собой несколько десятков молодых гномов, отправился Чача на поиски приключений в Призрачные горы, доселе никем, вроде бы, не обследованные. На прощание любимый батюшка «благословил» ребеночка следующими словами: «Уж лучше бы тебе сдохнуть где-нибудь, чем возвратиться в Копи!» С таким напутствием и отправился Чача в свой поход…

Поход растянулся на годы. Вначале гномы исследовали горы, примыкавшие к так называемой Бельбекской долине (ничего интересного!). Переправившись через безымянную местную речку, они оказались в отрогах Призрачных гор (или Альях-Там – на местном наречии). Но и здесь ничего путного не обнаружили. Закончился «славный поход» у северных хребтов гор, к подножьям которых примыкала обширная, безжизненная долина Хартар, более известная как Мертвая долина. Здесь среди отвесных скал гномы обнаружили многочисленные пещеры, зияющие в склонах вековечных гор.

Ликованию не было предела! Уж кто-кто, а гномы могут с первого взгляда отличить «мелкую» пещерку от настоящей сокровищницы. Величественные своды, глубокие, уходящие в самые недра земли колодцы, узкие переходы к еще более великолепным залам привели (поначалу) гномов в благоговейный трепет.

Но красота горных переходов оказалась обманчивой. Огромнейшее, невиданное доселе подземное царство оказалось лишь сборищем никчемных земных пород, не представлявших для гномов ни малейшего интереса. Когда же наметанный взгляд гномов приметил знакомые следы кирок, молотов и прочего хорошо знакомого инструментария, ликование сменилось безмерном унынием – конечно же, они были далеко не первыми, кто решил попытать счастья в этих забытых самим Аулэ горах.

Поначалу Чаче удавалось как-то поддерживать упавших духом собратьев. Но, чем дальше, тем труднее становилось удерживать «в уздах» своих вчерашних, возроптавших соратников. Гномы стали уходить - кто возвращался в Салихард, рассчитывая, видать, на прощение, кто подался в иные места. Короче говоря, где-то года два назад не в меру упрямого Чачу покинул последний сородич…