- Думаешь, или знаешь?..

- Я, что ли, там бывала? – огрызнулась Мена. – Я только рассказы слышала! Вот и получается: если верить обозным людишкам, пути до северного перевала около месяца… Но это – с обозом! А мы идем налегке и сможем двигаться быстрее. Я так думаю - дней за пятнадцать доберемся! – И, критически оглядев хоббитов, добавила: - Ну… дней за двадцать уж точно…

- Ясно, - уныло констатировал Томми. – Ничего-то ты толком не знаешь…

- Я севернее ближайшего перевала не ходила… - сказала девушка. – Но поверьте, коль погода нам сопутствует пока, лучше двигаться, да порасторопнее…

- И это сырое месиво из облаков здесь величают хорошей погодой? – удивился Мерик.

- Осенью в этих местах всё переменчиво! Особенно погода, - ответила Мена. – Сегодня – сплошной туман, завтра – солнце… Только, уж поверьте, пока дует восточный ветер, снег нам не грозит! Ах, люблю восточный ветер! – Девушка вытянула руки и, запрокинув голову, сладко потянулась. - Он приносит запахи далеких лесов, лугов, рек, цветов, болот…

Хоббиты невольно пошевелили ноздрями, но ничего особенного не почувствовали.

- Южный ветер я тоже люблю, - продолжала, тем временем, Мена, закрыв глаза. – Но к нему примешивается запах жилья: дыма, навоза, людского пота… Северный ветер совсем иной! Он влажный, колючий и приносит запах соленой морской воды и неведомых морских чудовищ… А западный ветер я не люблю! Он сухой и от него несет серой… Впрочем, осенью западные ветры – редкость!

Фридерик в очередной раз, помимо воли, залюбовался удивительной (на его взгляд) и непонятной красотой девушки. Может быть, она, действительно, из рода эльфов!? Неужели сказочные эльфы все были такими же красивыми?

- А что будет за перевалом Уренхой? – угрюмо спросил Томми, прерывая сказочную иллюзию, которая невольно возникла перед очами молодого хоббита.

- Дальше? – Мена вздохнула и нахмурила лобик. – Будет спуск… Очень долгий спуск. Впрочем, до того перевала еще надо добраться!

- Ну, так чего мы расселись? – грубо воскликнул Томми. – Ноги в руки – и вперед!

Весь долгий день Фридерик, казалось, сражался сам с собой. Ближе к вечеру он и вовсе занемог: всё тело ныло, желудок требовал подкрепления, голова побаливала, а ноги заплетались. Его качало из стороны в сторону, хотелось лечь, где придется, и уснуть. В однообразном мелькании серых, острых каменьев, изредка перемежающихся тонкими полосками сухого снега, в молочном тумане, лишь ненадолго отступавшем под слабыми порывами морозного ветерка, время, похоже, совсем остановилось.

Мена, поначалу, старалась подстраиваться к неторопливому ритму хоббитов, но в какой-то момент (его Фридо не уловил) рассердилась и ушла далеко вперед. Где брели его приятели – впереди или сзади – хоббит представлял смутно. Потому, буквально уткнувшись носом в девушку, поджидавшую посреди неровной горной дороги вконец выбившихся из сил незадачливых путников, хоббит почувствовал себя почти счастливым.

- Ну, – требовательно спросила Мена, - и где ж твои дружки?

- Не знаю, - растерянно произнес хоббит. – Где-то там…

И он неуверенно указал руками в разные стороны.

- Понятно… - усмехнулась Мена. – Оказывается, вы и не такие уж выносливые! Лишь хвастаться горазд…

- Ох, не заплутали бы Томми с Мериком…

- Не заплутают, будь уверен! Дорога здесь одна…

- Это ли называется дорогой? – покачал головой Фридерик.

- Извиняйте, - фыркнула девушка. – Других здесь нет!

- Когда ж мы доберемся до этого треклятого перевала? – после недолгого молчания осмелился спросить молодой хоббит, со скрипом присаживаясь на ближайший камень.

- Кто знает? Может статься, перевал мы уже и миновали…

- Миновали? Что-то я не заметил…

- А как его заметишь в такую погоду-то? И не помню я этого места! Лишь раз здесь бывала с год назад… Слышишь?

- Что? – Фридерик прислушался, но ничего существенного не расслышал. – О чем вы, госпожа?

- Шум ручья впереди! Где-то там… Говорят, множество ручейков сбегают с покрытой вечными снегами горы Кайрах… Коль добрели таки до одного из них, знать первый перевал миновали! Можно на ночлег останавливаться, костер развести, отогреться да поужинать…

- Ох, поскорей бы!

- Ну, так где же твои приятели!?

Приятели, впрочем, вскоре объявились. Вначале из тумана выплыл Томми, тяжело опирающийся на посох. Вслед за ним, что приведение, явился Мерик. Последний казался даже бодреньким. Усевшись на камень, он похлопал себя по коленям и, покачав головой, заявил:

- Да-с… Не так, что-то, представлял я себе наше путешествице-с!

- Я тоже… - уныло согласился Фридерик. Мена лишь в очередной раз фыркнула и отвернулась.

- Темнеет, - негромко напомнил Томми. – Пора бы лагерем стать…

- Надо бы спуститься к ручью, - промолвила Мена. – Поверьте, ночью лучше отойти от тракта подальше…

Ручей оказался неглубокой горной речушкой, весело несущей свои темные воды меж округлых валунчиков. Для стоянки нашлось почти ровное местечко со следами давнего кострища.

- За хворостом придется прогуляться, - сообщила Мена. – Мне как - на себе волочь? Или кто-нибудь соизволит составить компанию единственной женщине?

- Я, пожалуй, вещи распакую, - отозвался Мерик.

- А у меня, кажись, спину прихватило… - отозвался Томми.

Фридерик хотел было тоже выдумать что-либо путное, но после тяжелого дня мысли в голове путались и ничего толкового на ум не приходило. Поэтому ему и пришлось, отложив в сторону свой посох, отправиться вслед за неугомонной девушкой вдоль русла не в меру, казалось, шумного потока.

- Куда мы идем, госпожа Мена? - спросил он через какое-то время.

- Пока вниз, а после посмотрим…

- На что смотреть-то? Кругом одни камни да скалы! Где ж тут хворост найдешь? Разве что припасы кто-нибудь оставил поблизости…

- Никто тут припасов не хранит, - ответила девушка, глянув через плечо на уныло плетущегося хоббита. – А где вы, хоббиты, брали дровишки, пока добирались до крепости?

- Где брали – это не вопрос, - устало ответил хоббит. – В тех местах много сухих деревьев… Ну, не так, конечно, много, как у нас в Уделе. Но достаточно, чтобы далеко за дровами не ходить! А тут-то? Честное слово, госпожа, никак я не соображу, где же мы хворост разыщем?

- Ха, - усмехнулась Мена. – Этим вопросом ты, кажется, не задавался, пока у старухи возле очага грелся…

- Это верно… - вздохнув, согласился хоббит.

- Так уж и быть, - смилостивилась девушка, - открою тебе стра-ашную тайну! Хворост для очага в этих местах мы находим на дне неглубоких расщелинах, таких, скажем, как эта. И называют этот хворост отлежником…

- Откуда же он тут взялся? – искренне удивился Фридерик.

- Понятия не имею… Но покойная старуха сказывала, что когда-то все окружающие нас горы были покрыты могучими, непроходимыми лесами. Но леса эти давно погибли, а может статься, их попросту вырубили… Остатки же веток – а порой можно наткнуться даже на целые стволы деревьев! - остались лежать на дне ущелий или были за ненадобностью туда выброшены. Отсюда, кстати, и название – отлежник. За те века, что прошли, это дерево высохло, почти окаменело! При этом ветви отлежника легко ломаются и хорошо горят. Одной охапки может хватить на целый день… Правда, - девушка вздохнула, - разжечь его нелегко, и жара эти дрова дают немного… Ох, хватит трепаться! Почти стемнело уж…

Вернувшись к стоянке, они обнаружили Томми и Мерика мирно посапывающими под толстыми лёжниками. Будить приятелей, естественно, никто не стал - пусть себе высыпаются. Фридерик был тоже не против составить им компанию, но почувствовал, что несмотря на дикую усталость уснуть сразу не сможет. Поэтому, поплотнее застегнув теплую куртенку и, закутавшись в одеяло, наблюдал, как Мена разводит костерок («горяченького хочется», сообщила она). Когда же над сложенным горкой отлежником заплясали язычки пламени, хоббит перекочевал поближе к теплу и, высунув из-под лёжника голые ноги, пододвинул окоченевшие ступни к самому огню.