Несколько дней, что провела она по прибытию в главный город северного княжества - Нордфост, Розалина вспоминала, как сущий кошмар. Она попала на некое подобие невольничьего рынка, о существовании которого лишь слыхивала в далеком детстве. Ее рассматривали, ощупывали, за нее (с ней же!) торговались. При этом самыми азартными участниками торговли выступали «обозные людишки», которые, как поняла потом женщина, имели от этого свой (и немалый!) доход.

Справедливости ради следует сказать, что никто не принуждал женщин становиться наложницами. Не хочешь – нанимайся в прислугу или отправляйся в рыбацкие поселения, существование в которых мало чем отличалось от прежней жизни на просторах южных княжеств. Или возвращайся назад! Но женщина понимала, что обратное путешествие может обернуться для нее куда более крупными неприятностями. Так Розалина стала третьей наложницей в доме некоего Ольдерика - немолодого норлонгского воина, мужественное лицо которого «украшали» многочисленные шрамы.

Первое время молодая (еще!) женщина вполне была довольна своей судьбой. Ее поселили в небольшой, но уютной комнатке на втором этаже обширного каменного дома, который был возведен далекими предками «мужа» на окраине окруженной мощными оборонительными стенами столицы северного княжества. Из небольшого окна открывался красивый вид на залив Норрен, усеянный белыми парусами. Официальная жена и прочие наложницы приняли ее на удивление тепло: расспрашивали о прежней жизни, откровенно делились своими радостями и горестями, рассказывали о нелегкой жизни на севере, строили планы на будущее…

Прислуги в доме не было. Но четыре женщины без особого труда управлялись с нехитрым домашним хозяйством, воспитывали детей – четверых мальчиков и двух девочек, ждали грядущее пополнение в семье, гадая, кто родится на этот раз. Муж относился ко всем своим женам одинаково «хорошо» (что вкладывала старуха в это понятие, Мена не поняла). Особенно Розалине нравилось, что он ни словом, ни намеком не выделял свою «официальную жену».

Прошло несколько лет, и отношение к самой молодой наложнице в семье резко изменилось. Оказалось, что она не может иметь детей. Сказались, видимо, горе, перенесенное много лет назад, и долгие годы тяжких скитаний. Ольдерик стал ее откровенно избегать, а вскоре и вовсе игнорировать. Прочие женщины смотрели на нее косо, отпуская в адрес несчастной оскорбительные шуточки и замечания. Даже дети, которых Розалина полюбила всем сердцем, отвернулись от нее…

Очень скоро положение молодой женщины в доме опустилось до уровня обычной прислужницы. Ее переселили в холодную, сырую коморку в пристройке к дому, не звали за общий стол, не приглашали на ставшие привычными ежедневные прогулки по городу. Новая, молодая наложница заняла ее прежнюю, уютную и теплую комнатку.

Прошло несколько лет и, не в силах более сносить пренебрежительное к себе отношение домочадцев, Розалина испросила разрешения у «мужа» (так было заведено) покинуть дом, на что тут же получила молчаливое согласие. О своих дальнейших скитаниях по землям северного княжества старуха ничего не рассказывала, заметив лишь, что жизнь ее была не лучше, чем у бездомной собаки. Проведя на севере около пятнадцати лет, Розалина решилась таки вернуться в южные княжества, где климат не такой суровый и зимы не такие холодные.

Так уж получилось, что, отстав от очередного обоза, который достаточно резво двигался на юг, Розалина остановилась на ночь среди руин бывшей Тиминской крепости.

Лето было в разгаре. Ее окружали суровые северные горы, на вершинах которых ярко сверкали снежные шапки. Колыхались высокие травы, в солнечных лучах переливались яркие северные цветы. Невысокие, истерзанные ветрами деревца словно тянули свои ветви к немолодой уже женщине. И она, совсем отчаявшись, решила здесь остаться, вспомнив слова своей матери: мол, «человек - такое существо, что выживет в любых условиях». Облюбовав единственную, более-менее пригодную для жилья башню, Розалина стала понемногу обустраивать свой быт, вспоминая свои прежние, почти утерянные способности к знахарству. К своему удивлению, вскоре женщина выяснила, что множество горных трав знакомы ей с раннего детства. Другие же предстояло опробовать – на себе, конечно же.

Поскольку Тиминская крепость была излюбленным местом стоянок торговых обозов, очень скоро удивительные способности женщины оказались востребованными. Оно и понятно: проводя в путешествиях по горным дорогам всё лето, обозные люди частенько хворали. Помощи же ждать было неоткуда…

Поначалу Розалина помогала всем нуждавшимся бескорыстно. Ну, почти… Глупо было отказываться, скажем, когда за излечение брюшного недомогания (самой распространенной среди обозных людей хворобы) расплачивались кто хлебом, кто солониной, а кто и деньжат подбрасывал. Но очень скоро она поняла, что может вполне неплохо на этом зарабатывать. Ведь на всем пути от Салихарда до северного княжества не было ни единой души, способной облегчить страдания приболевшего путника. Обозные люди ворчали, но неизменно платили знахарке востребованные деньги, пригоняли с собой коз и прочую живность (прижились только козы!), делились продовольствием. И, конечно же, регулярно рассказывали горной отшельнице последние новости из «большого мира».

По мере того, как подступала старость, старуха становилась всё более жадной к деньгам. Причиной тому была давняя мечта: на старость лет купить себе уютный домик где-то в предлесьях восточной Хордии, посреди лугов, на берегу звонкой, чистой речушки. И спокойно прожить последние годы, отведенные ей Создателем…

Надо заметить, что свободных земель в Северном Арноре хоть отбавляй, но самые обжитые и ухоженные уголки всегда были в цене. А может быть обозные людишки, которых Розалина попросила разузнать, что да почем, привирали. Так или иначе, но, не накопив необходимой суммы, женщина побаивалась сняться с прижитого места и двинуться в последнее свое путешествие.

Конечно же, Розалина внимательно наблюдала за всеми, кто появлялся в пределах ее «жилища», не брезговала подглядывать и подслушивать. И причина была не в том, что от природы она была чрезмерно любопытной (хотя, и это тоже!). Живя в одиночестве, приходилось быть постоянно начеку, иначе хлопот не оберешься!

Поэтому и появление среди торгового люда малоросликов из Восточной долины (слухи о которых и ранее ходили средь обозных людей) не прошло незамеченным. И, естественно, старуха не могла не обратить внимания на странное поведение новоявленных торговцев, пытавшихся припрятать часть добра в соседней башне, прямо у нее под носом! И, конечно же, она давно сообразила, что именно припрятывают угрюмые и грубоватые хоббиты среди древних руин, заранее приплюсовав их золотые запасы к своим… Но как «прикарманить» чужие денежки, и – самое главное! - незаметно с ними смыться, старуха никак не могла придумать. Потому, пришлось ограничиться пассивным наблюдением за соседями. Когда же появилась Мена, то со всеми прочими обязанностями старуха перепоручила ей и эту – наблюдать за тайником в соседней башне.

Когда же девушка заикнулась старушке, что собирается двинуться дальше, на север, та принялась страстно ее отговаривать. Тогда-то Мена и услышала невеселую историю о жизни деревенской девушки по имени Розалина…

Это и еще многое рассказала Мена в ту долгую, тревожную ночь, что провела она вместе с Фридериком и его мирно посапывающими приятелями в неглубокой пещерке, упрятанной меж холодными скалами невдалеке от Малого Северного Тракта.

- Вы, госпожа, наверное, привязались к старухе за это время? – спросил Фридерик, чтобы хоть как-то поддержать прервавшуюся беседу.

- Привязалась?.. – Мена вздохнула. – Нет, я бы не сказала! Но уж очень схожи наши жизненные пути… Ох, как же не хочется, чтобы и моя жизнь сложилась столь глупо и бестолково! И уходить так из жизни не хотелось бы…

- Значит, вы, госпожа, намерены таки пробираться на север?

- Не на Север, а в сторону севера, - устало уточнила девушка. – И не беспокойся понапрасну… Если нам по пути, как только минуем перевал Уренхой – а дорога до него неблизкая и опасная – там и расстанемся. Мой путь лежит в другую сторону.