- Никак нет! – воскликнул хоббит. – Это козы…

- Какие козы?

- Кто их знает… Бродят тут…

- Хм… Коз поймать и связать, чтоб не разбежались. На обратной дороге с собой прихватим. Не пропадать же добру… Все остальные – стройся!

- Как – стройся? – взмолился Перегин. – Мы ведь и часу не покимарили! С утра макового зернышка во рту не было!

- Молчать! – только и прикрикнул дядя. – Эти паскудники недалеко ушли. Если будем пошевеливаться, то к рассвету догоним… А там – будет вам и маковое зернышко, и козлятинка с собачатиной!

Освещая дорогу факелами, колонна вооруженных до зубов хоббитов молча двигалась по дороге в сторону «развилки». Впереди шествовал угрюмый и злой Вильямс Крол. За ним, спотыкаясь о каждый камень, кое-как семенил племянничек Перегин, сынок Верховного Старосты.

- Ох, нет больше мочи! – наконец, взвыл молодой человек. – Давай, дядя, привал сделаем. Я ног под собой не чую…

- Не скули!

- Всю ночь идем… Глядь, уж вроде, как светает!

- Облака расходятся… - откликнулся дядя. – Скоро луна осветит нам дорогу. Это хорошая примета…

Обогнув очередную скалу, дядя и племянник резко остановились. За ними сгрудились и прочие хоббиты.

Небо, еще мгновение назад скрытое плотными облаками, прояснилось. Засверкали яркие звезды, а над темной полосой дальних горных отрогов повис кроваво-красный диск луны.

- Что за чертовщина, - только и промолвил старик. – Луна-то в это время ночи должна быть совсем в другом месте…

И вдруг, откуда ни возьмись, на фоне этого кроваво-красного диска возник силуэт вооруженного всадника. В свете звезд блеснули доспехи…

Привычным движением Вильямс нащупал меч. Но тут черный конь стал на дыбы и дико заржал. Ему ответили другие голоса в ночи, и рядом с воином возникли силуэты других всадников. Тускло сверкнули обнаженные мечи.

- Засада! – завопил кто-то сзади. – Спасайся, кто может.

Всадники сорвались с места и ринулись в сторону хоббитов. И в тот же момент до слуха старого вояки донесся душераздирающий, нечеловеческий вой. Вильямс почувствовал, как ноги его стали ватными, а штаны вдруг намокли. Он затравленно оглянулся по сторонам – никого из его бравых вояк поблизости уже не было – и, отбросив в сторону ненужный меч, припустился бежать, куда глаза глядят…

- Опять этот вой! – воскликнул Фридерик. Вмиг его сонливость как рукой сняло. – Слышали?

- Совсем близко… - прошептала Мена. – С южной стороны, похоже…

- Что делать-то будем? – Хоббит невольно покосился в сторону прижавшихся друг к дружке спящих приятелей.

- Сиди тихо!..

Девушка мягкими шажками приблизилась к выходу из неглубокой пещерки, где укрылись на ночь перепуганные путники, и выглянула наружу.

- Темень… - сообщила она. – Ничего не видно… Эх, надеялась отправиться в дорогу еще до рассвета, да, видать, придется здесь отсидеться, пока совсем не рассветет…

Некоторое время Фридерик и Мена, сгорбившись в узкой расщелинке, настороженно поглядывали на мирно мерцающие огоньки костра. Догорающие уголья почти не давали тепла, но лишь усиливали общее, тревожное настроение. Потому, когда тусклые крохи огня совсем угасли, и наступила непроглядная темень, хоббит с облегчением вздохнул.

- Госпожа Мена, - тихо позвал он.

- Чего тебе?..

- Вы не спите?

- Уснешь тут… - проворчала девушка.

- Верно… - согласился хоббит. – Мне - уж точно! - совсем не до сна. Может быть, вы еще что-нибудь расскажите, а то мочи нет - вот так сидеть в темени да тишине… Страхи разные мерещатся…

- Сказку на ночь, что ли?

- Можно и сказку… Но лучше из жизни что-нибудь.

- Ладно, слушай…

Если Мена родилась в Северном Арноре - так она предполагала - и всю свою недолгую жизнь провела, скитаясь меж поселками и лесам Хордии, то Розалина (лишь для удобства назовем старушку этим дурацким именем!) родом была из Восточного Гондора. Правда, когда была она еще ребенком, их семье пришлось покинуть берега огромного озера Рун и, спасаясь от частых набегов свирепых степовиков, перебраться в более спокойные места на крайнем северо-западе княжества.

Уж так повелось, что все женщины в их семействе испокон веков были «знахарками». Знания трав, деревьев, животных и секреты приготовления целительных напитков передавались из поколения в поколение. Были в их роду даже настоящие «ведьмы», умевшие заговаривать хворобы, привораживать и гадать. Но к тому времени, когда девушка подросла и стала учиться древнему ремеслу, те стародавние навыки были утеряны.

На новом месте семье Розалины жилось вроде поспокойнее, но не так сыто, как на берегах Руна. Там к семье знахарок относились с должным уважением (даже побаивались), а очередь желающих излечиться от неведомых хвороб самим, вылечить домашнюю скотину или птицу, узнать виды на урожай, снять наговоры, порчу и многое прочее не иссякала. На севере же селяне – постоянные соседи семьи – называли женщин за глаза «колдуньями», глядели на них косо, а многие и вовсе обходили стороной их подворье. Потому, повзрослевшие девушки (у Розалины были две сестры) покинули, одна за другой, свое семейство и направились в другие края «искать счастья». Так, Розалина, молодая и красивая девушка, оказалась в Хордии, и здесь, казалось, счастье ей таки улыбнулось.

Она влюбилась и вскоре вышла замуж за молодого, красивого, сельского парня. Забота о горячо любимом муже и ведение неторопливого деревенского хозяйства отодвинули на задний план семейные «знахарские» традиции. Но счастье, к сожалению, длилось недолго. Очередная, свирепая война с западными княжествами требовала всё больше воинов, потому в небольшом селе, где проживала молодая семья, вскоре появились княжеские, вооруженные до зубов «поручники» (то есть люди, выполнявшие поручение правителя). Все, кто мог держать оружие, пополнили княжескую дружину. С теми же, кто пытался сбежать, либо укрыться, поступали жестоко в назидание прочим… Молодая женщина рыдала, уговаривала, в ногах валялась у поручников, но добилась лишь того, что ее саму поколотили…

О судьбе, постигшей ее горячо любимого супруга, Розалине ничего неведомо. Видимо, он, как и прочие односельчане, сложил свою голову где-то на полях многочисленных сражений. Ребенок, которого молодые люди с таким нетерпением ждали, родился раньше времени, и мертвым.

Горе, постигшее молодую женщину, конечно же, не могло не отразиться на ее дальнейшей жизни, потерявшей, казалось, всякий смысл. Хозяйство постепенно пришло в упадок. Потому, через некоторое время, покинув свой дом, который вызывал лишь болезненные воспоминания, женщина решила вернуться к своим престарелым родителям. Но и здесь ее ожидало разочарование. Знакомое подворье на краю села опустело, дом же был порядком разграблен. Куда и в какие края (и главное зачем?) подались ее престарелые родители, никто не знал или не желал сообщать. Розалина же могла лишь догадываться…

С этого момента жизнь старухи стала во многом напоминать судьбу Мены: долгие, бесплодные скитания по просторам Хордии заставили еще молодую и крепкую женщину попытать счастья на севере. В те годы поток беженцев, соблазненных россказнями о сытой и безбедной жизни в княжестве отступников, был не так велик, как ныне, а «обозные людишки» не такими жадными. Страдания потерявших последнюю надежду на спокойную жизнь сородичей были им не чужды, потому денег с беглецов не требовали. Но брали в обоз лишь молодых и крепких мужчин и женщин.

В нелегком походе по горным тропам Розалина провела почти три месяца. Но, достигнув, наконец, вожделенных северных земель, женщина была несказанно озадачена.

И дело было не в том, что расхожие слухи о северных богатствах явно не соответствовали истинному положению вещей, к чему, вообще-то, измученная скиталица была готова. Дело было в необычном жизненном укладе северной общины, чего не бывало ни в одном из княжеств Средиземья: кроме одной «официальной жены» любой, достаточно состоятельный северянин мог иметь несколько наложниц. Говоря другими словами – неофициальных жен. Количество наложниц никакими законами не ограничивалось, лишь бы мужчина мог их достойно содержать. Обычай сей уходил корнями в далекое прошлое Северного княжества, и от этого казался еще более диким.