- Человек десять… - прошипел он на самое ухо племяннику. – Дурень! Хочешь, чтобы завтра всяк собака знала, что мы тут припрятываем?

- Ой, простите… - промямлил хоббит. – Не подумал!

- И когда ж ты последний раз думал? – осведомился старик.

- Это всё от страху, дядя, поверьте! – затараторил Перигин. - Уж больно место это неприветливое, особенно ночью. К тому же, я слыхивал, что эти проходимцы не одни ушли. Они с собой собаку здоровенную прихватили… Огромная, говорят, собаченция, злющая… Ей человека загрызть иль голову оторвать – раз плюнуть!

- Зачем тебе голова, если ты ею пользоваться не умеешь?

- Ах, дядя Вилли, вам бы только шутки шутить! А у меня все поджилки трясутся. Бреду во тьме и только представляю, как эта собачища проклятущая вдруг подкрадется, да как прыгнет…

- А меч тебе на что?

- Какой там меч!? Ночь же! Не видно ни зги – только сам себе ноги поотрубаю с перепугу…

- Собачища, говоришь… - Дядя Вилли недобро сощурился и поглядел в сторону башни. – Хорошая мысль, надо бы ее обдумать…

- О чем вы, дядя? – еле слышно прошептал Перегин, проследив за взглядом родственничка. – Уж не собираетесь ли вы?..

- …Прикокошить наших неутомимых каменщиков, когда они работу закончат, чтоб чего лишнего не сболтнули? – закончил дядя, криво ухмыляясь. – Что ты! Как такое можно удумать! Мы их вознаградим… Сполна, так сказать. Вот только пусть до Бринбурна доберутся целыми и невредимыми. Горные дороги, знаешь ли, опасны… Ущелья, скалы – сам понимаешь… Недолго и шею сломать ненароком! Собачищи огромные, кстати сказать, так и рыщут…

- Ах, дядя!..

- Хватит языком молоть! – рявкнул старик. – Пошли, посмотрим, что наши славные каменотесы натворили…

И он двинулся в сторону башни.

- Ну, как вы тут? Долго еще копаться намерены?

- Так не видно же ничего! – вытирая пот, промолвил Брин. – Приятель, вот, камень себе на ногу уронил…

- Больно… - заныл Андерсон. – Сил больше нет!

- Зажги-ка факел, Перри, - распорядился дядя. Перегин еще долго сопел во тьме и негромко ругался, щелкая огнивом. Наконец, факел разгорелся, и в его свете хоббиты разглядели в глубине открывшейся траншеи тяжелую, обитую железом дверь, наполовину заваленную камнями. Дверь украшали несколько здоровенных, ржавых замков.

- Вытаскивайте последние камни, и брысь отсюда! – скомандовал старик.

- Как это – брысь? – уставились на него хоббиты.

- А так – отсчитали два раза по десять шагов, и стоять на месте, охранять! Чтоб мышь не проскочила… Куда факел умыкнули!?

- Так темно же, - взмолился Брин (а может быть, Андерсон). – Как же мы мышей-то углядим?

- Этих мышей углядите! – ухмыльнулся дядя, позвякивая связкой ключей. – В здешних горах водятся только крупные и очень толстые мыши…

Проникнув внутрь башни, дядя первым делом плотно прикрыл за собой дверь, вставил факел в уключину на стене, и лишь затем огляделся.

- Мерзавцы… - процедил он сквозь зубы.

- Сундуки-то на месте, - весело сообщил Перегин, подымая крышку одного из них и заглядывая внутрь. – И добро, вроде, на месте…

- Вот именно – вроде, - проскрипел Вилли. – Только замки кот языком слизал… Где там твоя опись? Давай сюда! Сейчас проверим…

Взяв в руки желтый пергамент, дядя долго переходил от одного сундука к другому, придирчиво роясь в содержимом каждого и сверля единственным глазом длинный список. Наконец сплюнул и, захлопнув один из тяжелых сундуков, уселся на его крышку.

- Дурак! Старый дурак! – в сердцах воскликнул он.

- О ком вы, дядюшка? – тихо спросил хоббит.

- О батюшке твоем бестолковом, о ком же еще! Совсем, знать, ума лишился братец мой Грегор на старости лет!.. А ведь сколько я его просил, сколько умолял?.. Нет же, уперся, как баран! Слышать, грит, не хочу, понимаете ли… Давно всё добро следовало на Заставу переволочь!

- Как же эти негодники сюда залезли? – совсем упавшим голосом спросил Перегин. – Дверь же запертой была…

- Как залезли, как залезли… До бойниц добрались и на веревке спустились! А говорил я старому пердуну: хоть проемы-то заложи или, на худой конец, решетки поставь! Ан нет, опять-таки, уперся: решетки, вишь ли, только лишнее внимание будут привлекать… Допрыгался! Нет уж, пора с этим кончать! Хватит старого дурня слушаться! Сундуки завтра же на Заставу отправим! Но сперва мерзавцев этих изловим, и всё добро до последней монетки вытрясем!

- Может, и не ушли они еще никуда? – предположил племянничек. – Может статься, спят спокойно где-то поблизости и сны розовые видят…

- Может, и дрыхнут… Хотя, врядли… По всему видно, что они умнее вас всех вместе с папашей твоим взятых. – Дядя только недобро прищурился. – Но вот вопрос: как же они так шустро нашу схованку разыскали-то?

- Кто-то из своих продал? – с надеждой в голосе спросил хоббит.

- Не-ет, не из своих, думаю… Ничего, скоро мы это узнаем! А ну, беги стремглав в лагерь, подымай вояк, да всем скопом окружите башню, где старая карга живет. Помнишь-то, какую? – Перегин кивнул. – Старуху эту паршивую с ее дочкой связать, но до моего прихода не трогать! А я здесь малость приберусь и тоже приду; тогда-то и узнаем, кто шельмецов этих на наше добро навел… А заодно – куда они подевались!

- Темно, дядя… Как бы не заплутать!

- Зажигайте факелы! Таиться уж незачем!

Оставшись один, дядя еще некоторое время кряхтел и сопел, роясь в сундуках, скорбно качая головой. Наконец, склонившись над одним, запустил широченную лапу вовнутрь и достал пригоршню монет, заигравших золотом в свете факела.

- Всё вам зачтется… - промолвил старик и засунул монеты поглубже в карманы. Монеты негромко звякнули…

К цели своего недолгого похода средь руин древней твердыни Вильямс Крол, самый младший из братьев Верховного Старосты, двигался не торопясь, вразвалочку, напевая себе под нос старую, похабную песенку и бормоча под нос:

- Брум-брум-брум… Попадетесь вы мне, негоднички – я вас помучу… Дум-дум-дум…. Вы у меня попляшите! – И дядя сжал кулаки… - На коленях ползать будете…

- Что за столпотворение? – рявкнул он, приблизившись к «башне старухи», вокруг которой бестолково сгрудились возбужденные хоббиты с факелами в руках. – Где пленные?

- Вы только поглядите, дядя! – заверещал над самым ухом племянничек. – Только поглядите!

- На что глядеть-то? – И, бесцеремонно растолкав своих вояк, старик шагнул внутрь полутемного жилища. За ним с факелами последовали Перегин и пара самых отважных «воинов».

- Хм, - только и произнес дядя. – Сдается мне, это – хозяйка!

- Окочурилась? – предположил один из хоббитов.

- Нет, отдыхает в свое удовольствие, - проскрипел сквозь зубы дядя. – Где девчонка?

- Нету ее…

- Принесите еще факелов! – И он медленно, по-хозяйски двинулся в обход бывшего пристанища старухи. Одну за другой перевернул провонявшиеся козьи шкуры, что укрывали пол помещеница, покопался в остывшей золе очага, наведался в коморку, где тщательно проверил все бочонки и мешки. Наконец, закончив обход, остановился напротив тела старухи и, не торопясь, стал раскуривать трубку.

- Что думаешь, дядя? – осторожно поинтересовался Перегин.

- Недавно они ушли… Пару часов назад, думаю, не больше… - сладко затянувшись пару раз, промолвил дядя.

- Кто – они?

- Дурень! Неужто неясно? Сговорились эти мерзавцы с девкой! Бабку прихлопнули, забрали сколько смогли провизии, и с полными мешками мотанули отсюда! Что зеньки-то вылупил, племянничек?

- Убили? Так, вроде, крови нет… - неуверенно прошептал тот.

- Значит, придушили… Хватит лясы точить! – С этими словами старик решительно покинул стены остывшего жилища.

- Ты, ты и ты! – крикнул он ближайшим воякам. Те уныло выступили вперед, покорно склонив головы. – Останетесь здесь, приберете этот хлев…

- Как прибрать-то? – удивленно переглянулись хоббиты. – Подмести, что ли?

- Остолопы! – рявкнул дядя. – Не подмести, а вымести! Собрать все казанки, кастрюли, ложки, кружки… А особенно крупы, хлеб, соления, табак, солонину! Грибы сушеные не забудьте, недотепы, они висят в кладовой… Короче говоря, вымести подчистую всё, что пригодиться может! В мешки упаковать! А башню сжечь! Куда с факелом полез? Да потом сжечь, а не сейчас! И кто там всё время блеет? Ты, что ли?..