Площадь же внутри Заставы оказалась сплошь застроенной неказистыми, приземистыми строениями, меж которых разместились коновязи и загон, в котором уныло бродили пара мулов, а также склад необструганных бревен. То там, то здесь виднелись остатки кострищ. Впрочем, не это, прежде всего, завладело вниманием Фридерика – в отвесных скалах виднелась узкая, черная щель, которая явно не вязалась с окружением. От нее тянуло холодом и сыростью…

Сзади раздался неприятный скрежет, и Фридерик, невольно, оглянулся. Приятели, успев уже закрыть ворота Заставы, теперь засовывали в металлические скобы внушительные деревянные засовы.

- Что вы делаете? – воскликнул хоббит.

- Готовимся позавтракать, - спокойно сообщил Мерик, загоняя последний засов (а было их пять) в уключину. – Посмотри на небо! Уж скоро второй завтрак, а у меня маковой соломки во рту не было со вчерашнего дня!

- Но так же нельзя! Вдруг, сюда придут…

- Вот и прекрасно! Много бы дал, чтобы поглядеть, как эти дурни попадут вовнутрь!

- Да уж как-нибудь попадут, – промолвил несчастный Фридерик. - Ох, и нарвемся мы тогда на неприятности…

- Мы и так уж нарвались… - резонно заметил Томми.

- Ай, какие-такие неприятности? Брось! - скривился Мерик. – Я тех балбесов в глаза не видывал, и знать не знаю! Они меня тоже. Вас же они и подавно не видели… Ха! Мало ли, кому придет в голову поразвлечься!

- Зато уж тебя-то они на всю жизнь запомнят, думаю!

- Это уж их проблемы! – беспечно махнул рукой Мерик. – Впрочем, действительно, интересно было бы глянуть, как твои, Томми, родственнички будут брать приступом свою же Заставу!

- Кому, может быть, и интересно, а мне не очень… - невесело процедил тот.

- А вот и кострище подходящее! Даже разжигать не надо – еще горяченькое, - воскликнул Мерик и, недолго думая, стал подбрасывать в тлеющие уголья хворост и раздувать огонь. Вскоре веселое пламя уже играло посреди Заставы, и сизый дымок пополз по близлежащим склонам.

- Что вы делаете? – всердцах воскликнул Фридерик.

- А что такого? – удивился Мерик. – Тебе картошечку с грибочками или с курятинкой? Помидорчики?

- Да ну вас!..

- Прекрати, Фридерик! – спокойно отозвался Томми, скинув мешок на землю и поудобнее устраиваясь у костра. – Опасаться нечего! Пока они там сообразят, что да к чему, думаю, часа два пройдет, не меньше… А поесть не мешает! Впереди тяжелый подъем. Может статься, лишь к вечеру отобедаем. Садись!

Фридерик чертыхнулся, глубоко вздохнул, но всё же последовал примеру друзей, скинув с плеч тяжелый мешок и развалившись на сухой земле рядом с костром.

- Интересно, - мечтательно произнес Мерик, вытянув ноги к самому огню, - о чем повествует в данный момент на Плацу наш Староста, разлюбезнейший старина Крол?

- …Так вот, в общих чертах, дела обстоят на свете… - закончил свою речь Верховный Староста, старина Крол. – Но унывать не следует! Ни к лицу нам уныние! Мы еще всласть поживем под теплым солнышком и вдоволь насладимся плодами радостной жизни!

- Ура! – разнеслось над площадью. – Многие лета великому князю! Многие лета нашему мудрому Старосте! Слава нашему защитнику! Слава нашему народу! Ура! Поживем наславу! Ура! Слава!

Все зааплодировали.

Старина Крол стоял на свежеструганной трибуне посреди Плаца, возвышаясь на целый рост над ликующей толпой. Раскланиваясь во все стороны и милостиво улыбаясь, он наметанным глазом отмечал, кто более иных старается. Конечно же, более всех усердствовал его старший сынок Перегин – оно и понятно! Как никак гордость и опора. (Надо заметить, что своего старшего сыночка Староста любил величать Перри – когда был им доволен или слегка подвыпивши; Перегином называл редко, а всё более оболтусом - поскольку доволен сыночком бывал крайне редко.)

Впрочем, как подметил Крол, ничем не уступали ему в усердии и ближайшие родственнички – Ройлы, Ёйлы, Пойлы и Дудстоны: рвали глотку – любо поглядеть! Не отставали Лякошели и Шерстолапы. А может быть Шерстопалы – кто их разберет. Но вот Барсуксы и Булкинсы явно были не в духе… Брендизайки что-то совсем приуныли, даже не рвались в первые ряды… Не видать было Брускинсов, словно все повымерли – непорядок! А дальние родственнички – тоже Кролы – и вовсе молчали, словно воды в рот набрали… Чего-то не видно было Томиуса Крола – он же Томми - известного розбышаки и бузотера, а также его дружка-баламута… Похоже, что вообще никто из рыжеволосых Бобберов так на Сход и не явился… «Ну, я вам сейчас покажу, - подумал Верховный, - долго еще вспоминать будете!»

Крол поднял руку, призывая к тишине. И хотя крики на площади так и не стихли, продолжал:

- Однако же, не о всем я поведал… Не всеми горестями поделился… - он сокрушенно покачал головой, ожидая, пока самые усердные крикуны не угомонятся.

- Душа моя кровью обливается, когда вспоминаю я несчастных моих сородичей, кои уж никогда не смогут разделить с нами наших радостей и невзгод… - совсем уж упавшим голосом произнес он.

- Тише! – закричали со всех сторон. – Ничего не слышно!

Верховный выдержал необходимую паузу и продолжил:

- Надо сказать, не только наш благодатный край претерпел нежданного лиха! И в землях нашего южного соседа – Хордии и на Севере свирепствовала жуткая хвороба… Многих - ох, многих! – не досчитались наши ближайшие соседи и заступники! Оттого-то и взялся князь наш Тиминский провести строжайшее расследование всех причин и обстоятельств постигшего нас всех горя…

На Плацу вконец поутихли, прислушиваясь к каждому слову Старосты. Тот лишь вновь покачал головой и неторопливо продолжил:

- Как выяснилось в ходе тщательного расследования, причиной невиданному мору стали наши враги! Именно они занесли проклятущую хворобу в наши процветающие земли, дабы подорвать сами устои наших свободных княжеств… Более того скажу: нашлись и непосредственные виновники невиданной трагедии! Оказалось, что чуму омерзенную разносили по нашим весям шпионы южных государей, скрывавшиеся до времени под видом древних старцев…

Толпа на площади зашумела.

- Как всем известно, Закон не дозволяет давать приют в землях наших чужестранцам, - повысив голос, заявил Староста. – И что же я узнаю намедни? Оказывается, для некоторых наших сограждан сей Закон – пустое место! Оказывается, по нашим родным полям и лугам свободно разгуливают громадины, которым некоторые дают и пищу, и кров!..

- Позор! – разнеслось со всех сторон. – Как можно!? Под суд негодников!

- Закон попирается! И после этого-то мы удивляемся, - удовлетворенно закончил Верховный, - что наши сограждане мрут сотнями…

- А я слышала, что чужеземец тот уж давно помер… - раздался чей-то неуверенный голосок.

- Помер!? – тут же откликнулся Староста. – Вот вам и доказательства!

- К ответу! – взревела толпа. – Наказать! Судить!

- Вы сами всё видите… - сокрушенно покачав головой, в очередной раз развел руками старина Крол. – Я стараюсь быть справедливым и не спрашиваю иной раз с провинившихся… Может быть, я чересчур мягок?

- Нет! – неистовала толпа. – Судить! К ответу! Имена! Назови имена лиходеев!

- Ну что ж… Вы, соплеменники мои, как всегда правы! И я лишь ваш покорный слуга… - Крол вскинул голову. – Потому объявляю во всеуслышание! Приказываю моим доблестным шаррифам немедленно схватить и доставить в Бринбурн для непредвзятого и справедливого суда некоего Фридерика Брускинса из Верхних Брусков…

Народ на Плацу зашелся восторженными криками.

- …А также его дружков и соучастников, а именно - Мериадока Боббера и Томиуса Крола… Должен с большим прискорбием заметить, что последний является моим дальним, но, всё же, родственником! Но я ни для кого не сделаю исключения, когда речь идет о соблюдении законности…

- Слава Старосте! Слава Верховному! – неслось со всех сторон.

- А также, - подняв руку и призывая всех к вниманию, продолжил Крол, - обещаю, не уйдут от справедливого суда и те лица, кто в сговоре или невольно поддерживал этих негодников…