- Брр… - промолвил, на этот раз, гном. – Ненавижу стрелы!

- Весь этот город – одна, большая ловушка для врага! – закончил свое повествование гордый собой (и княжеством, надо понимать) старый вояка Теофил.

- И как, оправдал ли себя талантливый план прародителя? – невинно поинтересовалась Мена.

- Трудно сказать, - пожав плечами, сознался Теофил. – Насколько мне известно, враги никогда даже не приближались к стенам столицы…

- Стоило же огород городить! – воскликнул Мерик. – Куда нам направляться, и – особенно! - где обеденная зала? И где подвалы?

- Хм… - старый воин только крякнул. – Подвалов в здании нет…

- Как нет? А Странник сказал – есть!

Фридерик толкнул приятеля под бок и прошипел:

- Странник сказал – погреба!

- Какая разница! – воскликнул возмущенный приятель.

- Видите ли, господа, град сей построен на сплошной скале, - промолвил старый воин. – Потому подвалов под домами нет, да и быть не может! Погребами мы, северяне, именуем первый этаж дома. Здесь же расположены конюшни и прочее…

- Только для повозок вы места не предусмотрели, - проворчал Эдмэр. – Так и будет ближайшие дни гнить моя колымага посреди двора!

- На втором этаже дома находятся помещения для прислуги и гостей, - сообщил Теофил, - а на третьем – покои хозяев…

- Отведет ли кто-нибудь меня в мои собственные покои? – воскликнула Мена. – И воды! Я согласна даже на холодную, морскую воду!

- Покорнейше прошу, сударыня, - старый воин лишь слегка поклонился. – Лестница располагается прямо напротив ворот!

Следуя за Теофилом по неширокой, каменной лестнице, путники поднялись на застекленную галерею второго этажа. Вдоль нее, с равными промежутками, располагались покои для гостей. Пока старый воин, гремя ключами, открывал двери, приятели удивленно озирались по сторонам.

Хоббитам скупердяй Теофил отвел небольшую, полутемную залу - четыре койки, два небольших камина по углам, пара кресел да стол в центре. Еще одна дверь в противоположной стене вела куда-то наружу.

- Однако, прохладно здесь, - пожаловался Фридерик. – Чтоб не сказать – холодно…

- Пока вы будете обедать, господа, я растоплю камины, - ответствовал Теофил.

- А как мы узнаем, что обед подан? – спросил Мерик.

- Вы услышите два удара колокола!

- Колокола? – удивились приятели.

- Так принято у нас, на Севере, - пояснил старый воин. – Один удар колокола означает, что к воротам дома прибыли гости. Два – что всех приглашают трапезничать, три – что хозяин дома призывает всех домочадцев в свои покои, как правило, для беседы. А когда колокола звонят беспрерывно, это значит, что под стенами твердыни объявились враги. Правда, на моем веку такого не случалось.

- Неприятное местечко, - произнес Мерик, как только дверь за Теофилом захлопнулось. – Пар изо рта валит! И почему нет окон, только пара узких бойниц?

- Тебе же объяснили, - напомнил другу Томми, - что изначально каждый дом задумывался, как крепость.

- Это я понял! Но разве нельзя было за столькие-то годы придать жилищам человеческий вид?

- Возможно, северяне более других народов склонны следовать традициям? – предположил Фридерик.

Приятели сбросили торбы на одну из кроватей и, усевшись на другую, принялись осматривать унылое помещение. Альфа улеглась возле одного из каминов, положив голову на лапы и полузакрыв глаза. «Надо будет сообразить ей какую-нибудь подстилку, - подумал Фридерик, - а то простудится еще на холодном полу…» Хоббит снял тяжелый плащ, что неоднократно выручал его холодными ночами, и бросил его на койку. Вслед за тем он освободился от перевязи с мечом, но теплую куртенку снять не решился.

- А это что еще? – спросил Мерик, словно только что заметил вторую дверь. К удивлению приятелей, дверь оказалась не запертой. За ней оказался узкий коридор, что тянулся (надо понимать) вдоль наружной стены дома. С равными промежутками в этой стене располагались неглубокие ниши с узкими бойницами, а напротив них закрытые двери. Хоббиты поглазели в бойницы, но ничего, кроме части замощенной мостовой и серой, каменной стены дома напротив, не разглядели и последовали далее. Заглядывать в двери приятели не решились. Прошло не очень много времени, и друзья вернулись к своей, предусмотрительно оставленной открытой, двери.

- Лучше бы мы еще с месяц провели в Тархан-Соэль, - подвел итог Мерик. Приятели с ним молча согласились.

И в этот момент где-то в глубине дома раздался звон колокола.

- Раз, - невольно отозвался Фридерик.

- Два! – весело воскликнул Мерик.

- Три… - глянув на приятелей, разочарованно провозгласил Томми. – Это не призыв отобедать! А жрать-то хочется, я вам скажу!

Плотно прикрыв дверь в свои холодные покои, друзья устремились к лестнице и вскоре оказались на галерее третьего этажа, недоуменно озираясь – куда же податься дальше? Галерея ничем не отличалась от той, где располагалось их временное жилище, только стены ее украшали портреты в тяжелых, резных рамах.

Фридерик приблизился к ближайшему. На холсте был изображен мужчина в рассвете лет. Лицо его было строгим и суровым. Поверх блестящих доспехов был небрежно наброшен кроваво-красный плащ, а на боку красовался меч. Одной рукой незнакомец опирался на невысокий постамент. Фоном же служило темное, волнующееся море.

До сих пор хоббиту ни разу не доводилось видеть ничего подобного, хотя слыхать о картинах – забавах для богачей - приходилось. Поэтому он восторженно созерцал удивительную вещицу некоторое время, не сразу обратив внимание на небольшую, прикрепленную под портретом табличку с текстом. Буквы были выписаны чудным манером, но Фридерик легко прочел: «Арассил из Эарнилов, прозванный Справедливым, восьмой князь скедьдов. Сын Арагота. Годы правления: 1902-1951».

- Нам, по-моему, туда! – сообщил Мерик. – Я слышу знакомые голоса… - И приятели двинулись вдоль галереи, сопровождаемые пристальными взглядами незнакомцев с полотен. Альфа уныло плелась сзади.

Надо понимать, что зала, в которую привели хоббитов приглушенные голоса, и называлась обеденной, поскольку всю центральную часть чертога занимал длинный, дубовый стол на резных ножках; вдоль него выстроились кресла с подлокотниками и высокими спинками. Потолочный свод представлял собой невиданное каменное кружево, а пол блистал разноцветной мозаикой. Одна из стен была сплошь увешана диковинным оружием, на ней же Фридерик заприметил огромную картину, на которой было изображено какое-то морское сражение. Две прочие, противоположные стены украшали высокие камины, в которых пылало горячее, яркое пламя, отчего в зале было тепло и уютно. Странник, Эдмэр и гном восседали в креслах подле одного из каминов, покуривали трубки и, похоже, вели меж собой непринужденную беседу, когда заявились приятели. Девушка неторопливо прохаживалась по залу, рассеяно поглядывая по сторонам. Теофил с важной медлительностью расставлял на столе тарелки, стаканы и дивной красы хрустальные кубки. Но не это более всего поразило хоббита: одна из стен залы представляла собой череду широких, с разноцветными витражами, оконных проемов. И хотя небо снаружи было, по-прежнему, затянуто пеленой серых облаков, свет, что падал через витражи в залу, наполнял чертог мягким, радостным сиянием. Это настолько не вязалось с суровым видом прочих помещений дома, что хоббит невольно застыл на пороге с разинутым ртом.

- Прошу прощения, - произнес, между тем, Теофил, обращаясь к хоббитам, - я заходил в вашу комнату, но никого не застал. А потому решил позвонить в колокол.

- Присаживайтесь поближе к огню, - приветствовал Странник приятелей, слегка повернув голову в их сторону. – Я подумал, что приятнее будет коротать время, оставшееся до обеденной трапезы, в тепле и за неспешной беседой…

- Это, действительно, так! – воскликнул Мерик и первым направился к ближайшему камину, протягивая озябшие руки к вожделенному теплу. За ним последовал Томми. Альфа тоже растянулась на полу рядом с горячим очагом. Только Фридерик никак не мог решить, в какую сторону ему податься. Впрочем, заприметив одинокую фигуру мага у одного из окон, хоббит решительно направился в его сторону, продолжая, на ходу, крутить головой, озирая невиданный, великолепный, воистину царский чертог.