- Действительно, угомонитесь! – раздался снаружи негромкий окрик Странника. – Рот на замок! Ведите себя тихо и молчите, пока я не позволю! Еще нарваться на неприятности из-за вас не хватало.

Хоббиты поприуныли и замолчали, но от вожделенной «щелочки» не отходили.

К общему удивлению, переговоры у ворот твердыни не отняли у путников много времени. Узнав Арату и Эдмэра, стражники без пререканий открыли скрипучие врата, и повозка проследовала за стены северной цитадели.

Колеса повозки въехали на непривычную хоббитам булыжную мостовую; стук колес и копыт лошадей отражался громким эхом от стен странных (по-хоббитским меркам) домов, что уныло тянулись вдоль прямой, как стрела, полутемной улицы. Приятели только диву давались: ничего подобного они в жизни не видывали и даже представить себе не могли! Высокие, в три этажа, каменные стены домов превращали безлюдную улицу, по которой неспешно катилась повозка, в настоящее ущелье, до самого дна которого (мостовой) достигали лишь робкие лучи утреннего света. С равными промежутками улицу пересекали переулки, один мрачнее другого. Окон в зданиях не было - по крайней мере, на первых этажах - лишь наглухо закрытые ворота. Единственным украшением мрачных сооружений являлись небольшие, навесные башенки по углам зданий, да фонари, что кое-как освещали перекрестки.

- Это, наверно, и есть тот карцер, о котором упоминал давешний капитан, - шепотом сообщил приятелям Мерик.

- Или могильные склепы, в которых, как говорят, люди из большого мира хоронят своих покойников, - добавил Томми.

- Брр… - замотал головой приятель. – Что-то мне и вовсе гулять по такой крепости расхотелось…

Вскоре повозка свернула в один из переулков, и хоббиты радостно вздрогнули – впереди показался широкий просвет и знакомые зубцы крепостных стен. Впрочем, лошади остановились, и Странник спрыгнул с козел. Подойдя к ближайшим, ничем не отличающихся от прочих, воротам, он ухватился за тяжелое металлическое кольцо, что висело на створке ворот, и принялся (со странным ритмом) колотить по вратам. Звук казался крайне неприятным, усиленный многократным эхом, отчего приятелям чуть было уши не заложило. Наконец откуда-то сверху раздался сварливый старческий голос:

- Что надо? Кто это?

- Это я! - откликнулся человек. – Открывай ворота, Теофил!

- Батюшки, да никак сам господин пожаловал!?

Не прошло и минуты, как загремели засовы, ворота открылись и повозка, миновав неприветливые, темные своды, въехала в квадратный внутренний двор. Выбравшись – наконец-то! – из затхлого, холодного «убежища» на свободу, Фридерик, крутя головой во все стороны, с удивлением принялся разглядывать «внутренности» странного здания.

Небольшой двор со всех сторон (в три этажа) был окружен высокими арками, что покоились на тонких колоннах, искусно выточенных из незнакомого хоббиту камня. Камень был молочно-белым, с нежными, розоватыми прожилками и казался мягким и теплым на ощупь. За ажурной аркадой виднелись неширокие, закрытые замысловатыми витражами галереи, охватывающие по периметру весь двор, который казался на удивление светлым после сумрака мощеных улиц. Над квадратом двора медленно проплывали серые, тяжелые облака, в которых хоббит – к несказанной радости - заприметил редкие просветы голубого неба. В центре двора возвышался миниатюрный фонтан, выполненный из того же странного камня.

- Розовый мрамор из лимирских каменоломен, - сообщил гном, любовно проведя рукой по поверхности колонны. – Обработан искусно… Бьюсь о заклад – работа гномов Агларонда! Немалых денег стоит, думаю!

Теофил оказался старцем (подстать древним магам!), седой и худющий, но на поясе его болтался тяжелый меч, а руки, хоть и покрытые старческими пятнами, казались сильными и проворными. Обняв Странника, как сына, он, не скрывая слез, промолвил:

- Хвала Создателю! Я уж и не надеялся тебя в живых увидеть. Столько слухов разных ходит…

- Я знаю, - откликнулся Странник, высвобождаясь из объятий старика. – Будь так добр, займись гостями. Спроси, что им нужно, определи комнаты… Мне надо кое-что обсудить с Палландо… А через час накрой в столовой зале! Погреба, надеюсь, не оскудели окончательно?

- Как можно, господин… - Старый воин неожиданно быстро подобрался, приняв суровый и неприступный вид.

- Друзья мои! – обратился человек к уставшим путникам. – Теофил – старый друг нашего дома! Он не слуга! Но если вам что-то понадобится, или вы пожелаете что-либо спросить – прошу, обращайтесь к Теофилу. Я думаю, он вам ни в чем не откажет!

С этими словами Страж резко повернулся и вскоре скрылся под тенью галереи вместе с магом.

Не успело эхо шагов человека утихнуть во дворе, как Мерик тут же «принялся за дело». Нижайше поклонившись (как требовал того хоббитский обычай), он представился сам, а так же поочередно представил «другу дома» всех своих попутчиков поочередно (сообщив, в общих словах, кто они такие и откуда прибыли), не позабыв и про Альфу.

Теофил лишь серьезно кивал, не прерывая долгую и закрученную речь хоббита. Но стоило приятелю приумолкнуть, тут же предложил:

- Позвольте, господа, я покажу вам ваши покои…

- Ах, покои! И горячая вода, - мечтательно произнесла Мена.

- Покои подождут! – заявил Мерик. – Тем более что отобедать нам будет позволено не ранее, чем через час.

- Ты еще немного поговори с Теофилом, - заметил Томми, - и мы вообще сегодня не отобедаем!

- Действительно, - согласился гном. – Не могут ли твои расспросы, Мерик, подождать до завтра?

- Господа, - чопорно промолвил Теофил. – Если у сударя ко мне есть вопросы, я с удовольствием на них отвечу! Конечно, если вопросов немного… Уверяю вас, обед никак не пострадает.

- Зато пострадаем мы, - проворчал Чача.

- У меня всего лишь два вопроса, - промолвил Мерик, косясь на недовольных друзей. – Почему сей град имеет столь странный, на наш взгляд, вид? И почему сей дворец, своим великолепием не уступающий лучшим творениям стародавних мастеров изнутри, имеет столь грустный вид снаружи?

Мена только фыркнула:

- Можно подумать, ты только по дворцам и разъезжал всю жизнь…

- Грустный? – искренне изумился старый воин.

- Ох, возможно, я не так выразился… Но снаружи сей дворец более походит на… Э-э… Как бы так сказать…

- На склеп! – подсказал Фридерик.

- На карцер! – поправил приятеля Томми.

- Была бы моя воля, - промолвила девушка, - я и дня здесь не задержалась! Слишком много камня… Меня он просто давит!

- Давит? – откликнулся Чача. – А я себя чувствую вполне нормально! Вот только жрать хочется!

- Господа, - Теофил только развел руками. – Не скрою, далеко не всем приходится по вкусу наша столица. Но, должен заметить, план сей твердыни был задуман в давние времена прародителем нашим, светлейшим князем Аскельдом…

- Прародителем? Хм… - удивленно пробормотал Чача. – Я и не знал, что у людей тоже случались «прародители»…

Старый воин, впрочем, не обратив ни малейшего внимания на замечание гнома, продолжал:

- Так случилось, что строительство столицы нашего княжества началось уже после кончины светлейшего, но его потомки воплотили мечты князя в жизнь! Город был задуман, как бесконечный лабиринт малых крепостей…

- Мы это заметили! – вставил Мерик.

- Даже если неприятелю удалось бы взломать городские врата и проникнуть внутрь цитадели, ему пришлось брать штурмом каждый дом, каждое строение! Вы обратили внимание на узкий проход, по которому повозка въехала внутрь дома?

Хоббиты лишь переглянулись и пожали плечами. Что можно было увидеть через узкую щель под козлами?

- Вход в дом прикрывают трое врат. Между первыми и вторыми – узкая камера, на потолке которой расположены отверстия. Стоит неприятелю оказаться под ними, как на его голову полилась бы раскаленная смола…

- Брр… - произнес Мерик. – Это бесчеловечно!

- Вторая камера еще уже, - продолжал Теофил. – Но в ее потолке спрятан потайной люк! Через него поток булыжников вмиг может заполнить камеру, и никакие враги не смогут проникнуть внутрь дома! А через бойницы, и с угловых башен, на неприятеля обрушился бы сплошной шквал стрел – только представьте себе это зрелище!