- А ты не беги с докладом, - посоветовал человек, - глядишь, господин Малорн ни о чем и не узнает!

- Как же, не узнает… - И Бовгуш бросил выразительный взгляд на стражников. – К тому же, ты и так весь поселок всполошил ни свет ни зоря! Не доложу – неприятностей не оберешься на свою, как говорится, голову…

- Ну, так не торопись докладывать на свою, как говорится, голову! - С этими словами Странник вновь забрался на козлы к своим молчаливым попутчикам.

- И вот еще что… - промолвил было Бовгуш, но нахмурился и замолчал.

- Говори уж, коль начал! Нам трогаться пора!

- Не знаю, что за нужда гонит тебя посреди ночи в дорогу, - промолвил тот, - но будь осторожен…

- Норды – я знаю! Только о них давно уж не слышно!

- Это ничего не значит! Островитяне – хитрые твари, могут до поры где-то и сокрыться в предгорьях. Наших стен им не одолеть – так на одиноких странниках вздумают отыграться. Но это не всё…

- Что еще?

- Отойдем в сторону! – Странник вновь слез с козел и последовал за стражником.

- В окрестностях объявились какие-то всадники. Целый отряд! - негромко промолвил Бовгуш, покосившись на спутников Стража.

- Много?

- Человек десять-двенадцать, не больше… Все на вороных скакунах!

- Мародеры? – с сомнением произнес Странник. – Что им делать здесь зимой-то?

- Кабы знать… Видели их пару раз ночью – здесь и в соседних поселках. Впрочем, близко к стенам они не приближались. И днем на глаза не показывались.

- Ночью, говоришь, - усмехнулся человек. – Как же твои стражи их ночью разглядели-то? Небось, хватанули для храбрости лишнего.

- Не скажи, у нас с этим строго! - Бовгуш лишь надулся. – Ночи были лунные. К тому же не только мои люди их заприметили! Говорят, все всадники, как на подбор, в черных доспехах. На белом-то снегу их издалека видать!

- Князь знает? – серьезно спросил человек.

- А то как же! Обещал конные дозоры удвоить… Только, всё равно, будьте осторожны в пути, под открытым небом не ночуйте!

- Спасибо, друг, за дельный совет, - ответствовал Странник и пожал руку стражу. – И тебе пусть сопутствует удача! Трогаем, Эдмэр!

- Да уж, - глядя вслед повозке, пробормотал Бовгуш. – В ближайшие дни мне, точно, удача понадобится…

Занесенная снегом дорога лениво петляла меж однообразно белых, безлюдных холмов и скал, то опускаясь до самой кромки моря, то удаляясь вглубь материка на добрую лигу. Слева от дороги постоянно виднелась неширокая полоса темной воды, горизонт же над заливом терялся в тумане. Гор также не было видно – их скрывали тяжелые, свинцовые облака.

Повозка монотонно раскачивалась, поскрипывала и подскакивала на выбоинах и камнях. Лошади похрапывали, крики чаек оглашали окрестности. Это лишь навивало дремоту на путников, что укутались в теплые плащи на дне огромной повозки. Гном посапывал в одном углу, обхватив руками свой необъятный мешок с инструментарием, приятели, свернувшись калачиками, сопели в другом.

Глаза Фридерика также слипались, но сон не приходил. Виной тому, возможно, был пренеприятный запах свежо засоленной рыбы, что исходил от бочек. От этого запаха хоббита только мутило, поэтому он всё чаще пробирался к щели в тенте, выглядывал наружу и с наслаждением вдыхал свежий, морской воздушек.

Похоже, и девушка чувствовала себя в повозке ненамного лучше. Поэтому, стоило лишь малость рассветать, как Мена неслышно прошмыгнула наружу, некоторое время шла впереди, рядом с лошадьми, разминая затекшие ноги, а затем забралась на козлы, бесцеремонно растолкав в стороны толстяка и мага.

Маг, казалось, большей частью тоже дремал, крепко сжимая в руках посох. Странник был занят тем, что настороженно оглядывал ближайшие холмы, кладя руку на меч каждый раз, когда дорога уходила вглубь холмов, и несколько расслабляясь, когда она вновь спускалась к морю. Эдмэр рассеяно наблюдал за дорогой, что-то насвистывая себе под нос. Несколько раз он останавливал повозку, спускался с козел, и на пару со Стражем переводил терпеливых лошадок под уздцы через опасные места. Но, в целом, дорога тянулась монотонно и утомительно однообразно.

Дважды Странник объявлял привал (когда путники спускались почти к самой кромке воды), чтобы подкрепиться и перекурить. Альфа тут же принималась путаться у всех под ногами, заглядывая каждому в глаза, словно хотела что-то сказать.

На одном из привалов Фридерик отправился прогуляться (недалеко, чтоб не терять из виду повозку с друзьями) вдоль самого краешка набегавших на каменистый берег ленивых, серых волн. Ненавистные понучи хоббиты, не сговариваясь, оставили под кроватями на «чердаке» дома Эдмэра. Поэтому Фридерик получал несказанное удовольствие, когда очередная волна с шипением набегала на его босые ноги. Вода в море была холоднющей, отчего ноги хоббита, казалось, горели, но кровушка только быстрее бежала по жилам, а тепло волнами наполняло тело молодого человека.

Чайки деловито прохаживались по берегу моря, но стоило Фридерику приблизиться к птицам, как те незамедлительно, с пронзительными криками взмывали в воздух и вновь опускались на берег уже за спиной хоббита.

Камни, по которым ступал Фридерик, были, как на подбор, мелкими и округлыми, и совсем не кололи ног. Галька, как называл их Странник. Разглядывая россыпи гальки под ногами, хоббит часто замечал выброшенные на берег спутанные холмики темной морской травы. Но больше всего молодого человека заинтересовали многочисленные и разнообразные ракушки, которыми было усеяно всё побережье. Хоббит не удержался от соблазна, и вскоре собрал целую пригоршню диковинных творений природы. Аккуратно засунув «сокровища» в карман куртки, он, сложив руки лодочкой, зачерпнул холодной морской воды. И хлебнул…

- Брр! – воскликнул пораженный донельзя молодой человек, отплевываясь и откашливаясь. – Вода-то соленая!

С этим открытием Фридерик и отправился было назад к повозке и друзьям, но вдруг остановился как вкопаный. Боковым зрением хоббит приметил нечто, совершенно не вязавшееся с суровым и диким северным ландшафтом. Только сделав пару шажков в сторону, он понял, что именно привлекло его внимание.

- Подснежник! – зачарованно произнес Фридерик. И действительно, ухватившись тонким стебельком за каменистую стенку прибрежной осыпи, полуприкрытый ледяным навесом, к свету тянулся тонкий зеленый стебелек с белым, еще не раскрывшимся, миниатюрным цветочком.

- Ах, - произнес хоббит, нежно поглаживая несмелые, трепещущие под ветром листочки, - значит, весна пришла таки и в эти края…

Еще не стемнело, когда повозка въехала под крепостные стены небольшого поселка, как две капли воды похожего на Клевань, только поменьше. Ночевали в вонючем сарае рядом с хрюкающей, блеющей и мычащей худобой. Одно хорошо – рядом со скотиной было тепло.

Так прошел – ничем не примечательный - еще один день, затем второй… Дороги, по которым доводилось следовать путникам, становились заметно разъезженными. Несмотря на раннюю (по северным меркам) весну, людей попадалось на глаза не так уж и много, но встречались – и часто! – конные разъезды. Повозку несколько раз останавливали, спрашивали: кто такие? Но, узнав Странника, никто более вопросов не задавал.

На пятый день скучного путешествия путники добрались до города со странным названием Затока. По каменному мосту миновали шумную речку Фарнак и стали лагерем на опушке небольшой рощицы, состоящей из одних хилых, голых деревец.

- В город заходить опасно, - сообщил Странник. – Затока славится своими верфями, а еще как приют для обозных людишек, контрабандистов и всякого лихого люда подобного рода. Стоит туда сунуться – вмиг молва о нашем походе разнесется по всему княжеству! И это – не самое худшее…

Прошло еще пять дней неспешного путешествия.

Хоббиты и гном практически не покидали своего «убежища» меж вонючими бочками на дне повозки. Хорошо еще, что, вопреки опасениям Фридерика, бочки эти так и не рухнули на головы разнесчастных путешественников. Девушка, несмотря на бесчисленные уговоры, так и не покинула своего «насиженного» места на козлах между магом и толстяком. Хоббиты поочередно подглядывали сквозь узкую щель под тентом за дорогой – это было единственным развлечением за всё время скучного и однообразного путешествия.