- Не удивлюсь, если среди прочих имен мелькает и мое собственное, - криво ухмыльнувшись, промолвил Странник.

Эдмэр лишь глубоко вздохнул, потупив взор. В комнате настала напряженная тишина, лишь писк одинокого комара доносился откуда-то из угла.

- Устал я, Эдмэр, - сказал Странник и, откинувшись на спинку кресла, закрыл глаза. – Пойду я, пожалуй, спать… Завтра вставать рано. До Нордфоста дорога неблизкая, а нам нужно туда попасть как можно скорее…

- В столицу? – Хозяин только покачал головой. – Ох, не советовал бы! Вдруг, да слухи какие дошли таки до ушей самого Аргила?

- Дошли, можешь не сомневаться. Только мне до этого дела нет!

- К тому же – забыл предупредить! – велением князя все города и поселки, что севернее Затоки, еще с осени закрыты для чужеземцев. Даже обозных людей туда не пускают! А ведь мы их всех в лицо знаем не один год!

- Закрыты, говоришь? – удивился Странник. – С чего бы это?

- Говорят, князь опасается, как бы союзники наши разлюбезные чего не учинили в отместку за отказ предоставить им войско… Личная гвардия князя все дороги стережет!

- Разумно… - произнес человек, нахмурив лоб. – И я бы так поступил! Только… Что ж ты сразу этого не сказал-то!? А то заладил – заговор да заговор… Что же нам делать-то теперь? Вот незадача!

- Может, передумаешь, Арата? А?

- Помолчи! – гаркнул Странник. Эдмэр лишь втянул голову в плечи. Страж же ненадолго склонил голову и нахмурил брови.

- Вот что, Эдмэр… - произнес он, наконец. – Твоя старая повозка на ходу?

- Э-э… Куда же я без нее? Понятное дело – на ходу. И лошадки у меня есть… Прошлой весной прикупил недорого, кстати сказать. Старые клячи уж два года, как поздыхали! А к чему это ты?

- Понадобится мне твоя повозка…

- Не дам! – подскочил толстяк. – Ишь, чего удумал! На этой повозке да клячах полудохлых вся моя коммерция только и держится! Чем детей-то кормить буду, если торговать не смогу!?

- Успокойся ты, - устало промолвил Странник. – Мне повозка нужна, чтобы только добраться до столицы.

- Не дам! – еще громче воскликнул хозяин. – А как разобьешь ее по дороге?

- Никто ее не разобьет! Сам же и будешь править!

- Сам? В смысле? – Эдмэр уставился на Стража широко открытыми глазами. – Что значит – сам?

- Ну, не мне же самому под ручки с гномом вести повозку с товаром в столицу! – раздраженно воскликнул Странник. – У тебя ведь товар на продажу есть?

- Есть… - растерянно пошептал Эдмэр. – Но еще же не весна… Торговцев на базарах не сыщешь…

- Короче говоря, пять золотых я плачу сейчас! Столько же получишь, когда мы все благополучно доберемся до Нордфоста. Что не понятно?

Теперь брови насупил Эдмэр.

- Десять золотых… Хм…

- За эти деньги ты себе две телеги купишь, и трех лошадей!

- Опасной может выдаться дорога… А как островитяне где-то притаились?

- На этот случай у нас есть мечи!

- А назад в одиночку возвращаться? Мало ли в наше время отребья по дорогам шастает.

- Никто тебя в шею гнать не собирается! Поживешь в моем доме с месяц. Товар продашь, и дороги к тому времени станут безопасными!

- Надо бы с Любашкой посоветоваться… - надувшись, произнес хозяин.

- Беги, советуйся! Только учти – затемно выехать надобно!

- Хм… - Эдмар почесал лысину и, явно невпопад воскликнул: - Ну, откуда эти комары паршивые в доме берутся? Спасу от них нет даже зимой! – И что есть мочи хлопнул себя ладонью по темечку…

Фридерик резко проснулся. Еще какое-то время медленно соображал, где он, и что тут делает. Но ритмичный храп приятелей сразу вернул его к действительности. «Мы в поселке со смешным названием Клевань, - вспомнил хоббит. - Сейчас середина ночи…» И он, улыбнувшись, повернулся на другой бок и тут же вновь заснул.

========== Глава 21. Тревожная весна в Нордфосте. ==========

Ранний подъем оказался полной неожиданностью для всех путников, кроме Фридерика. Приятели долго ворочались под одеялами и ворчали, мол только-то выпала редкая удача – выспаться в человеческих условиях, и на тебе. Но Странник был неумолим.

Не удивился Фридерик и когда, спустившись вниз, застал там хмурого, по-походному одетого Эдмэра. Любашка уже привычно хлопотала, накрывая на стол. Глаза ее были красными, а на ресницах застыли слезинки. Где-то в глубине дома негромко плакал ребенок…

Хозяйская повозка оказалась громоздким сооружением на четырех огромных колесах – футов двадцать в длину и не меньше семи в ширину - накрытая плотным тентом. Пока Эдмэр неторопливо запрягал двух лошадок, Странник, после того, как объяснил путникам сложившуюся ситуацию, вместе с гномом отправился вглубь двора и принялся выкатывать из «лёдника» огромные, тяжелые бочки. Не без проблем их поместили в два яруса в повозку (верхние даже закрепили веревками, чтоб не упали). Между бочками осталось достаточно пространства, чтобы путникам было где укрыться от ненужных глаз. Вскоре хоббиты, девушка и гном с поклажей юркнули в импровизированное убежище, но затащить в повозку Альфу не удавалось. Та только рычала да скалила зубы на всякого, кто пытался к ней подойти. Возможно, запах, исходящий от бочек, пришелся не по вкусу псине.

Палландо также наотрез отказался ехать внутри повозки, лишь проворчал:

- Негоже мне, магу, как разбойнику какому-то, прятаться от людских глаз. - И решительно взобрался на козлы рядом с Эдмэром и Странником. Козлы же представляли собой достаточно широкую скамью впереди повозки – на ней могли бы уместиться еще и хоббиты.

До городских ворот странники добрались без особых приключений, медленно следуя по темным, кривым улицам. Хоббиты, припоминая давешнее путешествие по этим самым улочкам, только диву давались: как такая громоздкая повозка вписывается в множественные углы и повороты? Дважды повозка останавливалась: дорогу преграждали пустые телеги, брошенные нерадивыми хозяевами прямо посреди улицы. Приходилось северянам каждый раз слезать с козел и, негромко поругиваясь, освобождать проход.

Сидеть в темной, скрипучей повозке было неприятно. Впрочем, хоббиты вскоре выяснили, что передний край тента легко приподымается, и таким образом, став на колени и выглядывая наружу между ног возницы, можно было хоть одним глазком наблюдать за тем, что делается впереди.

Альфа, надо понимать, лениво трусила где-то поблизости. Хотя Фридерик и не мог видеть свою псину в узкую щель, но сварливый лай местных псяшек, что сопровождал их продвижение вплоть до самых ворот, не оставлял сомнений, что собака никуда не подевалась.

Ворота (никто и не сомневался!) были закрыты. На стене горели факелы и два стража - косматые детины в кольчугах, шлемах, с пиками (вчера путники их не видели) безмолвно, безо всякого интереса в глазах, взирали на непрошеных гостей.

- Открывайте ворота! Нам надо срочно покинуть поселок! – крикнул Странник.

- Не велено… - процедил сквозь зубы один из них.

Человек только сплюнул и, соскочив с козел, сам направился к воротам.

- Это ты чего, паршивец, удумал? – донеслось со стены. Раздался скрежет металла и скрип тетивы.

- Балбесы стоеросовые! – воскликнул в сердцах Странник, но остановился. – Дурьи башки!

- Ты того, полегче… - раздалось со стены. – Сказано: не велено ночью никого ни впущать в город, ни выпущать за ворота!

- Где ваш начальник?

- Сказано: не велено его будить посреди ночи, если не случится чего…

- Уже случилось! Где мне его искать? – не унимался Странник.

Впрочем, прошло немного времени, и явился сам начальник в сопровождении пары заспанных стражей.

- Ну что ты, Странник, тут самоуправствуешь? – промолвил Бовгуш, укоризненно качая головой. – Что тебе посреди ночи-то неймется?

- Некогда мне со стражниками препираться! – ответил Странник. – Вели своим людям открыть ворота!

- Вот прознает наместник… - лишь проворчал тот, но, сплюнув, послал таки двоих к воротам.