Тогда же в горы с равнин стали приходить железные люди. Эти люди весной пригоняли на вересковые поля овец, строили землянки из дерева и камня, а осенью уходили назад, страшась снега и бурь. Их язык был похож на гавканье собак и хрюканье свиней, но его оказалось легко понять. Отец всегда ругался, но Вмффре нравилось слушать истории железных людей, а железным людям нравилось говорить.

Однажды отец собрал вещи мальчишки и повёл его в горы. Они шли почти две полные луны, пока не оказались в странном месте — в пещере с огромным земляным холмом. Там мальчишка познакомился с Флевнгирром. Другим Флевнгирром, старым. Тот Флевнгирр каждый день поднимался на вершину холма, называемого курганом, и пел песни. Песни о великих воинах и великих войнах. Песни о далёких странах и невероятных чудесах. В пещере были мальчишки, которые рассказывали Флевнгирру всё что знают, а тот в свою очередь, превращал их слова в музыку речи. Вммффре тоже рассказал всё что знает, а потом решил остаться в этом месте, вместо того, чтобы вернуться к отцу. Мальчик помогал Флевнгирру всем, чем мог. Охотился, готовил еду, шил одежду, а затем и сам понемногу начал слагать песни. Когда Вмффре уже стал статным юношей, а старый Фревнгирр потерял голос и больше не мог говорить, он отвёл Вмффре в тайную пещеру. Там, в каменном склепе лежал их король. Старик Флевнгирр надрезал руку короля, взял несколько капель крови и провёл по губам юноши. Потом они ушли из склепа. В ту ночь старик умер, а Вмффре взял его имя и сам стал Флевнгирром, только молодым.

Новые мальчишки приходили и уходили, а Флевнгирр всё так же пел свои песни. Король, что лежал под курганом, внимал его речи. Он не отвечал, но Флевнгирр знал, что король его слышит и что король доволен. Так было до тех пор, пока не пришёл чужак.

Чужак рассказал много историй и услышал много песен, а потом в один день взошёл на холм сам и спел свою. И король ответил ему. Флевнгирр не знал как и почему, но тот, кого ойгр почитал выше неба, ответил чужаку. И Флевнгирра обуял стыд и зависть. Чужак подарил Флевнгирру дорогой подарок и ушёл, но с того момент размеренная жизнь ойгра начала меняться.

Всё меньше и меньше мальчишек приходило с историями, всё больше и больше железных людей появлялось в этих краях. Из трёх учеников все три сгинули от их мечей. Флевнгирр остался один. Он не мог покинуть своё место, но и петь ему было не о чем. Больше никто не приходил. Он старел и дряхлел, но не мог позволить себе умереть, покуда сон короля нуждается в его песнях.

А потом пришли железные люди. Они избили Флевнгирра, спустились в склеп и нашли там спящего короля. Главарь железных людей со смехом надрезал свою руку и напоил короля кровью. И король проснулся. Он не был зол, он никак не противился насмешкам и приказам главаря железных людей. Они ушли, а Флевнгирр остался.

И ему больше некому было петь.

Гильда пристально смотрела на Артура, не в силах найти слов. Она даже поднялась со своего ковра, прошлась кругом по палатке и снова вернулась на груду подушек. Следопыт, флегматично потягивавший вино, тоже не торопился что-то говорить. Напряжение медленно нарастало.

Первым молчание прервал маркиз Кульнев:

— Слушайте, а почему у этих ойгров такие странные имена?

Артур и Гильда одновременно посмотрели на молодого дворянина. Он поспешил объясниться:

— Я встречал племя в столице, это были караванщики из Башни. Бесарион, его сыновья Бадри и Звиад и супруга Тинука. Красивые восточные имена. А Флевенегир иВымефре, как их вообще произнести и не подавиться собственным языком?

— Ойгры на юге носят драконьи имена, ведь они от крови драконов, — сказал назидательно Артур. — Сердце Башни питает их племя.

Гильда недовольно заворчала:

— Ойгры в башне вообще не ойгры. Из общего у нас только язык. А еще драконов не существует. И Сердца Башни тоже. Это просто красивые фразы.

— Как не существует? — удивился следопыт. — Они есть! И драконы, и Сердце.

— Да-да. Дышат огнём, летают и покрыты чешуёй. А Сердце бьётся в основании Башни и истекает чёрной кровью, что поднимается по венам белокаменных стен.

— О, так ты тоже видела?

— Артур, переста… — волшебница изменилась в лице. — Как ты сказал? «Тоже видела?»

— Ну да. Это же отличная история, давай я расскажу.

Менестрель, который уже собрался уходить, со вздохом достал чистый лист и приготовил перо. Гильда возмущённо замахала руками:

— Нет. Нет-нет-нет. Я тебя знаю, Артур. Не вздумай!

— Да ладно, Ги. Это гораздо интереснее, чем про горы и горцев. Я ж предлагал начать именно с этой байки.

— Вы предлагали с принцессы, — вмешался менестрель.

— Разве? Ну, с принцессы так с принцессы. Это началось… Точно, город пылал.

— Стоять!!! — от крика Гильды лопнула бутылка с вином на столике, и густая бордовая жидкость крупными каплями ударила в стены палатки. — Ты. Закончишь. Рассказ. Про. Короля. Под. Горой.

Она так тщательно проговаривала каждое слово, будто бы была очень строгим учителем риторики. Артур лишь пожал плечами в ответ:

— Да ладно, чего ты так сердишься. Закончить, так закончить. На чём мы остановились?

* * *

Удивительное чувство, когда на твоей коже расцветает узор немыслимой магической силы. Хочется вобрать в себя всю силу разом и взлететь, но — нельзя. Магия слишком опасна. Поэтому каждое утро я медленно и аккуратно приводил своё тело, истощённое сражениями, пленом и болезнью, в порядок.

Я разминал мышцы, поднимая с земли камни. Сначала маленькие, а потом побольше. Я бегал и карабкался по скалам. В одной из пещер Флевнгирр показал мне горячий источник. В нём было хорошо отогреваться, к тому же, в воде меньше зудели татуировки.

Примерно через неделю я почувствовал себя достаточно крепким, чтобы выйти на охоту. К тому времени я уже подогнал под себя шкуру, сплёл из высохшей травы неплохие штаны и набил их заячьим пухом, а также пошил крепкую обувь. Старик вдоволь посмеялся надо мной — его ноги, казалось, совсем не чувствовали холода. Судя по всему он ходил босой по снегу всю свою жизнь.

Я сделал себе оружие. В горах было легко найти подходящий камень и деревянную палку. Из них я изготовил небольшой топорик. Опробовал его на деревьях — вышло пригодно. Ствол тоненькой березы стал тремя короткими копьями, тот же самый камень неплохо расщепился на наконечники.

Ранним утром я отправился бродить по окрестностям. Мне быстро повезло — я нашёл след горного козла. Примерно с два часа петляний по тропкам и удалось выйти на то место, где зверь взобрался по отвесной стене наверх. Лезть за ним я, конечно же, не стал. Просто запомнил площадку, прикинул тропы и обошёл через соседний гребень. Это стоило мне ещё трёх часов, но, в итоге, я оказался ровно над небольшой полянкой, где упитанное животное лениво жевало пожухлый куст. Спускаться сразу смысла не было, так что я просто прикинул расстояние (аршин двадцать) и метнул копьё. Не самое лучшее оружие из виденных мной пронзило козла насквозь и на две ладони ушло в землю. Давно я не ощущал в себе подобную мощь. Козлиную тушу я вскинул на плечи, как следует привязал к себе и отправился к стоянке Флевнгирра.

В пещерах была глина, так что без долгих раздумий я обезглавил и выпотрошил козла, напихал ему в пузо местных кореньев и ароматных листьев, стянул разрез гибкими и тонкими ветвями деревьев и как следует обмазал тушу глиной. Как раз управился прямо под заход солнца. Оставалось лишь развести костёр в яме, прогреть землю, закинуть туда получивший ком и засыпать сверху углями. Ночь мы разбили пополам: первую половину за костром следил старик, вторую половину — я.

Утром нас ждал настоящий пир. Мясо буквально таяло во рту, коренья пропитались соками и пахли травами. Вдобавок, старик хранил где-то брагу и мы немного сдобрили мясо кислым и некрепким алкоголем. Мы болтали о всякой ерунде, ели, лежали возле костра, глядя как снежинки падают в огонь, и снова ели. Мне редко в жизни выпадали такие моменты спокойствия, и я никогда не умел их ценить. Они не казались чем-то особенным, чем-то, в чём хочется задержаться. Горячая кровь гнала меня вперёд и старик Флевнгирр это знал.