Вскоре мы переехали в другой дом. Думал, что больше не увижу Орелию, но она не бросила Елену, приезжала и помогала. Я с улыбкой наблюдал, как она ухаживает за ней, когда уже Елене было трудно что-то сделать. И как-то раз нарвал полевых цветов и пришел к Орелии.

— Орелия. Могу тебя пригласить на свидание? — с надеждой спросил.

— Да, — улыбнулась она, и взяла букет.

Мы долго гуляли по лугу, сидели в беседке и разговаривали. Я рассказывал про свою жизнь, она про свою.

— Орелия, мне уже много лет и я старше тебя. Но хотел бы эти годы провести с тобой. Ты как луч, который осветил моё сердце и поселил там любовь. Как только увидел твои глаза, понял, что ты мне дорога. Будь моей женой. Я пойму тебя, если ты откажешь, — глядел ей в глаза, а сердце замерло в груди. Она взглянула на меня своими лучистыми глазами, улыбнулась и ответила:

— Я, согласна. Ты мне тоже сразу понравился. И сколько бы нам не отведено дней, я буду с тобой.

Я привлек её и поцеловал. А когда отпустил, она залилась румянцем. Улыбнулся и крепко обнял. Неужели небеса подарили мне еще одну любовь!

Никому, не говоря, мы поженились. Да, молот у них тяжеловатый, но я справился. Как бы первое время не прятались, вот же, как подростки, Елена быстро нас раскусила. Она улыбнулась и искренне нас поздравила. Дети были тоже рады нашему союзу. Вот только одно огорчало Орелию, что Гордей страдает. Я тоже видел, как он осунулся и помрачнел. Вот говорил ему про характер Елены.

А потом родился мальчик. И, Орелия, увидела родинку, и сразу же рассказала об этом Гордею, и он примчался. Сделал попытку помириться с Еленой. Но не на ту напал, наши женщины такие, если любят, то любят всей душой, а если обидят, то держись. И вскоре он пришел к детям, я присутствовал при его разговоре с ними. Они говорили очень долго, и решили помочь ему помириться с Еленой. Я думаю, что всё наладится. Хоть характер у Елены огонь, но она добрая душа.

Елена

Мы наладили производство настенных часов. Сначала все детали были деревянными, а вместо завода гири, как в старые добрые времена. Но затем мы приобрели кузню, и дед с Евсеем стал делать детали из железа. Кирей работал у древодела, и там мы внедрили некоторые виды игрушек. Постепенно стали выпускать конструктор лего. Девчата занялись своим любимым делом, а я воевала с огородом. Орелия частенько приезжала к нам, дети её очень любили. И я заметил, как она краснеет, когда видит деда. А однажды невзначай увидела, как он нежно её целует. Хоть у него всё хорошо. И я его спросила напрямую:

— Дед, а что у тебя с Орелией? Может, вы уже и поженились, а мы и не в курсе?

— Кхм… как тебе сказать… поженились, — смущенно ответил дед.

— Дед, ты прелесть. Как я рада за вас, — искренне воскликнула, и обняла его.

— А, почему скрывали, у нас, что траур? Нет, так дело не пойдет, сегодня устроим пир. И не сопротивляйся.

Вечером мы все собрались за столом. Я торжественно произнесла, по какому поводу торжество, и в зал внесли свадебный торт. Мы с дочерями изготовила его для праздника. Дед с Орелией были тронуты таким вниманием до слёз. Вот теперь как-то эту новость надо донести до Гордея.

И вот, пришло время, прийти в этот мир ещё одному человечку, которого все ждали с нетерпением. Особенно я. Я походила на большую утку, которая переваливается с одной стороны на другую. Последнее время ничего не могла делать, и это меня злило. Сидеть и не делать ничего, это было выше моих сил.

Орелия присутствовала на родах, не отходила от меня ни на шаг. А мой малыш преподнес мне сюрприз. Он вдруг перевернулся и лег поперек. Вот же второй, Гордей. Упорный и непробиваемый. Я его упрашивала, и грозила, ничего.

— Ну и оставайся там. Ты просто не увидишь ни меня, не своих братиков и сестер. А они-то, Павлуша, Павлуша, какой он будет…,- и вдруг он перевернулся, и через некоторое время я родила.

Роды меня вымотали очень сильно. Всё время спала и просыпалась, когда Павел начинал петь свои песни, и требовать еду. Хорошо, что Орелия осталась у нас, не знаю, как бы мы справились. И у Павлуши появилась своя нянька. Лиса не отходила от него. Я назвала сына именем своего первого сына из другого мира. Пусть хоть имя будет напоминать о моей той жизни.

Открыла глаза, было тихо. Приподнялась на локтях и увидела, что у кроватки стоял Гордей и смотрел на малыша. Он отодвинул пеленку, которая укрывала ребенка, и тихо застонал. Затем осторожно накрыл его. Почувствовав мой взгляд, он повернулся ко мне. Его взгляд был полон надежды и раскаяния.

— Что, ты тут делаешь? — тихо произнесла.

— Смотрю, на своего сына, — тихо ответил он, и подошёл ко мне.

— Удостоверился? И как?

— У него на ягодице такая же звездочка, как и у меня. Она передается всем детям по роду.

— Это ничего не меняет. Ты от него отказался, — тихо продолжала я. — И если бы не эта звездочка, то тебя здесь не было бы.

— Я бы всё равно пришел. Я понял, что не могу без тебя и детей. Да, я виноват.

Ревность затмила мой разум. И только вдали от тебя я понял, что я был не прав. Поверь мне, я принял бы его как сына.

— Не прав? Ты предал меня. Не поверил, напридумывал себе, не зная, что. Ты, даже не захотел меня выслушать, — тихо рычала я, стараясь не разбудить ребенка.

— Я знаю, скажи, как загладить вину? Как вернуть вас? — он с надеждой смотрел на меня.

— Не знаю, — ответила ему и отвернулась. Что я ему скажу? Что уже раз проходила это. Про боль и обиду. Тогда я не дала шанс своему мужу. А может небеса мне дают исправить мою ошибку. Не быть такой категоричной. И дать шанс. Не знаю….

Когда повернулась, Гордея не было.

Гордей.

Когда Елену похитили, я не находил места. И кто мог подумать, гиреты. Но как они могли незаметно пройти до моих земель, была загадка. Поднял всех, но никто ничего не видел. Я стал слать послание Харольду, но ответа не получил, он выжидал срок. Надо было с ней давно здесь пройти ещё раз обряд, и он был бы нерушим. Сам виноват. А после пришло послание от Харольда, и он обещал вернуть Елену. Был назначен день, и вот я вижу её. Когда её посадил на коня, она ойкнула. Но не придал этому значение, только увидев её живот, я вспомнил, как ей было тяжело ехать на коне, но она молчала.

И тут вспомнил его слова, что у него есть сын и он этому рад. Вот тут и взыграла ревность. И срок подходит. Значит, это его ребёнок. Я кричал и вылил всю ярость на неё, а она только тихо попросила выйти. Я уехал. Мотался из одной деревни в другую, хотел усмирить свою ярость. А когда остыл, решил досадить Харольду и взять в жёны Елену. Пусть этот ребенок живет у меня. Но просчитался. Забыл, что Елена необычная женщина. Свободная, независимая. Когда она встала, и я услышал звон своего меча на полу, понял, что потерял её.

В ярости, на самого себя, вылетел из дома. Вскоре Елена уехала, а я часто сидел в комнате и вспоминал её. Что же наделал! Всё корил и ругал себя, и решил поехать к ней, и попытаться помириться с ней. Простит ли меня? А тут мать написала мне, что у ребёнка такая же родинка, как у меня, и я бросился к ним. Елена права, удостоверился… Но она мне не верит, что принял бы его, чей бы он не был. Ведь уже доказал, что её дети — мои. Как вернуть её? И я пошел к детям. Очень завидовал ей, что у нее такие дети, они не польстились на блага, которые бы имели, если бы остались со мной.

Мы долго разговаривали по душам, как иногда говорила Елена. Хоть им и мало лет, но они имеют своё мнение на всё это. Серьезные и уже взрослые дети. От них ушел окрыленным, они поговорят с Еленой, и может, переубедят её. Очень надеюсь на это. А потом дед отвел меня в сторону и сказал, что моя мама стала его женой. Ну, что за семья, одни сюрпризы! Вот и мама обрела свое счастье. Улыбнувшись, обнял деда, или уже отчима?

Елена.

Я постепенно приходила в себя. Уже вставала и могла что-то делать. Гордей приезжал почти каждый раз. Брал на руки сына, разговаривал с ним. И всё украдкой посматривал на меня. Вот, блин, партизан. Делали вид, что не вижу его взглядов. А дети начали потихоньку осаду.