– Если хочешь спросить о своих предшественницах – спрашивай.

– Я не уверена, хочу ли я этого на самом деле. Хочу ли я знать.

– Тебе все равно придется с этим столкнуться. Но можем и отложить, если ты так хочешь. А пока – о твоей жизни, – он чуть дернул щекой, выпрямляясь еще сильнее, а мне почему-то показалось, что это сигнал тщательно скрываемой боли. – В среднем магические каналы приходят в порядок около месяца, так что не слишком напрягайся. Даже если тебе сейчас кажется, что все в порядке. Поверь, сейчас тебе это только кажется.

Я кивнула. Слышала о таком. Байки о поспешивших идиотах обоих полов ходили самые разные. И полное лишение магии в них было самым мягким вариантом развития событий. Я терпеливая, я подожду, тем более, что теорию-то можно и так изучать. Что-то мне давали, но явно самые азы. Михель мягко улыбнулся, но улыбка теперь упорно казалось вымученной. Игры воображения какие-то пошли.

Мы ненадолго отвлеклись на еду, я искоса рассматривала сидящего напротив мужчину. И закономерно подавилась, когда встретилась взглядом с ярко-синими омутами напротив. Снова мучительно покраснела.

– Осторожнее, – он подал салфетку.

Меня спасла хлопнувшая дверь. Вошедшая Лина светло улыбалась и в целом фонтанировала в мир таким количеством позитива, что невольно хотелось поискать солнечные очки. Или предложить девушке лимон, чтобы как-то уменьшить этот поток позитива и любви к жизни вокруг себя.

– Всем приятного аппетита! Не переживайте, я уже ела! Я по другому вопросу, – она опустилась в свободное кресло, поджав под себя одну ногу. – Ты же не будешь против, если я после завтрака займу твою супругу на несколько часов? Потрещим немного, о своем, о девичьем.

– Как я могу тебе отказать, – мягко улыбнулся он младшей сестре.

За этой нейтральной фразой так и слышалось «Тебе отказывать – себе дороже», Лина Вирт, в отличие от брата с радаров не пропадала, и репутация у нее сложилась под стать старшему родственнику. Сильная, пробивная, идущая к своим целям разве что не по головам. А может и по ним, но кто об этом скажет вслух? Дуэли у магов запрещены не были, и по полу ограничений никто не делал, многие магички были теми еще любительницами решать вопросы силой.

От холодного взгляда улыбающейся девушки внезапно пропал аппетит. Я пробормотала что-то про необходимость переодеться. За дверью раздались негромкие голоса, но подслушивать я не рискнула. Быстро вытащила что-то более-менее повседневное из гардероба, наспех прочесала волосы и выскочила из спальни. Два взгляда тут же сфокусировались на мне, заставляя прижаться к двери. Михель тяжело вздохнул:

– Не бойся, я не кусаюсь.

– Не могу о себе сказать того же, – тут же откликнулась Лина.

– Обнадеживает. Настораживает, – ответила им по очереди, нервно кивая и стараясь не таять под взглядом мужа.

– Я вас оставлю. Лина, запомни, о чем мы говорили, – произнес он со странной интонацией.

– Ничего не могу обещать. Но она останется жива, – старший маг покинул комнату. – Не дрейфь, мы так шутим. «Добрый и злой дознаватель», все дела.

Девушка пересела ближе, притягивая к себе чашку брата. Взмахом руки очистила и налила свежий чай. Взгляд снова стал пронизывающим, словно меня препарировали, тщательно вымеряя степень моей нужности в том или ином виде. Яркие глаза блондинки, сейчас не окрашенные магией, напоминали лед, бликующий на солнце. Прекрасное зрелище, но ты каждый миг помнишь о том, какая опасность тебя ждет. Она наклонила голову, заметив выбившуюся из-под ворота цепочку. Подцепила ее кончиками пальцев и тут же отдернула руку.

Прошипела что-то про параноиков недобитых, которые по нелепой случайности приходятся ей родственниками. До того, как заживляющее заклинание дало свои плоды, я успела разглядеть ожог на пальцах и темное, увеличивающееся пятно на ногтях. Что-то смешанное, мне даже на миг показался одновременно запах паленого и гниющего, только он быстро сошел на нет.

– Все-таки предыдущий печальный опыт дает о себе знать. Братец с тобой посчитался и не стал рассказывать о предшествующих женушках, – надо же, сколько сарказма в голосе, – а я считаю, что тебе следует это знать.

– После этих слов я уже ожидаю услышать угрозы.

– Угрожать кому-то с утра – получить несварение желудка и испорченное настроение на весь день, я таким не страдаю. А вот…

Лина отвлеклась на чай. И спустя несколько томительных секунд принялась рассказывать. Первым делом отвергла мои подозрения в свой адрес, хотя и признала, что не ожидала иного предположения, да и будь она сама чуть более цинична, возможно бы и вырезала «неудачных» невест брата, давая ему шанс все-таки найти в горе руды бриллиант, но сам Михель бы не оценил подобный жест. А Лина плевалась в сторону «воспитанных в отрыве от традиций дурех», которые не понимали самой сути полного брака.

И пытались либо подставить супруга, что выливалось в откат на стадии первых попыток, или лезли в непонятные интрижки на стороне, что приравнивалось к нарушению супружеской клятвы. Отметка в ауре тела, даже при кажущемся несчастном случае, оставалась соответствующая. Поэтому особых разборок и не было – со стороны Вирта все было чисто. Но пыл желающих пристроить своих чадушек родителей поутих. Видимо, объективно оценивали их наклонности. А вот мои предки, кажется, были свято уверены в том, что я налево не пойду.

Надо признать, причины у них для этого были. Я элементарно не интересовалась отношениями, слишком серьезная врожденная аномалия накладывала отпечаток на повседневную жизнь, и вводить кого-то еще в близкий круг не хотелось. Даже друзей почти не было, так, редкое общение с детьми отцовских коллег. Но можно ли это назвать дружбой? Сомневаюсь. Тем удивительнее было это иррациональное доверие, которое я упорно считала порождением богатой фантазии и кучи прочитанных в чуть более нежном возрасте романов. Я задумчиво скользнула пальцами по цепочке на шее, снова ощущая эту мягкую, обнимающую волну чужой магии. Вернись в реальность, Ринка…

– А ведь ты его не боишься, – девушка наклонилась ко мне ближе. – Точно, не боишься! Видела бы ты сейчас свое выражение лица…

– А я должна? Бояться?

– Нет, но всех почему-то рядом с ним трясти от ужаса начинает. Вот! У тебя опять это лицо!

Я задумалась, прокручивая в голове ощущения от нахождения рядом с мужчиной, стараясь не думать о том, что же у меня там с выражением лица. Да, океан силы вокруг давил, но не пугал. Даже в те первые моменты, когда я еще дома ощутила отголосок его магии. Скорее, я чувствовала себя под защитой. Лина придвинулась ко мне еще ближе:

– Знаешь, ты первая кто на него так реагирует. И я буду рада, если у вас сложится хотя бы дружба. Он, конечно, этого не покажет ни тебе, ни кому-либо еще, но ему очень не хватает простого человеческого тепла. Я-то его как облупленного знаю, – она постучала ногтями по столу. – Собирайся, пойду тебя по дому проведу и с другими его обитателями познакомлю. И, Рина…

– Да?

– При всем моем пока хорошем к тебе отношении, учти – если я хоть на миг заподозрю тебя в чем-то, – она неопределенно взмахнула рукой, – этаком, пеняй на себя. Я церемониться не стану.

– Я это учту.

Мы вышли в коридор. Вчера я толком не рассмотрела дом, а сегодня уже могла в полной мере оценить мощь здания в три надземных этажа и минимум два подземных. Строили основательно, на века, и явно в надежде на большую семью. Или хотя бы на обилие учеников – у магов они тоже практически к родственникам относятся. Зачастую, именно учителя становятся ближе кровных родителей, особенно у самородков, рождённых в обычных семьях. Да, маги живут открыто, являясь главной силой, определяющей то, как устроен мир. Вот только обывательский страх от этого никуда не исчезает. Я даже по своей матери это видела, по брату. Дома использование магии было сильно ограничено.

Здесь этого страха перед силой не ощущалось вообще. Этот контраст ощущений бил по нервам, заставляя вертеть головой. Даже самое обычное зачарованное пламя, не обжигающее и не сжигающее ничего, вызывало улыбку, только вот пустота коридоров немного напрягала. Лина наклонила голову, становясь похожей на задумчивую птицу. На мой немой вопрос ответила: