– Надеюсь, что этот брак будет долгим.

– Я тоже.

– Кажется, ты готова дать ему шанс?

– А у меня есть выбор? Да и впечатление пока исключительно благоприятное. Почему бы не попытаться найти плюсы в ситуации? А устроить истерику я успею всегда, так что я предпочту попробовать получить удовольствие.

Она кивнула, а я снова погладила отрез ткани. Бабушка скосила глаза на брата. Тот кивнул и выскочил из комнаты с огромным облегчением, которое в воздухе потрогать можно было. Ясно, значит, все-таки боялись, что я с собой что-нибудь сделаю. Зря. Она перевела на меня взгляд, мельком отметила машинальные движения моих рук и спросила, не хочу ли я что-то из него сделать, пока есть время и портной успеет пошить нужную вещь. Поделилась мыслью о блузке или рубашке. В глазах нашей «боевой старушки» мелькнула искра.

Она коснулась ткани и кивнула какой-то своей мысли. Вспышка провидения? Интересно, что она увидела? Но если не расскажет сама, то никто и не узнает, что там пришло ей из будущего, хотя улыбка была многообещающая.

Когда бабушка вышла из комнаты, я принялась рассеянно собирать чемодан, все глубже погружаясь в бесплодные размышления и попытки представить свою будущую жизнь. Три дня назад мне в руки попала совсем свежая информация о женихе. Разница в возрасте в четырнадцать лет, конечно, напрягала. Хотя по фото я бы ему не дала четвертый десяток – выглядел он немногим старше меня, лет на двадцать пять, не больше. Но все-таки восемнадцать и тридцать два – ощущаются как разница, по крайней мере, на данном этапе. Но для магов что то, что то – не возраст, так, молоко едва на губах обсохло.

В углу на манекене ловило редкие солнечные блики ритуальное платье. Тонкое, покрытое сложной вышивкой, обеспечивающей правильное течение магии в ходе бракосочетания. Только по нему одному я поняла, что брак предстоит полный, без возможности измены или развода. Пока смерть не разлучит нас. Что ж, так тому и быть. Не в смысле, что я планирую умереть молодой, а в том, что я надеюсь дожить до естественного окончания наших дней. В чемодан лег самый минимум одежды, немногочисленные украшения, кое-какие бытовые мелочи. Памятных вещей почти и не было, как и чего-то такого, что хотелось бы забрать с собой. Полностью новая жизнь.

К обеду волнение немного схлынуло, я даже проглотила две ложки овощного салата, радуя возвращением хоть какого-то аппетита окружающих. Мать довольно улыбнулась. Раньше мне казалось, что она меня боится или на дух не переносит. А сейчас? Сейчас мне кажется, что она чувствует себя виноватой за что-то.

Макс отвлек от размышлений, подвигая блюдо с крошечными корзиночками с кремом. Подумав, цапнула одну. Большие магические нагрузки заставляют налегать на сладкое. А мне они предстоят огромные и, скорее всего, болезненные. Так что лучше подкрепиться заранее.

Мысли сползли на сегодняшнюю ночь. Первую брачную, чтоб ее. И технически невозможную. И обидно, с одной стороны, гложет меня люопытство, но в то же время от этого становится легче. Все-таки совершенно посторонний человек… Выговориться кому-нибудь на эту тему хочется страшно. Но не начинать же за столом, не оценят тему для беседы. В два глотка допив чай, отговариваюсь желанием поспать перед предстоящим событием хотя бы пару часов. В комнате думается легче, и постоянного направленного на меня внимания нет. Украшение на шее уже почти не ощущается, настолько быстро я к нему привыкла. Зеркало безжалостно показывает мне всю мою синюшную бледность и тени под глазами. Вроде и сплю достаточно, а утекающая из организма магия дает отпечаток. Потрясающая красавица, конечно.

Перед глазами всплывает одна из фотографий из личного дела Михеля, та самая, где он с младшей сестрой. Невольно вырывается смешок – надеюсь, у него хорошая дикция, иначе сестра и очередная жена не различат издалека, кого именно он зовет. Лина и Рина, надо же, как совпало.

Вот только поспать действительно надо, иначе напутаю что-нибудь в словах клятвы и все, крышка, всем крышка. И мне в первую очередь. Восстанавливаю в голове образ магистра и бормочу:

– Ну, жених, приснись что ли невесте?

И проваливаюсь в сон, едва успев завернуться в одеяло. Снится какая-то ерунда, обычный бред от волнения и неправильного режима. Я почему-то бегу по лабиринту, наполненному тенями, яркими вспышками и смесью свалки с магазином игрушек. Из повешенных в самых неожиданных местах зеркал на меня то пристально смотрит черноглазый мужчина какой-то восточной наружности, то кидает недовольный взгляд ярко-рыжая девица. Оба смотрят недобро, вынуждая бежать еще быстрее, задыхаться.

В какой-то момент меня дергают за руку, я успеваю только ощутить сильную хватку на локте, почувствовать запах лакированного дерева, будто бы чьего-то стола, и что-то смутное, незнакомое, но заставляющее вдыхать глубже. И просыпаюсь в холодном поту, еще более разбитая, чем до сна. Кулон на шее приятно холодит кожу, но стоит мне вылезти из-под одеяла, как меня пробивает озноб.

– Рина? Ты кричала, – слышу голос матери от двери.

– Странный сон приснился. Надо меньше днем спать, и не такой бред увидишь.

– Не хочешь рассказать? – она заходит, прикрывая вход в комнату.

Садится на край и мягко гладит по волосам, как даже в детстве не делала. Или делала настолько редко, что я этого не помню, но от этого прикосновения становится почему-то противно. Рассказывать ничего не хочу, просто качаю головой, продолжая трястись и пытаться закутаться обратно в свой кокон из одеяла. Она помогает, а потом кивает на сверток в руках:

– Твою рубашку пошили. Но твоя бабушка просила, чтобы ты примерила ее уже на новом месте. Я уберу в чемодан? На нем еще нет заклинаний?

Качаю головой – чемодан чист, его еще не запирали, я хотела попросить отца, но еще не успела. А вот от просьбы бабули чувствую подвох. Что-то она задумала, прощальную шутку, наверняка. Меня оставляют одну, я выжидаю несколько минут, прислушиваясь к звукам в коридоре, и выползаю в ванную, чтобы хоть как-то прийти в себя после этого потока бреда. Смысла красится или плести сложные косы нет – ритуалы предполагают только специальные одежды, все остальное лишнее, мешающее течению энергии через тело. Так что достаточно будет того, что волосы окажутся чистыми и хорошо расчесанными.

Окунать подвеску в воду боюсь, поэтому кладу странный цветок на бортик рядом с головой, благо, что длина цепочки позволяет это сделать, и надеюсь, что не удушу себя им. И расслабляюсь, прикрывая глаза. У меня есть несколько часов, прежде чем за мной приедут. Надо провести их с пользой. Например, потратить на себя и свои расшалившиеся нервы. Никогда не была такой встревоженной, но все бывает впервые.

Хотя, наверное, было бы странно, если бы я не переживала в такой день? Надо было все-таки поговорить с матерью и бабушкой о том, что меня ждет ночью. Ритуалы меня не пугают, и видела, и даже участвовала в некоторых, а вот то, что будет после… Нет, они рассказывали в теории, но очень скупо, как-то без деталей, мать все время считала меня слишком маленькой для них. А вот теперь мне это пригодилось бы. но уже поздно. Жаль. Впрочем, эта теория так и останется голой теорией.

Жалко.

Я попыталась снять кулон, чтобы помыть голову, но тот кольнул пальцы, словно показывая характер и говоря, что ничего у меня не выйдет. Ну и параноик ты, Михель Вирт. По спине будто пальцы пробежались, а в голове раздался низкий смех и слова «Зато живой». Он что, подсматривает? Следит? Как?!

За дверью раздались шаги. Звук этих каблуков я узнаю из сотен тысяч. Бабушка над моими огромными глазами и нервным вопросом только посмеялась.

– Конечно, ему же нужно, чтобы ты добралась в целости и сохранности. Ты всплывать собираешься? У тебя всего два часа до приезда провожатых. Нужно одеваться.

*

Забирали меня две обыкновенной наружности девицы, но зато с нашивками ордена на плечах. Формой в повседневной жизни маги пренебрегали, зато всевозможные метки отличия были крайне популярны. У отца вот были крайне характерные запонки, с первого взгляда позволяющие определить принадлежность. Пусть и к верхней половине среднего звена. Не правящая верхушка, но близко к ним.